Агата Кристи - Врата судьбы

– Уверяю вас, что ничего подобно я не делала. И отзовите вы наконец вашу собаку!

Ганнибал демонстрировал неукротимое желание спустить женщину с лестницы.

– Он хочет, чтобы вы отсюда убрались, – объяснил Томми. – И настроен очень решительно. Ему нравится кусать людей, выходящих через переднюю дверь. А вот и ты, Альберт… Мне кажется, ты должен был стоять за другой дверью. Так тебе удалось увидеть, что здесь произошло?

Альберт кивнул в сторону двери гардеробной на другой стороне комнаты.

– Я все прекрасно видел. Через трещину в филенке. Да. Она положила что-то в чашку мадам. Точно. И очень аккуратно. Справилась с этим, как заправский фокусник.

– Я не понимаю, о чем вы, – сказала мисс Маллинз. – Я… Боже мой, мне давно пора идти. У меня назначена встреча. И очень важная.

Она выскочила из комнаты и бросилась вниз по ступенькам. Ганнибал бросился за ней. Криспин не стал так торопиться, но тоже вышел вслед за ними.

– Надеюсь, что она быстро бегает, – сказала Таппенс. – Если нет, то Ганнибал ее догонит. Послушай, он отличная сторожевая собака, правда?

– Таппенс, это был мистер Криспин, которого прислал мистер Соломон. Пришел как раз вовремя, правда? Думаю, он выжидал, чтобы посмотреть, что же здесь произойдет. Не разбей эту чашку и ничего из нее не выливай, пока мы не перельем все содержимое в бутылку. Его проанализируют, и тогда мы узнаем, что же тебе подсыпали. А теперь надень свое лучшее платье и приходи в гостиную. Сегодня перед ланчем мы немного выпьем.

– Ну, что ж, – сказала Таппенс, – полагаю, мы так и не узнаем, что все это значило и для чего все это.

Она раздосадованно покачала головой и, встав с кресла, подошла к камину.

– Ты что, хочешь зажечь огонь? – спросил Томми. – Позволь я сам это сделаю. Тебе не велено много двигаться.

– С моей рукой все в абсолютном порядке, – заметила Таппенс. – Можно было бы подумать, что я ее сломала или что-то в этом роде, но это простая царапина.

– Никакая это не царапина, – сказал Томми. – Это огнестрельная рана. Тебя ранили в бою.

– Кажется, это действительно был бой, – согласилась Таппенс. – Настоящий, без дураков!

– Все в порядке, – сказал Томми. – Мне кажется, что мы очень удачно разобрались с этой Маллинз.

– Ганнибал, – заметила Таппенс, – вел себя просто прекрасно.

– Да, – согласился Томми. – Он нам все рассказал. И успел нас предупредить. Ведь это он бросился в заросли кортадерии. Носом почуял опасность. У него прекрасный нюх.

– А вот меня мой нюх ни о чем не предупредил, – пожаловалась Таппенс. – И мне показалось, что ее появление было Божьим даром в ответ на мои молитвы о помощнике. Правда, я совсем забыла, что нанимать мы можем только того, кто работал у мистера Соломона… Мистер Криспин тебе еще что-нибудь говорил? Хотя, скорее всего, его имя не Криспин…

– Вполне возможно, – согласился Томми.

– Он что, тоже прибыл для того, чтобы что-то вынюхивать? Тогда нас чересчур много здесь собралось.

– Нет, – ответил Томми. – Не думаю, что он что-то здесь вынюхивал. Его, скорее всего, послали сюда для охраны. Охранять тебя.

– Охранять меня, – повторила Таппенс. – И тебя, наверное. А где же он теперь?

– Думаю, что разбирается с мисс Маллинз.

– Наверное… Удивительно, как после таких волнений хочется есть. Я бы сказала, просто смертельно. Знаешь, мне кажется, что с самым большим удовольствием я бы съела сейчас горячего краба с соусом из сметаны и чуточкой карри.

– Ты поправилась, – заключил Томми. – Мне всегда приятно, когда ты вот так говоришь о еде.

– А я никогда и не болела. Я была ранена, а это совсем другое дело.

– В любом случае, – сказал Томми, – ты, как и я, должна была догадаться, что когда Ганнибал предупредил нас, что враг совсем рядом, в гуще кортадерии, то это была сама мисс Маллинз, переодетая в мужской костюм. Именно она в тебя и стреляла.

– Но ведь тогда мы решили, что она сделает еще одну попытку, – напомнила Таппенс. – Меня с моей раной уложили в постель, и мы все подготовили. Не так ли, Томми?

– Именно так, – согласился ее муж. – Именно так. Мне казалось, что она не будет откладывать вторую попытку в долгий ящик, особенно когда узнает, что одна из пуль все-таки задела тебя и ты «прикована» к кровати.

– И тогда она пришла ко мне, полная женского сочувствия, – сказала Таппенс.

– И все наши приготовления, мне кажется, сработали. Альберт был на страже, наблюдая за каждым ее шагом, за каждым движением…

– А еще он, – напомнила Таппенс, – принес мне поднос с кофе, поставив на него лишнюю чашку для посетительницы.

