Множество любопытных фактов приведено в небольшой книге «На стороне ангелов», опубликованной мистером Гарольдом Бегби[135], причем эти рассказы подтверждаются книгой «Воины – ангелы Монса»[136] мистера Ральфа Ширли, редактора лондонской «Оккульт ревью».

В лондонской газете «Ивнинг ньюс» от 14 сентября 1915 года напечатано письмо английского офицера к мистеру Махену, где упоминается случай в битве при Ле-Като, во время отступления его дивизии по всему фронту:

«В ночь с 26 на 27 августа 1914 года я ехал по дороге вместе с еще двумя офицерами. Подбадривая друг друга разговором, мы старались не уснуть в седлах. Тогда я и заметил колонны верховых по обе стороны дороги. Это был кавалерийский эскадрон, они двигались туда же, куда и мы, и пытались догнать нас через поле. Было темно, но клянусь, что хорошо разглядел их. Я ничего не сказал своим спутникам, но эскадрон появился снова минут через двадцать. Наконец один из приятелей спросил, не видел ли я чего-то необычного в поле. Тогда я поделился своими наблюдениями. Затем третий офицер подтвердил, что тоже видел кавалеристов. Мы были уверены в том, что видели их. Во время следующего привала один из офицеров прихватил несколько солдат и пошел на разведку, но они никого не нашли. Ночь сгустилась, и нам уже ничего не было видно. О том же говорили многие солдаты нашей колонны. Разумеется, все мы были очень усталыми, но свидетельства стольких людей необычны. Сам я уверен, что всадники не были порождены моей фантазией и что я правда видел их. Я не пытался дать объяснение этом загадочному случаю – я просто пересказал факты».

Это звучит вполне убедительно, однако то, что люди были в состоянии стресса и очень напряжены, сделало их свидетельства менее весомыми. С другой стороны, силы человека обостряются, когда он подвергается тяжким испытаниям.

Один из самых глубоких аспектов мировой войны в том, что война на земле – лишь видимая часть незримых битв в высоких сферах, которые ведут силы Господни и дьяволовы. А. П. Синнетт, при жизни бывший выдающимся теософом, посвятил этому вопросу статью «Сверхпсихические аспекты войн»[137]. Здесь можно лишь сказать, что, согласно многим свидетельствам, мистер Синнетт определенно опирался на факты.

В огромном числе книг описаны происшествия с павшими на поле боя, и все эти случаи отличаются от случаев с людьми, почившими в мирное время, – война делает смерти особенно трагичными. Самая великая из этих книг – «Раймонд» Оливера Лоджа, знаменитого ученого и мыслителя, известного неординарным умом и незаурядными способностями к популяризации. Эта книга стала классикой. Другие, не менее значительные книги «История Лестера Колтмэна»[138], «Книга Клода», «Руперт жив», «Гренадер Рольф»[139], «Рядовой Даудинг» сходны в одном: все они говорят о загробной жизни, которой посвящена последняя глава нашего повествования.

Глава 22. Связь спиритизма с религией

Как система знаний Спиритизм применим к любой религии. В основе его – убеждение в непрерывности существования личности и возможности общения после смерти. Эти два аспекта важны в индуизме, мусульманстве, парси, христианстве: спиритическое учение обращается ко всем. Только материализм, крепко сжимая мир и являясь истоком всех зол, не приемлет его. Потому так важно постичь Спиритизм и принять для спасения человечества, иначе оно будет спускаться все ниже, к утилитаризму и эгоизму. Примером материалистического государства можно считать послевоенную Германию. Хотя, пожалуй, любое государство нашего времени относится к этому же виду, вне зависимости от того, насколько оно экономически развито.

Можно спросить: отчего старым религиям не хватило сил остановить духовную деградацию мира? И ответить так: они пытались, но не справились. Получилось, что представляющие их церкви сами подошли к последней стадии деградации. Они больше не контактируют с духовностью, и то, что теперь это в прошлом, их устраивает. Благородным умам претит их неискренность и то, как они превозносят старую систему, завязшую в своей невозможной теологии. Из всех классов священники относятся к спиритическим феноменам с наибольшим скептицизмом, призывая при этом верить в древние чудеса, природа которых была несомненно спиритической. То, что они отрицают подобные феномены нашего времени, позволяет судить об их искренности.

Вера всегда давала почву для злоупотреблений, и люди проницательные, склонные к исследованиям, расширяющим знание, наконец оставили ее и обратились к Спиритизму. Благодаря ему вера в посмертное существование и в реальность незримых миров может опираться не на давние традиции или сомнительную интуицию, а на неоспоримые факты (чем могла бы воспользоваться и религия). Наконец-то человечество отыскало твердую тропу в зыбучих песках различных верований!

