– Я же сказал вам за завтраком, Тредвелл, что сегодня с утра буду особенно занят.

– Да, милорд, но…

– Ступайте и скажите мистеру Ломаксу, что вы допустили ошибку и что сейчас я нахожусь в деревне, что меня скрутила подагра, или, если все это не подойдет, скажите, что я умер, наконец.

– Мистер Ломакс, милорд, уже успел заметить вашу светлость с подъездной дорожки.

Лорд Кейтерхэм глубоко вздохнул.

– Действительно, он мог это сделать… Очень хорошо, Тредвелл, иду.

В характерной для себя манере лорд Кейтерхэм всегда бывал наиболее приветлив тогда, когда им владели совершенно противоположные чувства. Посему он приветствовал Джорджа с несравненной сердечностью.

– Мой дорогой, мой дорогой друг! Как я рад видеть вас… Восхищен вашим визитом. Садитесь. Не угодно ли выпить? Ну-ну, это великолепно!

И, втолкнув Джорджа в просторное кресло, он сел напротив него и нервно моргнул.

– Сегодня я особенно хотел видеть именно вас, – проговорил Ломакс.

– Ох! – едва слышно промолвил лорд Кейтерхэм, и сердце его упало, а разум принялся лихорадочно перебирать все жуткие возможности, способные укрываться за этой невинной фразой.

– И даже более чем особенно, – проговорил Джордж с особым ударением.

Сердце лорда Кейтерхэма провалилось куда-то в область пяток. Он уже ощущал, что грядет такая жуть, с которой ему еще не случалось соприкасаться.

– Да? – проговорил он, сделав отважную попытку сохранить невозмутимость.

– А Эйлин дома?

Лорд Кейтерхэм почувствовал, что вынесение приговора отсрочено, однако слегка удивился.

– Да-да, Бандл здесь. Привезла с собой подружку – эту маленькую Уэйд. Отличная девушка – даже очень отличная. Когда-нибудь из нее получится хороший гольфист. Такой отличный замах…

И он, не жалея слов, углубился в подробности, однако Джордж безжалостно прервал его:

– Очень хорошо, что Эйлин дома. Быть может, потом я сумею переговорить и с ней?

– Безусловно, мой дорогой друг, безусловно. – Удивление еще не оставило лорда Кейтерхэма, однако он по-прежнему наслаждался чувством избавления от беды. – Если это не наскучит вам.

– Ничто не может наскучить мне в меньшей степени, – поговорил Джордж. – Думаю, Кейтерхэм, если можно так выразиться, вы едва ли осознаете тот факт, что Эйлин уже выросла. Она больше не ребенок. Она женщина, и более того, если позволите, женщина очаровательная и одаренная. Тот, кто сумеет заслужить ее любовь, станет чрезвычайным счастливцем. Повторяю – чрезвычайным счастливцем.

– Ну будем надеяться на это, – не стал возражать лорд Кейтерхэм. – Однако она большая непоседа. Не может провести на одном месте более двух минут кряду. Впрочем, смею сказать, что нынешних молодых людей это не смущает.

– Из ваших слов следует, что она не подвержена инертности, косности. У Эйлин отличная голова, Кейтерхэм; она честолюбива. Ей интересны насущные вопросы современности, она обращает на их разрешение свой свежий и бодрый молодой ум.

Лорд Кейтерхэм уставился на гостя. Ему как-то подумалось, что так называемое «напряжение современных будней» начало сказываться и на Джордже. Данная им Бандл характеристика, с точки зрения лорда Кейтерхэма, выглядела абсолютно нелепо, если не сказать смехотворно.

– А вы уверены в том, что действительно хорошо себя чувствуете? – с легкой озабоченностью спросил он.

Джордж нетерпеливо отмахнулся от вопроса.

– Быть может, Кейтерхэм, вы уже начали догадываться относительно цели моего сегодняшнего визита. Я не из тех людей, кто легкомысленно относится к своим свежим обязанностям. Я воспринимаю их должным образом – надеюсь, благодаря своему общественному положению. Я глубоко и со всей искренностью обдумал этот вопрос. К браку, особенно в моем возрасте, невозможно относиться легкомысленно… без… э… долгого размышления. Равное происхождение, сходство вкусов, взаимное соответствие, принадлежность к одной и той же церкви – все эти вещи строго необходимы… нужно тщательно взвесить все «за» и «против». Думаю, я способен предложить собственной жене отнюдь не презренное положение в обществе. Эйлин украсит собой это положение. Она достойна его по рождению и воспитанию, а острый ум и тонкое политическое чутье только помогут моему дальнейшему карьерному росту, к нашему взаимному удовлетворению. Конечно, я понимаю, Кейтерхэм, что между нами существует… э… существенная разница в годах. Но уверяю вас: я полон сил, я нахожусь в поре расцвета. Муж должен быть старше жены. A Эйлин – девушка серьезная; мужчина в возрасте подойдет ей куда больше, чем не имеющие опыта и savoir faire[23] молодые остолопы. Уверяю вас, мой дорогой Кейтерхэм, что я буду лелеять ее… э… роскошную молодость; я буду лелеять ее и… э… ценить. Какая привилегия – следить за тем, как раскрывается пышный цветок ее разума! И только подумать, что я никогда не подозревал…

Джордж укоризненно покачал головой, и лорд Кейтерхэм, с трудом обретя голос, беспомощно произнес:

– Правильно ли я понимаю вас, мой дорогой друг… значит ли все это, что вы намерены жениться на Бандл?

