У Агаты, как всегда, было в запасе множество замыслов и интересующих ее тем. В романе «Свидание со смертью» (1938) она рискнула затронуть даже тему нравственного садизма. Кстати, этот роман и изданная почти одновременно с ним семейная драма «Убийство на Рождество» (1938) подняли ее творчество на новую высоту — эти романы, по единодушному мнению критиков, характеризуются более глубоким анализом драматических ситуаций.

Розалинда же между тем стала взрослой девушкой, и Агата начала активно заботиться о ее будущем. Дабы придать образованию и воспитанию дочери должный лоск, она отправляет ее в Париж, затем в Мюнхен и только после этого выпускает «в свет». Отныне миссис Кристи уже не зависит от каникул взрослой дочери.

Она расстается с Эшфилдом, тесно связанным с той жизнью, тем замужеством, тем более что Макс не любил дом ее прошлого, а родной Торки утратил прежнее очарование.

Кстати, скоро «охота к перемене мест» настолько войдет у нее в привычку, что в одном из интервью она скажет: «Мое хобби — покупать дома, обустраивать их, обживать, а затем продавать. Это очень дорогое хобби, но чрезвычайно увлекательное».

Она покупает дом в георгианском стиле, в десяти милях от Торки — «Гринвей-хаус».

Именно там была написана одна из самых блистательных ее книг — «Десять негритят» (1939). Едва ли кто из читателей не знает сюжета этого популярного романа: десять человек из разных слоев общества, совершивших в прошлом преступления, за которые их по разным причинам нельзя было привлечь к судебной ответственности, оказываются на необитаемом острове, где их настигает неотвратимое возмездие — в точном соответствии со «сценарием» известной детской песенки. Вся гамма человеческих отношений и чувств предстает перед читателем: потенциальные жертвы мечутся в поисках выхода, но их судьба предрешена. Насколько справедливо такое возмездие, вершимое, как, естественно, выясняется, человеком, а не высшими силами? Вот что тревожит автора. И все же, по ее мнению, этот человек грешен и заслуживает наказания. К слову сказать через тридцать пять лет Эркюль Пуаро умирает при подозрительно схожих обстоятельствах.

Совсем иная интонация и иные мотивы звучат в романтическом, пронизанном теплотой романе «Печальный кипарис» (1940). Этот роман в полной мере показал, насколько богата творческая палитра писательницы.

Между тем тревожная обстановка в Европе внесла коррективы в размеренную жизнь четы Мэллоуэн — Кристи. На пороге была война, первым предвестником которой стала отмена их поездки в Берлин на археологический конгресс.

* * *

Начало второй мировой войны застало супругов в «Гринвей-хаусе». Какое-то время они делят кров с эвакуированными и с солдатами (которые целыми днями отрабатывали тактику боя с десантом), затем переезжают в Лондон.

Макс со своим другом-египтологом, профессором Стивеном Глэнвиллом, приступают к работе в Министерстве воздушной обороны. Розалинда начала было устраиваться в разные военные офисы, но вскоре вышла замуж за офицера уэльского стрелкового батальона Хюберта Причарда и уехала в Уэльс. Агата, естественно, не могла оставаться в стороне, тут же предложив свои услуги аптечному отделению больницы при университете — два полных дня, три неполных и каждая вторая суббота; и конечно же продолжала писать, — отгородившись от окна подушкой — на случай осколков при воздушном налете.

Тема войны тут же нашла отражение на страницах очередного триллера «„Н“ или „М“?» (1941), где вновь появившиеся Томми и Таппенс, постаревшие на двадцать лет, но не утратившие молодого задора, раскрывают шпионское логово, устроенное на одном из курортов Англии.

Военное время оказалось очень плодотворным для миссис Кристи — она работала над несколькими книгами одновременно, и высокий темп не снизился даже тогда, когда ей пришлось уехать в Уэльс на помощь Розалинде.

Плодотворным, вопреки суровым испытаниям: разбомблен один из их домов, Макс надолго уезжает в Южную Африку военным советником — от него нет никаких вестей. Гибнет зять, и маленький Мэтью будет расти без отца.

И все же — вопреки или благодаря?

Ведь единственной отдушиной, единственной возможностью заглушить тревогу о близких была для нее все та же работа над книгами.

Почти все ее произведения военного периода пронизаны темой любви. Она использует множество драматических коллизий, которые дает писателю эта тема. Тут и очередной любовный треугольник («Зло под солнцем», 1941), и ревность («Пять поросят», 1943; «К нулю», 1944), и великое искушение преступить черту во имя любви («День поминовения», 1945), и пагубные последствия безоглядного обожания («Лощина», 1946). Кстати, «Лощина» словно написана в упрек тем, кто любит обвинять Агату Кристи в однотипности персонажей.

Теме любви посвящены и очередные романы под псевдонимом: излившийся буквально в три дня «Вдали весной» (1944) и написанный несколько позже «Роза и тис» (1948). Эти романы составляют своего рода диптих, построенный на контрасте: эгоизму, неумению и нежеланию понять близких, отраженным в характере героини первой книги, противопоставлены чуткость и душевная щедрость героев второй.

