Идея небольшой вечерней прогулки принадлежала мистеру Саттерсуэйту. Он предложил майору Портеру прогуляться до поляны в лесу, чтобы убедиться, что миссис Анкертон выполнила свое намерение и заменила стекло в окне. Себя же он уговаривал тем, что ему необходимы физические упражнения.

Мужчины медленно шли по лесу. Портер, по своему обыкновению, был немногословен.

– Не могу избавиться от мысли, – мистер Саттерсуэйт говорил за двоих, – что вчера вечером мы вели себя довольно глупо. Знаете, когда ждали, что что-то должно случиться. В конце концов, люди должны держать себя в руках, иногда даже наступая на горло собственной песне.

– Возможно, – согласился Портер, а через пару минут добавил: – Если мы говорим о цивилизованных людях.

– Вы хотите сказать, что…

– Люди, которые много времени проводят за пределами цивилизованного мира, иногда возвращаются в состояние дикарей. Поворачивают назад в своем развитии, если хотите.

Они вышли на поросшее травой возвышение. Дыхание мистера Саттерсуэйта стало прерывистым – ему никогда не нравилось взбираться на холмы.

Он посмотрел на окно. Лицо все еще было на месте, и даже более живое, чем обычно.

– Вижу, что наша хозяйка отказалась от своей идеи.

Портер только мельком взглянул на дом.

– Думаю, что Анкертон встал на дыбы, – равнодушно заметил он. – Он такой человек, который готов гордиться семейным призраком и который ни за что не откажется от него, особенно если заплатил за это дело звонкой монетой.

Какое-то время он молчал, глядя не на дом, а на густой подлесок, который их окружал.

– Вам никогда не приходило в голову, – поинтересовался он, – что цивилизация – это довольно опасная штука?

– Опасная? – Подобное революционное заявление потрясло мистера Саттерсуэйта до глубины души.

– Вот именно. Исчезают клапаны, через которые можно выпустить пар.

Майор резко повернулся, и они вернулись по тому же пути, по которому пришли на поляну.

– Я просто отказываюсь вас понимать, – сказал мистер Саттерсуэйт, семеня рядом с майором и отчаянно стараясь не отстать от него. – Разумные люди…

Портер рассмеялся – это был короткий, смущенный смех. Потом он взглянул на невысокого правильного джентльмена, который шел рядом.

– Вы, наверное, думаете, что я несу всякую ерунду, мистер Саттерсуэйт? Но ведь есть же люди, которые могут предсказать приближение бури. Они просто чувствуют ее в воздухе. А другие люди способны предсказать беду. Так вот, мистер Саттерсуэйт, к нам приближается очень большая беда. И случиться она может в любой момент. Даже…

Он замер, схватив Саттерсуэйта за руку. И в тишине они услышали… два выстрела и крик. Женский крик.

– Боже мой! – воскликнул Портер. – Вот и она! Тут как тут.

Майор помчался по тропинке. Мистер Саттерсуэйт пыхтел за ним следом. Через минуту они уже были на лужайке перед домом, совсем рядом с живой изгородью Сада для уединенных размышлений. В этот же момент из-за противоположного угла дома появились Ричард Скотт и мистер Анкертон. Мужчины остановились, глядя друг на друга, по левую и правую стороны от входа в сад.

– Это… это донеслось оттуда, – сказал мистер Анкертон, махнув вялой рукой в сторону сада.

– Надо взглянуть, – сказал Портер.

Он прошел по лабиринту входа и, завернув за последний поворот изгороди из остролиста, замер как вкопанный. Мистер Саттерсуэйт попытался заглянуть внутрь через его плечо. С губ Ричарда Скотта сорвался громкий крик.

В саду находились три человека. Тела двух из них, мужчины и женщины, лежали на траве рядом с каменной скамьей. Третьей была миссис Ставертон. Она стояла возле живой изгороди, довольно близко к телам, глядя на них полными ужаса глазами. В правой руке женщина сжимала какой-то предмет.

– Айрис! – воскликнул Портер. – Ради всего святого, Айрис! Что у тебя в руке?

Женщина опустила взгляд – все ее действия были полны какого-то удивления и в то же время равнодушия.

– Это пистолет, – удивленно проговорила она. И затем добавила, через несколько секунд, которые всем показались вечностью: – Я его… подобрала.

Мистер Саттерсуэйт прошел вперед, туда, где на траве стояли на коленях Анкертон и Скотт.

– Доктора, – бормотал охотник, – надо позвать доктора.

Но доктора звать было уже поздно. Джимми Алленсон, который жаловался, что предсказатели в пустыне не хотят раскрывать будущее, и Мойра Скотт, которой цыганка вернула шиллинг, неподвижно лежали на траве.

Ричард Скотт сам быстро осмотрел их. Железные нервы этого человека были хорошо видны в этот критический момент. После первого непроизвольного крика он полностью взял себя в руки.

Затем Скотт нежно опустил свою жену на землю и коротко сказал:

– Ей выстрелили в спину. Пуля прошла навылет.

Потом он обратился к телу Алленсона. Здесь пуля вошла в грудь и застряла в теле.

К нему подошел Джон Портер.

– Здесь ничего нельзя трогать, – голос его звучал напряженно. – Полиция должна увидеть все собственными глазами.

