Агата Кристи - Убийства по алфавиту

Меган Барнард молча смотрела на сыщика, пока не докурила сигарету. Наконец она заговорила, и ее слова заставили меня подпрыгнуть на месте:

– Бетти была законченной маленькой идиоткой!

Как я уже сказал, слова Меган Барнард, а еще скорее тот сухой, деловой тон, которым они были произнесены, заставили меня подскочить на месте.

Пуаро же просто наклонил голову с серьезным видом.

– À la bonne heure[37], – произнес он. – Вы очень умны, мадемуазель.

А Меган продолжила все тем же беспристрастным тоном:

– Я всегда очень любила Бетти. Но моя любовь не мешала мне видеть, какой же дурой она была в действительности, о чем я ей при случае говорила совершенно открыто! Сестры ведь для этого и существуют.

– А она прислушивалась к вашим замечаниям?

– Скорее всего, нет, – последовал циничный ответ.

– А если поточнее, мадемуазель?

Девушка заколебалась.

– Я вам помогу, – сказал Пуаро с легкой улыбкой. – Я ведь слышал, что вы сказали Гастингсу. Что ваша сестра была хорошей, счастливой девушкой, не имевшей порочащих ее связей. А в действительности все было un peu[38] наоборот? Не так ли?

– В Бетти не было ничего плохого, – медленно сказала Меган. – Я хочу, чтобы вы это поняли. Она всегда была очень прямолинейна. Никогда не заводила интрижки на воскресные дни. Совсем нет. Но она любила, когда ее выводили в свет, любила танцевать, обожала дешевую лесть и комплименты и все такое прочее.

– И она была хорошенькая, да?

На этот раз на вопрос, который, на моей памяти, Пуаро задавал уже в третий раз, он получил наконец простой и ясный ответ.

Меган соскользнула со стола, подошла к своему чемоданчику, открыла его и достала из него что-то, что она протянула Пуаро.

В кожаной рамке был портрет светловолосой улыбающейся девушки. Было видно, что ее волосы были только что завиты, – они представляли собой массу мелких колечек. Улыбка была широкая и насквозь деланая.

Это было не то лицо, которое можно было назвать красивым, но оно, без сомнения, было хорошеньким.

– Вы с ней совсем не похожи, мадемуазель, – заметил Пуаро, возвращая фотографию.

– Меня в семье всегда считали простушкой. И я всегда об этом знала. – Казалось, она отбросила этот факт, как не заслуживающий внимания.

– Так почему же именно вы считаете свою сестру дурой? Может быть, вы имеете в виду ее отношения с мистером Дональдом Фрэйзером?

– Вот именно. Дон – человек очень закрытый, но и ему что-то может перестать нравиться, и тогда…

– И тогда что, мадемуазель?

Сыщик не отводил от девушки твердого взгляда.

Может быть, это моя фантазия, но мне показалось, что она слегка заколебалась, прежде чем ответить.

– Я боялась, что он мог ее навсегда бросить. А это было бы ужасно. Он очень надежный и работящий парень и был бы для Бетти прекрасным мужем.

Пуаро продолжал смотреть на девушку. Она не покраснела, а в ответ посмотрела на него таким же твердым взглядом. В ее взгляде было что-то, что напомнило мне о той вызывающей и надменной манере, в которой она начала разговор.

– Вот как, – произнес сыщик в конце концов. – Мы перестали говорить правду.

Девушка пожала плечами и повернулась к двери.

– Что ж, – сказала она, – я сделала все, что могла, чтобы помочь вам.

– Подождите, мадемуазель. – Голос Пуаро заставил ее остановиться. – Я хочу вам кое-что рассказать. Прошу вас, вернитесь.

Мне показалось, что она нехотя повиновалась.

К моему нескрываемому удивлению, Пуаро рассказал ей все: и про убийство в Андовере, и про железнодорожный справочник, который находили рядом с трупами жертв. Маленький бельгиец не мог пожаловаться на отсутствие заинтересованности со стороны его слушательницы. Губы ее приоткрылись, глаза заблестели, и она внимала каждому его слову.

– И все это правда, месье Пуаро?

– Да, это правда.

– И вы действительно хотите сказать, что моя сестра была убита каким-то ужасным маньяком-убийцей?

– Вот именно.

– О Бетти, Бетти! Как это все… как это все ужасно!

– Теперь вы понимаете, мадемуазель, что можете спокойно рассказать мне обо всем, о чем я вас спрашиваю. Рассказать, не боясь, что это может причинить кому-нибудь зло.

– Да, теперь я это понимаю.

– Тогда давайте продолжим нашу беседу. У меня создалось впечатление, что у Дональда Фрэйзера вспыльчивый и ревнивый характер, это правда?