То, что Спиритизм созвучен всем религиям, не означает, что все они равны или что Спиритизм не может быть самостоятельным и его нужно сочетать с каким-нибудь верованием. По мнению автора, в Спиритизме есть все, что нужно человеку, но ему доводилось встречаться со многими высокодуховными людьми, которые, принимая Новое Откровение, совмещали его с ортодоксальными воззрениями, не в силах отказаться от привычного убеждения в конечности человеческой жизни. Если же человек верит только в спиритическое Учение, то он не выступает против христианства, а скорее становится его толкователем.

Жизнь после смерти, влияющая на развитие и счастье человечества, признается обоими учениями. В обоих предполагается существование мира духов, представляющих добро и зло: для христиан это «ангелы» и «демоны», для спиритов – «наставники» и «низшие духи». В обоих учениях прославляются основные добродетели высшей духовной природы: бескорыстие, доброта, чистота, благородство. В то же время большинство христианских течений поощряют фанатизм, который спириты считают серьезным прегрешением. Последователи Спиритизма одобряют все пути к совершенству и признают, что во всех религиях есть святые, просвещенные души, способные интуитивно воспринять все то, о чем говорит Учение спиритов. Но миссия спиритов обращена не на них, а на открыто заявивших о себе агностиков и тех (более опасных), кто проповедует какую-либо веру, храня при этом в своей душе зерно агностицизма.

Исследуя верхние уровни иерархии духов, стоящих над ним, спирит осознаёт, что являться порой человечеству с целью просвещения, вселения надежды, может любой из архангелов. «Воплотившимся ангелом» можно считать даже скромную Кэти Кинг, которая передала нам весть о вечной жизни, полученную от великого ученого. Такими «евангелистами» были Франциск Ассизский, Жанна д’Арк, Лютер, Магомет, Баб-эд-Дин и другие реально существовавшие исторические личности и религиозные предводители. Согласно западной вере, первый из них – Иисус, сын плотника из Иудеи, которого мы зовем Христом. Наш совсем не вселенский разум не способен размышлять о том, насколько Христос был свят; мы можем быть уверены только в одном – в том, что Христос был куда ближе к святости, чем все мы, вместе взятые. Сравнить с ним можно разве что Будду, также посланника божьего, но его вера подходит скорее восточному, чем западному менталитету.

Обращаясь к истокам – к наставлениям нашего Учителя, мы видим, что его современные последователи исполняют их не полностью. Также мы видим, что многое было потеряно без возврата. Чтобы восполнить эти потери, не отраженные в Евангелии, нужно обратиться к бытности ранней Церкви, деятели которой были действительно связаны с Богом. В результате обнаружится, что сподвижникам Христа, по-видимому, было знакомо все, что мы сегодня называем Спиритизмом. Например, таланты, полученные святым Павлом от духов, в наше время проявляются у медиумов, а чудеса, заставлявшие наших предков поверить в существование загробного мира, происходят и сегодня[140]. Человек все так же просит у этого мира помощи.

Об этом говорилось во многих трактатах. Подвести итог изложенному в них можно так: разумнее, избегая хитросплетений ортодоксальной религии, признать, что обычный скромный спирит, непосредственно говорящий с духами и святыми и принимающий учение о Святом Духе, но не скованный догмами, куда ближе к раннему христианству, чем любая из нынешних сект.

Поразительно, что в церковных документах раннего периода (даже в записях Отцов Церкви[141]) часто упоминается распространенное тогда психическое учение и его практическое применение. Первые христиане тесно контактировали с загробным миром. Они были преданы новому учению и безусловно верили в него, опираясь на собственный позитивный опыт. Отношение к смерти как к переходу в другую полноценную бесконечную жизнь (точнее будет назвать это «рождением») было для них безоговорочным. Потому смерть не пугала их, даже доктор Ходсон, воскликнувший: «О, я жду с нетерпением!», желал ее меньше, чем они. Такое отношение не влияло на их земную жизнь, что не раз отмечалось даже их противниками. Мысленно совершив путешествие в далекие уголки планеты, можно заметить, что от возникновения христианства до нашего времени многое ухудшилось, потому что оно утратило свой неоспоримый авторитет и убедительность, прославлявшие его прежде.

В своем трактате «De cura pro Mortuis» блаженный Августин пишет: «Духи покойных могут быть посланы живым, могут поведать им будущее, узнанное ими от других духов, от ангелов (наставников. – А. К. Д.) или через святое Откровение». Как представляется нам сегодня, это сказано о Спиритизме. Не будучи в достаточной мере знакомым со спиритическим Учением, Августин не мог сказать точнее, но в его словах нет никакого намека на то, что оно непозволительно. В своем трактате «О Граде Божьем»[142] он говорит о практике, позволяющей человеческому эфирному телу говорить с духами и наставниками с помощью видений. Сегодня мы называем таких людей медиумами, то есть посредниками между материальными и нематериальными созданиями.

Нечто подобное упоминали и святой Климент Александрийский, и блаженный Иероним, когда полемизировал с Вигилием Галльским. Впрочем, это было уже позднее – после Никейских соборов[143].