Агата Кристи - Тайна замка Чимниз

Разговор превращался в словесную дуэль между детективом и Кейдом. Все в комнате чувствовали нарастающее напряжение. Француз сражался отчаянно, из последних сил; его оппонент сидел, откинувшись на спинку кресла, и курил, всем своим видом демонстрируя, что не испытывает ровно никакого беспокойства.

– На вашем месте, Лемуан, – продолжал Энтони, – я бы принял меры предосторожности. Будьте осмотрительны, и все такое прочее.

– На этот раз, – отвечал Лемуан мрачно, – ошибки не будет.

– Похоже, вы уверены в своей правоте, – сказал Кейд. – Но ведь есть такая вещь, как улики.

Лемуан улыбнулся, и что-то в его улыбке, похоже, заставило Энтони насторожиться. Он сел прямо и потушил сигарету.

– Помните записку, которую я написал только что? – спросил француз. – Я отправил ее своим людям в гостиницу. Вчера мне прислали из Франции отпечатки пальцев и так называемые бертильоновы измерения Короля Виктора – или капитана О’Нила, как он себя называл. Я не случайно просил об этом. Через пару минут мы узнаем, кто вы – Король Виктор или нет!

Энтони отвечал ему пристальным взглядом. Потом еле заметно улыбнулся.

– Вы действительно очень умны, Лемуан. Я бы до этого не додумался. Получив документы, вы заставите меня обмакнуть пальцы в чернила или еще какую-нибудь гадость, потом обмерите мне уши и станете искать особые приметы. И если они совпадут…

– Да, – сказал Лемуан, – если они совпадут, что тогда, а?

Энтони подался вперед в кресле.

– Вот именно, – сказал он тихо, – что?

– Что? – Детектив даже удивился. – Тогда – тогда будет считаться доказанным, что вы и есть Король Виктор! – Однако его слова прозвучали странно неуверенно.

– Что, вне всякого сомнения, вам будет только на руку, – сказал Энтони. – Но я не вижу, чем это может повредить мне. Предположим – только предположим, чисто умозрительно, – что я и есть Король Виктор; быть может, я раскаиваюсь, пытаюсь начать новую жизнь…

– Новую жизнь?

– Ну да. Поставьте себя на его место, Лемуан. Напрягите воображение. Вы только что вышли из тюрьмы. Вы уже не так молоды. Прежняя жизнь, полная приключений и опасностей, вас уже не прельщает. Более того, вы повстречали очаровательную женщину. Вы подумываете жениться, поселиться с ней где-нибудь в провинции и выращивать на покое кабачки. И решаете отныне вести спокойную, законопослушную жизнь. Поставьте себя на место Короля Виктора. Разве с ним не могло произойти ничего подобного?

– Ничего подобного мне в голову не приходило, – сказал Лемуан с сардонической улыбкой.

– Вам, может быть, и не приходило, – подтвердил Энтони. – Но вы ведь не Король Виктор, правда? Откуда вам знать, что именно он думает и чувствует?

– Хватит говорить ерунду! – взорвался француз.

– О нет, это вовсе не ерунда. Давайте начистоту, Лемуан: даже если я Король Виктор, то что вы можете иметь против меня сейчас? Вы ведь и раньше не могли раздобыть против меня никаких улик, помните? В тюрьме я свое отсидел, а больше вам предъявить мне нечего. Полагаю, что во французском уголовном кодексе есть свой аналог «умышленной задержки с целью совершения преступления», на основании которого вы могли бы меня арестовать, но радости вам от этого мало, не так ли?

– Вы забываете, – сказал Лемуан. – Америка! Разве вы не добывали там деньги, прикрываясь именем Николая Оболовича?

– Не годится, Лемуан, – ответил Энтони, – в то время я и рядом с Америкой не был. И это очень легко доказать. Если Король Виктор выдавал себя за принца в Америке, то я не Король Виктор. А вы, кстати, уверены, что в Америке был именно Король Виктор, а не сам принц?

Внезапно вмешался суперинтендант Баттл:

– Вы правы, мистер Кейд, тот человек оказался самозванцем.

– Не стану спорить с вами, Баттл, – ответил Энтони. – Мне известна ваша привычка быть правым всегда и во всем. Скажите, а вы так же уверены в том, что принц Николай умер в Конго?

Баттл посмотрел на него с любопытством.

– Не могу поклясться, что так оно и было, сэр, но так все говорят.

– Вы осторожный человек. Какой, вы говорили, ваш девиз? Отпускать веревку подлиннее?.. Видите, я у вас кое-чему научился. Я дал полную свободу месье Лемуану. Я не отрицал ни одного его обвинения. И все равно боюсь, что он будет разочарован. Видите ли, я еще не раскрыл все свои козыри. Предвидя, что у меня могут возникнуть здесь кое-какие затруднения, я приберег на крайний случай козырную карту. Она – точнее, он – ждет сейчас наверху.

– Наверху? – переспросил лорд Кейтерхэм с интересом.

– Да, ему, бедняге, в последнее время изрядно досталось. Кто-то стукнул его по голове, так что у него теперь огромная шишка. Я за ним приглядываю.

Вдруг его прервал густой бас мистера Айзекштейна:

– Может быть, нам попробовать угадать, кто он?

