Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Он вдруг осекся и хлопнул себя по ляжкам:

— Я понял! Джим, мой мальчик! Теперь я знаю, что заставило меня вспомнить об Эркюле Пуаро. Давай-ка слегка перекусим, и обратно в Галлз-Пойнт. Там я тебе кое-что покажу.

Мэри Олдин не находила себе места. Она сновала между домом и садом. То срезала увядшие георгины, то снова возвращалась в гостиную и принималась неизвестно зачем переставлять вазы с цветами.

Из библиотеки доносился невнятный шум голосов. Там были мистер Трилони и Невил. Кей и Одри что-то сегодня видно не было.

Мэри снова вышла в сад. В глубине, у самой стены, она заметила Томаса Ройда, безмятежно курившего свою трубку. Мэри направилась к нему.

— О Господи, — вздохнула она, опускаясь рядом с ним на скамейку.

— Что-то случилось? — спросил Томас.

Мэри рассмеялась. В голосе ее послышались истерические нотки.

— Нет, право же, такое можете сказать только вы один. В доме убийство, а он: что-то случилось.

Томас удивленно посмотрел на нее и сказал:

— Я имел в виду что-нибудь еще.

— Я поняла, что вы имели в виду. Какое счастье при любых обстоятельствах вести себя так, словно ничего не произошло.

— А какой смысл дергаться?

— Никакого. Просто не все имеют такую выдержку. И как вам это удается? Просто поразительно!

— Может, потому, что я, несмотря ни на что, посторонний в этом доме.

— Возможно. Вы даже не можете себе представить, какое облегчение мы все испытали, когда с Невила сняли подозрение.

— Я тоже этому рад, — сказал Ройд.

— А ведь все было так ужасно. — Мэри поежилась. — Если бы Камилле не взбрело вдруг позвонить Баррет после ухода Невила…

— Старина Невил болтался бы на виселице, — закончил за нее фразу Томас Ройд.

Он произнес это не без мрачного удовлетворения, но, встретив укоризненный взгляд Мэри, с мягкой улыбкой покачал головой:

— Я вовсе не такой уж бесчувственный чурбан, просто теперь, когда с Невилом все в порядке, не могу не порадоваться, что ему пришлось-таки хлебнуть лиха. А то ведь он и представить не мог, каково быть в такой ситуации… Ужасно самодовольный тип.

— На самом деле он не такой, Томас.

— Возможно, это только внешне. Во всяком случае, сегодня утром он просто был чуть жив от страха.

— А вы все-таки жестокий!

— Как бы то ни было, для него все закончилось благополучно. Вы знаете, Мэри, даже в этом ему снова чертовски повезло. Другой бы в такой ситуации ни за что бы не выкарабкался.

Мэри снова поежилась.

— Не говорите так, Томас. Хочется верить, что невиновный не может пострадать.

— Вы и впрямь так думаете, дорогая? — мягко спросил он.

Мэри вдруг лихорадочно выпалила:

— Томас, мне страшно. Я очень боюсь.

— Из-за чего?

— Мистер Тривз.

Томас даже выронил свою трубку. Наклонившись за ней, он спросил изменившимся голосом:

— А при чем тут мистер Тривз?

— Последний раз, когда он был здесь, помните, он рассказывал о маленьком убийце? Я вот все думаю, Томас, он просто так рассказал… или с каким-то умыслом?

— Вы хотите сказать, — с расстановкой произнес Томас, — что он имел в виду кого-то из присутствующих?

— Да, — прошептала Мэри.

— Мне это тоже приходило в голову, — спокойно сказал Томас. — Честно сказать, я именно об этом и думал сейчас, когда вы подошли ко мне.

Мэри прикрыла глаза.

— Я все пытаюсь припомнить… Он рассказывал в таких деталях. И потом специально подчеркнул, что может узнать этого человека когда угодно и где угодно. Он специально это подчеркнул. Будто он и в самом деле узнал его.

— Мм-да, — протянул Томас. — Об этом я тоже размышлял.

— Но зачем он все это говорил? С какой целью?

— Мне кажется, — сказал Ройд, — это было своего рода предупреждение. Чтобы тот человек не вздумал еще чего-нибудь натворить…

— Вы что же, думаете, мистер Тривз знал, что на Камиллу замышляется покушение?

— Нет. Это, конечно, вряд ли, просто предупреждал его… на всякий случай.

— Меня волнует другое: должны ли мы рассказать об этом полиции?

Томас задумался.

— Мне кажется, нет, — наконец сказал он. — Не вижу смысла. Тривза нет в живых, и он уже ни о чем никому не сможет рассказать.

— Вот именно, — воскликнула Мэри. — Он мертв! — Она снова поежилась. — А согласитесь, Томас, как-то странно он умер.

— Сердечный приступ. У него было больное сердце.

— Я имею в виду эту историю с табличкой. Как-то все подозрительно.

— Да мне и самому все это очень не нравится, — сказал Томас Ройд.

Баттл осматривал спальню. Постель теперь была заправлена. Все остальное осталось без изменений. Все было чисто и прибрано — точно так же, как во время утреннего их визита.