Размышляя над этими двумя романами, Кристи писала: «Хотелось бы мне знать, откуда приходят они — книги, которые почему-то не можешь не писать. Порою мне кажется, что это сродни откровению, когда ты всем сердцем чувствуешь — ведь именно тебе Господь дозволил познать радость чистого созидания. Ты смог создать нечто, чего не было до тебя».

Агата знает, что от нее ждут очередных подвигов Пуаро; кстати, один из ее сборников рассказов так и называется — «Подвиги Геракла» (1948), но она порядком устала — и от все больше раздражавшего ее маленького бельгийца, и от тоски и одиночества. Вот тогда-то и возвращается из небытия почтенная мисс Марпл («Труп в библиотеке», 1942; «Отравленное перо», 1942), отныне ей до самого конца предстояло делить лавры с великим Пуаро.

Особняком в творчестве Кристи стоит роман «Смерть приходит в конце» (1945), который написан с легкой руки Стивена Глэнвилла. Это своего рода экскурс в Древний Египет, где, впрочем, кипят вполне современные страсти. Агата признавалась впоследствии, что эта книга потребовала от нее «бесконечного изучения бытовых подробностей той эпохи».

В военные годы почти поневоле раскрылась еще одна сторона таланта Кристи. К тому времени уже три ее романа были инсценированы, но ни одна из театральных версий не пришлась ей по вкусу. Слишком уж вольно «соавторы» обращались с сюжетом и персонажами — к примеру, в пьесе «Алиби» (по «Убийству Роджера Экройда») они заметно омолодили Эркюля Пуаро и влюбили в него всех имевшихся в наличии девушек. В 1943 году она берется сама инсценировать «Десять негритят». Успех вдохновил ее: в 1945 году были осуществлены постановки по «Смерти на Ниле» и «Свиданию со смертью». «Несносный» Эркюль Пуаро в них отсутствует. «Десять негритят» и «Свидание со смертью», по сути дела, были написаны заново — слегка поступившись канонами детективного жанра, Агата Кристи придала им большую глубину и психологическую достоверность.

Находясь в разлуке с Максом, она с удовольствием вспоминает на бумаге времена довоенных раскопок в Сирии. А еще две книги — о последних расследованиях Пуаро и мисс Марпл — отправились в сейф: она хотела, чтобы их опубликовали после ее смерти[6].

* * *

«Детективы хороши тем, что при работе над ними предоставляется богатый выбор: можно написать триллер, что довольно-таки легко и приятно, можно детективный роман с изощренным сюжетом. Это сложнее, такой роман требует тщательной проработки наимельчайших подробностей, но полностью искупает затраченные усилия. А можете выбрать то, что я привыкла называть детективным романом с драматической подоплекой, где, как правило, вашей задачей становится защита невиновных. Ведь важны именно они — невиновные, а не преступники».

Творческий путь Дамы Агаты условно можно разделить на три периода. Для первого, охватывающего 20-е и часть 30-х годов, характерны романы с чрезвычайно сложным сюжетом, в которых, как правило, соблюдаются традиции «золотого века» жанра, установленные Конан Дойлом, Ван Дайном, Филиппом Макдональдом, Паншоном и другими. Эти романы полностью подчинены детективной интриге и носят отчетливо игровой характер. И персонажи, и их взаимоотношения, и вся атмосфера служат лишь фоном или связующими звеньями для развития интриги и зачастую кажутся надуманными. По сути дела, все сводится к поиску и сбору улик, преступником же обычно оказывается персонаж, вроде бы и не имеющий отношения к делу. В романах этого периода не может не поражать неиссякаемая фантазия писательницы, изобретающей все новые и новые трюки, которые позволяют ей до поры до времени «скрыть» убийцу. Прелесть этих, казалось бы, сугубо «игровых» романов-головоломок состоит в том, что эмоциональность и психологизм проявляются не во взаимоотношениях персонажей, а в общении автора с читателем. В этой «дуэли» Агата Кристи проявила столько лукавства и изобретательности, что среди ее коллег не найдется ни одного, кто мог бы с ней сравниться. Роберт Барнард вполне справедливо утверждает, что ей принадлежит подавляющее большинство самых оригинальных детективных ходов.

В середине 30-х годов в ее творчестве начинают намечаться противоположные тенденции. В романах типа «Карты на столе» или «Десять негритят» она, вместо того чтобы прятать убийцу, практически сразу очерчивает круг, к которому принадлежит преступник. Соответственно иначе расставлены и акценты: на первый план выступают психологические факторы, а не материальные улики (окурки, случайно оброненные предметы и т. д.), или тщательный — до минуты — учет времени. Основное же место отводится человеческой драме, и детективная интрига целиком теперь подчинена ей. Читателю предлагают не просто сопоставить факты, но, вникнув в тонкости взаимоотношений и характеров действующих лиц, правильно определить мотив преступления. Кроме того, в романах той поры отразился и интерес Кристи к извечным загадкам бытия, к философским и религиозным проблемам, таким, как категория времени (она очень увлечена книгой Данно «Эксперимент со временем») или буддистское миросозерцание.