– Пожалуйста, если хотите, – отвечал Энтони, – но…

Лемуан с непонятной яростью перебил его:

– Все это шутовство. Надеетесь снова меня перехитрить. Может, это правда и вас действительно не было в Америке. Вы слишком умны для такого откровенного вранья. Но против вас есть кое-что еще. Убийство!.. Да-да, убийство. Смерть принца Михаила. Он помешал вам в ту ночь, когда вы искали сокровище.

– Лемуан, вы когда-нибудь слышали, чтобы Король Виктор убивал? – прозвенел вдруг голос Энтони. – Вы ведь не хуже – нет, лучше меня знаете, что он никогда не проливал кровь.

– А кто еще, кроме вас, мог его убить? – закричал Лемуан. – Скажите!

Звук его голоса еще не успел стихнуть, когда на террасе раздался пронзительный свист. Энтони вскочил, всю его небрежность как рукой сняло.

– Вы спрашиваете меня, кто убил принца Михаила? – воскликнул он. – Я вам не скажу – я покажу. Этот свист – сигнал, которого я ждал. Убийца принца Михаила в библиотеке.

И он выскочил на террасу, остальные за ним, и так всей толпой они добежали до окна библиотеки. Энтони толкнул раму снаружи, она подалась. Кейд бесшумно отвел в сторону толстую портьеру, чтобы все могли заглянуть внутрь.

У одного из шкафов они увидели человека, который торопливо снимал с полок и тут же ставил обратно книги, одну за другой, и так увлекся, что даже не обратил внимания на шум.

Пока, стоя снаружи, они пытались распознать, кто этот человек, видимый им лишь в свете фонаря, который он держал в руке, кто-то ворвался в комнату, рыча, точно дикий зверь.

Фонарь упал на пол, погас, и темную библиотеку наполнили звуки борьбы. Лорд Кейтерхэм, ощупью пробравшись к выключателю, зажег свет. Двое катались по полу, сплетясь в один клубок. Развязка наступила, едва загорелся свет. Раздался сухой треск пистолетного выстрела, и маленькая фигурка, вскинувшись сначала, стала падать. Тот, кто напал на нее, обернулся, и они увидели его лицо – это был Борис, его глаза пылали яростью.

– Это она убила моего хозяина, – прорычал он. – А теперь пыталась застрелить и меня. Я хотел вырвать у нее пистолет и застрелить ее, но во время борьбы пистолет выстрелил. Сам святой Михаил направил эту пулю. Змея издохла.

– Это женщина? – не удержался Джордж Ломакс.

Все подошли ближе. На полу, с пистолетом в руке и выражением смертельной ненависти на лице, лежала мадемуазель Брюн.

– Я подозревал ее с самого начала, – объяснял Энтони. – В ее комнате в ночь убийства горел свет. Потом я, правда, засомневался. Навел о ней справки в Бретани и вернулся сюда, убедившись, что она и в самом деле та, за кого себя выдает. И свалял дурака. От того, что графиня де Бретой так высоко отзывалась о настоящей мадемуазель Брюн, мне и в голову не пришло, что ее могли похитить на пути в Англию, а ее место могла занять совсем другая женщина. Вместо этого я стал подозревать мистера Фиша. Только когда он последовал за мной в Дувр, и там, когда мы наконец-то объяснились, я начал понимать, в чем дело. Стоило мне услышать от него, что он – агент Пинкертона, преследующий Короля Виктора, как все мои прежние подозрения вспыхнули с новой силой.

Сначала меня особенно беспокоило то, что миссис Ривел так уверенно признала эту женщину. Но потом я вспомнил, что это было уже после того, как я упомянул о ее службе у мадам де Бретой. Да и сказала она тогда лишь то, что теперь понимает, почему лицо гувернантки показалось ей таким знакомым. Суперинтендант Баттл подтвердит, что ради того, чтобы не дать миссис Ривел приехать в Чимниз, был создан целый хитроумный план. В ее дом подбросили мертвое тело, не больше и не меньше. И хотя того несчастного убили агенты Братства Красной Руки, подозревая в нем изменника, его местонахождение в доме миссис Ривел, а также отсутствие там характерного знака говорили о том, что операцией руководил кто-то с более мощным интеллектом. Я сразу заподозрил, что тут есть какая-то связь с Герцословакией. Миссис Ривел была единственной из приглашенных на уик-энд в Чимниз, кто знал эту страну не понаслышке. Сначала я подозревал, что убитый лишь изображал принца Михаила, но это оказалось не так. Потом, догадавшись, что подставным лицом может быть мадемуазель Брюн, и связав это с тем, что ее лицо показалось знакомым миссис Ривел, я, наконец, понял. Действительно, для мадемуазель было очень важно, чтобы ее не узнали, а ведь никто, кроме миссис Ривел, не смог бы этого сделать.

– Но кто же она? – спросил лорд Кейтерхэм. – Кто-то, кого миссис Ривел знала в Герцословакии?

– Думаю, что на этот вопрос может ответить барон, – сказал Энтони.

– Я? – Барон посмотрел сначала на него, потом на тело.

– Приглядитесь, – сказал Кейд. – Пусть вас не обманывает грим. Когда-то она была актрисой, не забывайте.