– Теперь я вам верю, месье Пуаро, – тихо начала Меган Барнард, – и расскажу вам всю правду. Как я уже сказала, Дон – очень закрытый человек. О таких говорят «вещь в себе», если вы понимаете, что я имею в виду. Он не всегда высказывает то, что чувствует внутри. Но в душе Дон принимает все очень близко к сердцу. И он очень ревнив. Он всегда ревновал Бетти. Он любил ее, и ей он очень нравился, но Бетти была не тем человеком, который будет хранить верность одному мужчине и не замечать никого вокруг. Она просто была выпечена из другого теста. У нее был, я бы сказала, нюх на приятных мужчин, которые были не прочь провести с ней денек. А работая в «Рыжей кошке», она каждый день сталкивалась с подобными мужчинами, особенно во время летних отпусков. Бетти никогда не лезла за словом в карман, поэтому если они с нею заговаривали, то она им с удовольствием отвечала. Может быть, даже встречалась с ними – ходила в кино, например… Вы только не подумайте, ничего серьезного. Бетти просто любила веселиться. Она часто говорила, что если уж ей суждено в один прекрасный день остепениться с Доном, то она будет веселиться, пока у нее есть такая возможность.

Меган замолчала, и сыщик произнес:

– Продолжайте. Я вас понимаю.

– И вот именно этот ее взгляд на жизнь Дон и не мог никак понять. Он никак не мог понять, почему, если она его любит, это не мешает ей проводить время с другими мужчинами. Пару раз они здорово сцепились из-за этого.

– Месье Дон наконец высказался?

– Он такой же, как все эти сдержанные люди. Если уж они выходят из себя, то забывают обо всем на свете. Дон так разозлился, что Бетти даже испугалась.

– А когда это произошло?

– В первый раз – около года назад. А второй раз – около месяца назад, и это было совсем ужасно. Я была дома на выходные, и мне пришлось мирить их. Именно тогда я попыталась вбить в голову моей сестрицы хоть немного здравого смысла и сказала ей, что она дура. А она все твердила, что в этом не было ничего плохого. Где-то она была права, но такое поведение не могло довести ее до добра. Понимаете, после ссоры годичной давности она взяла себе за правило говорить иногда безвредную ложь – по принципу «меньше знаешь, крепче спишь». И вот последняя ссора случилась потому, что Бетти сказала Дону, что едет в Гастингс встретиться с подружкой, а сама с каким-то мужчиной отправилась в Истборн. Как оказалось, мужчина был женат, поэтому он пытался сохранить этот визит в тайне, что только усугубило ситуацию. Сцена была просто ужасная: Бетти говорила, что еще не вышла за Дона замуж и поэтому имеет право встречаться с кем хочет, а тот, весь белый и трясущийся как в лихорадке, повторял только, что в один прекрасный день… в один прекрасный день…

– Продолжайте.

– Он убьет ее. – Меган понизила голос.

Закончив, она уставилась на моего друга.

Пуаро несколько раз серьезно покивал.

– И, естественно, вы боялись…

– Нет, я ни на минуту не подумала, что он действительно это сделал! Но я боялась, что история об этой ссоре и о том, что он тогда говорил, может выплыть наружу – ведь это слышали несколько человек.

– Вот именно. – Маленький бельгиец еще раз серьезно кивнул. – И должен заметить, что если бы не это эгоистичное тщеславие убийцы, то именно это и произошло бы. И если сейчас Дональда Фрэйзера не в чем подозревать, то это только благодаря маниакальному фанфаронству A. B.C.

Он помолчал несколько секунд, а потом спросил:

– А вы не знаете, встречалась ли ваша сестра с этим женатым мужчиной или с каким-нибудь другим мужчиной в последние дни?

– Не знаю. Меня же здесь не было. – Девушка покачала головой.

– А как вы думаете?

– Возможно, что конкретно с тем мужчиной она больше и не встречалась. Думаю, что он просто исчез, испугавшись возможных последствий. Но меня совсем не удивит, если Бетти опять не рассказала свою очередную «невинную ложь» Дону. Понимаете, она так любила танцы и кино, а Дон не мог себе позволить выводить ее в свет каждый день.

– Если это так, то могла ли она кому-то рассказать об этом? Девушкам в кафе, например?

– Не думаю, чтобы такое было возможно. Бетти на дух не переносила эту Хигли. Она считала ее слишком заурядной. Другие же были совсем новенькими. Да и вообще, Бетти не любила делиться своими тайнами с кем бы то ни было.

Над головой девушки задребезжал электрический звонок. Она подошла к окну и выглянула, а затем резко убрала голову.

– Это Дон.

– Приведите его сюда, – быстро распорядился Пуаро. – Я хочу переговорить с ним прежде, чем он попадет в руки нашего друга инспектора.

Меган Барнард молнией вылетела из кухни и через несколько минут вернулась, ведя за руку Дональда Фрэйзера.

Мне сразу же стало жалко этого молодого человека. Его измученное лицо и ошеломленные глаза ясно показывали, в каком он был шоке.

Дональд Фрэйзер был ладно скроенным, симпатичным молодым человеком около шести футов ростом. Его нельзя было назвать красавцем, но у него было приятное веснушчатое лицо с высокими скулами и ярко-рыжей шевелюрой.

– Что случилось, Меган? – спросил он. – Почему ты здесь? Ради бога, скажи мне… Я только что слышал, что Бетти…

Его голос ослаб.

Пуаро подставил ему стул, на который он и опустился. После этого мой друг достал из кармана небольшую фляжку и налил из нее немного в подвернувшуюся под руку кружку, которая стояла на полке.