— Вот оно, — сказал Баттл, указывая на старинную стальную каминную решетку. — Тебе в ней ничего не кажется странным, в этой решетке?

— Должно быть, ее почистили, — сказал Джим Лич. — Ну да, ее явно чистили… Но что в ней такого уж необычного… разве что левый набалдашник чуть поярче правого.

— Именно это и навело меня на мысль об Эркюле Пуаро, — сказал Баттл. — Ты ведь знаешь, он просто помешан на симметрии, любое отклонение всегда выводит его из себя. Утром я чисто машинально отметил про себя: «Старина Пуаро очень бы расстроился». Поэтому я и заговорил о нем. Ну-ка, Джонс, достаньте-ка свои копировальные штуковины и снимите с обоих набалдашников отпечатки пальцев.

Джонс быстро провернул все необходимые процедуры.

— На правом есть отпечатки, а левый чист, сэр.

— Левый-то нам и нужен. Отпечатки на правом, скорее всего, принадлежат горничной, которая чистила его. А вот левый, похоже, чистили дважды.

— Тут в корзине для бумаг мы нашли кусок наждачной бумаги, — заметил Джонс. — Поначалу я не придал никакого значения…

— Потому что тогда вы не знали, что ищите. А теперь аккуратно свинтите набалдашник, я уверен, он легко снимется.

Джонс тут же его свинтил.

— Тяжеленький, — сказал он, покачивая его на ладони.

Лич склонился, пытаясь внимательно его рассмотреть.

— А на резьбе какие-то темные пятнышки, — заметил он.

— Возможно, это кровь, — сказал Баттл. — Возможно, его почистили, а вот на резьбу внимания не обратили. Я почти уверен, что именно этой штуковиной и проломили череп старой леди. А теперь надо еще раз внимательно осмотреть дом. Теперь, Джонс, вы знаете, что нужно искать.

Баттл кратко проинструктировал сержанта, потом подошел к окну и выглянул на улицу.

— Так-так. Что это там желтеет — среди листьев плюща? Уж не очередной ли кусочек нашей головоломки. Скорее всего мне снова удалось…

Когда Баттл пересекал холл, к нему подошла Мэри Олдин.

— Не могли бы вы уделить мне несколько минут, инспектор?

— Конечно, мисс Олдин. Давайте отойдем вот сюда.

Он отворил дверь в столовую. Херстолл уже убрал посуду после ленча.

— Я хотела кое о чем вас спросить. Вы ведь уже не думаете, что это… это преступление совершил кто-то из нас? Ведь наверняка это сделал кто-то чужой! Может, какой-то маньяк!

— Возможно, вы недалеки от истины, мисс Олдин. Возможно, это действительно дело рук маньяка. Вот только он вовсе… не чужой.

Глаза Мэри широко раскрылись.

— Вы хотите сказать, что рядом с нами живет сумасшедший?

— Вы, видимо, думаете, что он обязательно должен быть с пеной у рта и бешено вращающимися глазами. Иной раз это проявляется совсем другим образом. Многие опасные преступники внешне ничем не отличаются, скажем, от нас с вами. Обычно они просто одержимы некой идеей. Одна-единственная мысль владеет их разумом, постепенно разрушая его. А как они умеют внушать, что сами являются чьей-то жертвой… На какое-то время они убеждают в этом практически всех, даже весьма недоверчивых по натуре…

— Но среди нас наверняка нет одержимых манией преследования.

— Я просто привел пример, мисс Олдин. Существуют и другие формы безумия. В одном я уверен: преступник, который совершил это убийство, был одержим некой идеей, в сравнении с которой все остальное казалось мелким и несущественным.

Мэри испуганно вздрогнула.

— Похоже, — сказала она, — вам все-таки следует знать об этом.

Она вкратце передала ему рассказ мистера Тривза. Баттл насторожился.

— Мистер Тривз сказал, что смог бы опознать этого человека? Кстати, он говорил о мужчине или женщине?

— Насколько я поняла, речь шла все-таки о мальчике. Хотя, если честно, мистер Тривз определенно так и не высказался. Напротив, он даже оговорился, что не хочет указывать ни пола, ни возраста малолетнего убийцы.

— Вот как? Похоже, это неспроста. И он говорил, что у этого убийцы есть некая внешняя особенность, благодаря которой он всегда мог бы его опознать?

— Да.

— Может быть, шрам. Есть у вас у кого-нибудь шрам?

Баттл заметил, как Мэри Олдин немножко замешкалась, прежде чем ответить:

— Нет, я не заметила.

— Бросьте, мисс Олдин. — Баттл вежливо улыбнулся. — Если это знаете вы, то рано или поздно замечу и я. Какой смысл утаивать это?

Она покачала головой.

— Нет-нет, ничего такого я не знаю.

Но Баттл видел, что она определенно испугана и очень расстроена. Его предположение явно навело ее на весьма неприятные мысли. Баттлу очень хотелось бы знать, что это за мысли, но его богатый опыт подсказывал: в данный момент от Мэри все равно ничего не добьешься.