– А ты видела, как Маллинз – или Додо, как называет ее Криспин – положила яд в твою чашку?

– Нет, – призналась Таппенс. – Моя вина, но я ничего не видела. Понимаешь, мне показалось, что она за что-то задела и перевернула столик с нашей прекрасной вазой, а потом рассыпалась в извинениях, и я, естественно, стала смотреть на вазу и думать, можно ли ее склеить. Так что я не видела, что она делала в тот момент.

– Зато Альберт видел, – заметил Томми. – Видел через щель в филенке, которую он расковырял так, чтобы сквозь нее можно было смотреть.

– А еще ты здорово придумал поместить Ганнибала в ванную и не закрывать замок. Мы же знаем, как ловко он умеет открывать двери. Не тогда, конечно, когда они полностью заперты, а тогда, когда они выглядят запертыми или закрыты только наполовину. В этих случаях он изо всех сил прыгает на них и появляется, как… как настоящий бенгальский тигр.

– Прекрасное сравнение, – заметил Томми.

– Я думаю, что мистер Криспин – или как там его зовут на самом деле – уже закончил свой допрос, хотя никак не могу понять, каким образом мисс Маллинз может быть связана с Мэри Джордан или с таким опасным человеком, как Джонатан Кейн, который жил так давно…

– Мне кажется, что он жил не только в прошлом, и сейчас вполне можно отыскать его новое воплощение. Реинкарнацию, так сказать. Сейчас многие молодые люди любят насилие, насилие любой ценой – вот они-то и составляют это общество жизнерадостных громил, если его можно так назвать. А еще ведь есть суперфашисты, которые оплакивают падение Гитлера и его веселенького режима…

– Я только что читала «Графа Ганнибала» Стенли Уэймана, – сказала Таппенс. – Одна из лучших его книг. Нашла наверху, среди книг Александра.

– И что?

– Я просто подумала, что в наши дни мало что изменилось. И, наверное, не изменится. Все эти несчастные, которые отправились в Крестовый поход детей[77], полные радости, удовольствия и тщеславия, бедняжки… Они считали себя избранными Богом для завоевания Иерусалима и полагали, что море расступится перед ними, как перед Моисеем в Библии. А теперь мы видим этих хорошеньких девушек и молодых людей, которые предстают перед судом, потому что избили какого-то разваливающегося пенсионера или пожилого человека, у которого, на его несчастье, оказалось немного денег… А эта бойня в день Святого Варфоломея![78] И, понимаешь, все эти вещи повторяются вновь. Не так давно о неофашистах упоминали в связи с очень уважаемым университетом. Хотя я уверена, что нам никогда ничего не расскажут. Ты думаешь, что мистеру Криспину удастся узнать о возможном тайнике больше, чем о нем узнали до сих пор?.. Цистерны. Знаешь, когда грабят банк, то грабители часто помещают награбленное в цистерны. Мне всегда казалось, что там слишком сыро, чтобы что-нибудь прятать. Как ты думаешь, после того, как он закончит свои изыскания – или как там это еще называется, – он придет к нам и продолжит охранять меня – и тебя, Томми?

– Мне не нужно, чтобы меня кто-то охранял, – сказал Бересфорд.

– Это все твоя заносчивость, – заметила Таппенс.

– Думаю, что он может зайти попрощаться, – предположил Томми.

– Ну конечно, у него же такие прекрасные манеры, правда?

– Он просто захочет убедиться, что с тобой все в порядке.

– Но я ведь только ранена и нахожусь под врачебным присмотром…

– А он ведь действительно разбирается в садоводстве, – заметил Томми. – И действительно работал садовником у своего друга, которого звали мистер Соломон и который умер несколько лет назад. Мне кажется, что это совсем неплохая крыша, потому что он может об этом говорить, а люди об этом уже знают. Так что она вполне bona fide[79].

– Да, – заметила Таппенс, – думаю, что такие вещи приходится тщательно продумывать.

Раздался звонок в дверь, и Ганнибал, как тигр, вылетел из комнаты, готовый порвать на куски любого, кто позволит себе покуситься на священное место, находящееся под его охраной. Томми вернулся с конвертом в руках.

– Это приглашение нам с тобой, – сказал он. – Открыть?

– Конечно, – ответила Таппенс, и Томми повиновался.

– Что ж, – сказал он, – это позволяет с оптимизмом смотреть в будущее.

– Что там?

– Приглашение от мистера Робинсона. Тебе и мне. Пообедать с ним через две недели, когда ты полностью выздоровеешь и снова будешь самой собой. Он приглашает нас в свой загородный дом. По-моему, где-то в Сассексе.

– И ты думаешь, что там он нам что-то расскажет? – спросила Таппенс.

– Вполне возможно.

– А мне надо брать с собой мой список? Правда, теперь я знаю его наизусть, – и Таппенс быстро протараторила: – «Черная стрела», Александр Паркинсон, фаянсовые табуреты Оксфорд и Кембридж, «улыбка – курица – вот те на», Кэй-Кэй, желудок Матильды, Каин и Авель, Любимая…