– Полиция, – повторил Ричард Скотт.

Его глаза блеснули огнем, когда он заметил женщину, стоявшую возле живой изгороди из остролиста. Он сделал шаг в ее направлении, но в это же мгновение Джон Портер сделал шаг вперед и встал у него на пути. На секунду показалось, что между двумя друзьями происходит дуэль взглядов.

Очень медленно Портер покачал головой.

– Нет, Ричард, – сказал он, – все выглядит именно так, но ты ошибаешься…

– Тогда почему она держит… это в руке? – с трудом произнес Скотт, облизывая пересохшие губы.

– Я… подобрала его, – повторила Айрис все тем же безжизненным тоном.

– Полиция, – произнес мистер Анкертон, поднимаясь с колен. – Мы должны немедленно вызвать ее. Может быть, Скотт, вы сами позвоните? Кому-то надо остаться здесь… да, я совершенно в этом уверен.

Своим тихим голосом джентльмена мистер Саттерсуэйт предложил свои услуги. Их хозяин принял это предложение с видимым облегчением.

– Дамы, – пояснил он. – Я все должен рассказать дамам, леди Синтии и моей дорогой жене.

Мистер Саттерсуэйт остался в саду, глядя на тело женщины, которая еще совсем недавно звалась Мойрой Скотт.

Бедный ребенок, проговорил он про себя. Бедный ребенок…

Он вспомнил строки о том, что все плохие деяния человека продолжают жить после его смерти[13]. Разве Ричард Скотт не был в какой-то степени виновен в смерти своей невинной жены? Конечно, они повесят Айрис Ставертон, размышлял он, хотя думать об этом ему было неприятно, но разве часть вины не лежит на муже жертвы? Плохие деяния человека…

И за них заплатило это невинное дитя.

С глубокой грустью он еще раз взглянул на нее. На лице, бледном и печальном, все еще сохранялась полуулыбка. Растрепанные золотистые волосы, изящное ушко. На мочке была видна капелька крови. Почувствовав себя детективом в душе, мистер Саттерсуэйт стал изучать сережку, оторвавшуюся при падении. Он наклонился вперед – так и есть: в другом ухе жертвы качалась небольшая жемчужная капелька.

Бедное, бедное дитя…


– А теперь вы, господа, – произнес инспектор Уинкфилд.

Все они находились в библиотеке. Инспектор, волевой мужчина сорока лет с проницательными глазами, заканчивал расследование. Он уже опросил большинство гостей, и теперь был почти уверен в том, что знал, как зовут преступника. Сейчас он слушал рассказ майора Портера и мистера Саттерсуэйта. Мистер Анкертон тяжело сидел в кресле, уставившись глазами навыкате в противоположную стену.

– Если я правильно понимаю, джентльмены, – сказал инспектор, – вы прогуливались по лесу. И возвращались по тропинке, которая огибает дом с левой стороны и выходит к саду. Я не ошибся?

– Все правильно, инспектор.

– Вы услышали два выстрела и женский крик?

– Так точно.

– Затем вы бросились бежать, выскочили из леса и оказались у входа в сад. Если кто-то хотел его покинуть, то это можно было сделать только через единственный выход, потому что пролезть сквозь живую изгородь из остролиста невозможно. Если бы кто-то выбежал из сада и повернул направо, то он столкнулся бы с мистером Анкертоном и мистером Скоттом. Если бы он повернул налево, то не смог бы скрыться, не замеченным вами. Правильно?

– Именно так, – подтвердил майор Портер, лицо которого было очень бледным.

– Тогда все ясно, – заключил инспектор. – Мистер и миссис Анкертон, вместе с леди Дрейдж, сидели на лужайке. Мистер Скотт находился в бильярдной, которая выходит на ту же лужайку. В десять минут седьмого из дома вышла миссис Ставертон, перекинулась с сидящими на лужайке парой слов и повернула за угол, направляясь к Саду для уединенных размышлений. Через две минуты после этого раздались выстрелы. Мистер Скотт выбежал из дома и вместе с мистером Анкертоном бросился по направлению к саду. В это же самое время вы и мистер… э-э-э… Саттерсуэйт появились с противоположной стороны. Миссис Ставертон была в саду, держа в руках пистолет, из которого только что было произведено два выстрела. Как мне представляется, она сначала выстрелила в спину леди, сидевшей на скамейке. После этого капитан Алленсон бросился на нее, и она убила его выстрелом в грудь. Насколько я понимаю, в прошлом между ней и мистером Скоттом были некоторые… э-э-э… отношения…

– Это абсолютная ложь, – вмешался майор Портер; его голос был хриплым от возмущения.

Инспектор ничего не сказал, а просто покачал головой.

– А что говорит сама миссис Ставертон? – поинтересовался мистер Саттерсуэйт.

– Она говорит, что направлялась в сад, чтобы поразмышлять в одиночестве. Как раз когда она делала последний поворот в лабиринте, раздались выстрелы. Миссис Ставертон вошла в сад, увидела валяющийся пистолет и подняла его. Мимо нее никто не пробегал, и она не видела в саду никого, кроме двух жертв… – Инспектор выдержал театральную паузу. – Так говорит она сама, и, хотя я и пытался ее остановить, настояла на том, чтобы сделать официальное заявление.