– Вы удивлены. Понимаю, что мое предложение для вас стало большой неожиданностью… Итак, я могу переговорить с ней об этом – с вашего разрешения?

– О да, – проговорил лорд Кейтерхэм. – Если вам нужно мое разрешение – считайте, что вы его получили. Однако, знаете ли, Ломакс, на вашем месте я этого не делал бы. Езжайте домой и как следует подумайте, будьте хорошим мальчиком. Сосчитайте до двадцати и все такое. Обидно же сделать предложение и выставить себя дураком.

– Полагаю, что вы даете свой совет из любезности, Кейтерхэм, хотя должен признаться, что сформулировали вы его несколько странным образом. Однако я решил испытать собственную судьбу. Так я могу повидать Эйлин?

– Ну с этим вопросом вам надо не ко мне, – поспешно проговорил лорд Кейтерхэм. – Собственными делами Эйлин занимается самостоятельно. Если она завтра явится ко мне и объявит, что намеревается выйти замуж за шофера, я возражать не стану. Эти дела теперь делаются только так. Ваши дети способны основательно попортить вам жизнь, если вы не будете уступать им во всем, в чем только возможно. Я говорю Бандл: «Делай как хочешь, только не беспокой меня», – и признаюсь вам, она превосходно справляется с собственными делами.

Джордж поднялся, не имея желания откладывать исполнение своего намерения.

– А где я могу найти ее?

– Ну, знаете ли, этого я вам сказать не могу, – рассеянно молвил лорд Кейтерхэм. – Она может оказаться буквально везде. Как я только что говорил вам, он не способна и двух минут провести на одном месте. Ни минуты покоя.

– Полагаю, с нею будет мисс Уэйд? Мне кажется, Кейтерхэм, что вам будет удобнее всего позвонить в колокольчик и попросить дворецкого отыскать вашу дочь и сказать, что я хочу несколько минут поговорить с ней.

Лорд Кейтерхэм послушно нажал на кнопку звонка.

– Тредвелл, – проговорил он, увидев явившегося дворецкого. – Будьте добры, найдите ее светлость. И скажите ей, что мистер Ломакс стремится поговорить с ней в гостиной.

– Да, милорд. – Тредвелл вышел.

Джордж схватил руку лорда Кейтерхэма и тепло пожал ее, во многом к неудовольствию последнего.

– Тысяча благодарностей, – проговорил он. – Надеюсь скоро вернуться к вам с добрыми новостями.

И он торопливо вышел из комнаты.

– Ну и ну, – произнес лорд Кейтерхэм. – Ну и ну! – И после долгой паузы добавил: – Хотелось бы знать, что там натворила Бандл…

Дверь отворилась снова.

– Мистер Эверсли, милорд.

Когда в комнату торопливой походкой вошел Билл, лорд Кейтерхэм взял его за руку и искренне проговорил:

– Привет, Билл. Должно быть, вы ищете Ломакса? Тогда, если хотите сделать доброе дело, сходите скорее в гостиную и скажите ему, что назначено внеочередное заседание кабинета министров… любым образом заберите его оттуда. Нечестно будет позволить бедняге выставить себя полным ослом перед глупой девицей.

– Я не за Окунем, – пояснил Билл, – даже не знал, что он здесь. Мне нужна Бандл. Она не дома?

– Вам не удастся повидаться с ней, – заметил лорд Кейтерхэм. – Во всяком случае, в данный момент. Она занята с Джорджем.

– Ну, и что… собственно говоря, разве это важно?

– Думаю, да, – сказал лорд Кейтерхэм. – Наверное, он сейчас что-то бессвязно лопочет, и нам не следует еще более усложнять ту ситуацию, в которой он находится.

– Но что он там говорит?

– Бог весть что, – продолжил лорд Кейтерхэм. – В любом случае какую-нибудь бессмысленную чушь. «Никогда не говори слишком много» – вот мой всегдашний девиз. Возьми девочку за руку, и пусть события следуют своим путем.

Билл уставился на него.

– Но вот что, сэр, я тороплюсь, и я должен поговорить с Бандл…

– Ну не думаю, чтобы вам пришлось долго ждать; должен признаться, что ваше появление в высшей степени устраивает меня – полагаю, что Ломакс обязательно вернется ко мне и засыплет меня словами, как только закончит со своим делом.

– С каким делом? И что, по-вашему, сейчас делает Ломакс?

– Шшш, – проговорил лорд Кейтерхэм. – Он делает предложение.

– Предложение? Что он предлагает?

– Замужество. Бандл. И не спрашивайте меня почему. По-моему, он дожил до так называемого опасного возраста. Иначе я эту идею понять не могу.

– Делает предложение Бандл? Грязная свинья. В его-то возрасте… – Лицо Билла побагровело.

– Сам он утверждает, что находится в расцвете сил, – осторожно высказался лорд Кейтерхэм.

– Это он-то? Он немощен… он одряхлел! Я… – Эверсли задохнулся.