Агата Кристи - Тайна лорда Листердейла. Подвиги Геракла. Сборник рассказов

— Я не верю, — твердо сказала Сара. — Ни единому вашему слову.

— Тогда спросите у его сестры, — предложил Пуаро, кивком указывая через ее плечо.

Сара резко обернулась и обнаружила в дверях кутающуюся в шубку молоденькую платиновую блондинку. Она мрачно ухмылялась и была, похоже, просто в ярости.

— Сестра! — фыркнула она с коротким злым смешком. — Вы мне подобных свиней в родню не навязывайте! Я так понимаю, он сбежал? И оставил меня тут отдуваться. Замечательно! Особенно если учесть, что идея-то была его. Он все и придумал. Говорил, никакого риска. Никто, мол, не пойдет на скандал. Я всегда могу пригрозить, что скажу, будто Али подарил мне эту свою реликвию. Дез говорил, разделим все в Париже! А теперь бросил меня тут, как последняя сволочь! Убила бы! Так! — неожиданно добавила она. — Чем скорее я отсюда выберусь, тем лучше. Кто-нибудь вызовет даме такси?

— У парадного ждет машина, чтобы отвезти вас на станцию, мадемуазель, — сообщил Пуаро.

— Вы, кажется, все предусмотрели?

— В основном да, — самодовольно отозвался Пуаро.

Однако так легко отделаться ему не удалось. Когда он, проводив фальшивую мисс Ли-Вортли до машины, вернулся в комнату, на него тут же насел Колин.

— Послушайте, мосье Пуаро, — хмуро начал он, — а к а к же рубин? Вы хотите сказать, что вот так, за здорово живешь, отпустили его с рубином?

У Пуаро вытянулось лицо. Скрывая смущение, он принялся подкручивать свои усы.

— Как же я мог забыть? — растерянно пробормотал он. — Я… я обязательно его верну. Наверняка есть какие-нибудь способы. Я…

— Ну ничего себе! — проговорил Майкл. — Позволить этому гаду сбежать с рубином!

Бриджит оказалась проницательнее.

— Он снова нас провел! — вскричала она. — Правда ведь, мосье Пуаро?

— Что ж, мадемуазель, покажем им заключительный из наших фокусов? Посмотрите-ка в моем левом кармане…

Бриджит сунула туда руку, вынула и с триумфальным кличем высоко подняла над головой огромный рубин, переливающийся всеми оттенками красного.

— Ли-Вортли забрал у вас копию, — пояснил Пуаро. — Обычное стекло. Я привез ее из Лондона на случай если понадобится подменить камень. Понимаете? Нам совсем не нужен скандал. Мосье Десмонд обнаружит, что рубин Не совсем настоящий, только когда попытается сбыть его в Париже или Бельгии — ну, в общем, там, где у него есть нужные связи. Идеальный вариант. Все заканчивается наилучшим образом. Никаких скандалов! Мой принц получает свой камень, возвращается на родину и спокойно — надеюсь, что и счастливо — женится. И все довольны.

— Кроме меня, — пробормотала Сара.

Она сказала это так тихо, что никто, кроме Пуаро, ее не услышал. Он мягко покачал головой.

— И это не так, мадемуазель Сара. Вы приобрели опыт. То, что он печальный, отнюдь не лишает его ценности. Поверьте, впереди вас ждет только счастье.

— Это вы так считаете, — отозвалась Сара.

— Но, послушайте, мосье Пуаро, — снова нахмурился Колин, — откуда же вы узнали о нашем розыгрыше?

— Такая уж у меня работа — все знать! — сообщил Пуаро, подкручивая усы.

— Да, но как вам это удалось? Не понимаю. Кто-то раскололся? Сказал вам?

— Нет-нет, все было совсем не так.

— Но тогда как же? Скажите!

— Скажите, мосье Пуаро! — присоединились к нему остальные.

— Нет, нет и нет, — запротестовал Пуаро, — ни за что. Если я объясню ход своих рассуждений, пропадет весь интерес. Это как с иллюзионистом, который объясняет секрет своих фокусов.

— Ну, скажите, мосье Пуаро! Давайте. Скажите нам.

— Вы очень этого хотите?

— Да, да, ну пожалуйста.

— Ох, но я правда не могу. Вы будете разочарованы.

— Да нет же, мосье Пуаро. Ну, скажите! Как вы узнали?

— Ну, хорошо. Понимаете, в тот день после чая я отдыхал в библиотеке, сидя у окна в кресле. Я задремал, а когда проснулся, вы как раз обсуждали свой план прямо под окном, а форточка была открыта…

— Как? — возмущенно вскричал Колин, — и это все? Так просто!

— Не правда ли? — улыбнулся Эркюль Пуаро. — Ну вот, теперь вы действительно разочарованы.

— Ну, — протянул Майкл, — зато теперь мы и в самом деле все знаем.

— Разве? — тихонько пробормотал Эркюль Пуаро. — А вот я, который как раз должен знать все, — я не знаю.

Он вышел в холл, и, недовольно качая головой, чуть не в двадцатый раз вытащил из кармана уже основательно испачканный и помятый листок.

Эркюль Пуаро сокрушенно покачал головой. Он, который мог объяснить все, не мог объяснить этого! Унизительно. Кто это написал? И зачем? До тех пор, пока он не выяснит это, у него не будет ни секунды покоя! Неожиданно что-то пискнуло у него под ногами, и, выйдя из задумчивости, Пуаро испуганно глянул вниз. На полу, в цветастом платьице, держа в одной руке щетку, а в другой — совок, сидело юное светловолосое создание и огромными круглыми глазами смотрело на бумажку в руке Пуаро.

— О, сэр! — горестно простонало создание. — О, сэр. Пожалуйста, сэр.

— Бог мой! — добродушно изумился Пуаро. — Кто ты, mon enfant?[369]

— Анни Бэйтс, сэр. Пожалуйста. Я пришла помочь миссис Росс. Я не хотела, сэр, правда, ничего дурного не хотела. Я думала как лучше, сэр. Для вашего же добра то есть.

На Пуаро нашло просветление. Он протянул ей бумажку.

— Так это ты написала, Анни?

— Я не хотела ничего дурного, сэр. Правда, не хотела.

— Конечно нет, Анни, — улыбнулся ей Пуаро. — Но расскажи мне: зачем ты это сделала?

— Ну, это все те двое, сэр. Мистер Ли-Вортли и его сестра. Только никакая она ему не сестра, это уж точно. У нас все так думали. И ничего она не болела. Сразу было видно. Мы думали — мы все думали, — что это очень странно, сэр Я вам прямо скажу, сэр. Я была у нее в ванной — полотенца развешивала — и все слышала. У нее в комнате был он, и они разговаривали. Я их слышала слово в слово. «Этот сыщик, — сказал он, — этот Пуаро, который здесь появился… Надо с ним что-то делать. Необходимо избавиться от него как можно скорее». А потом, знаете, понизил голос и зловещим таким голосом спрашивает: «Ты куда его положила?» А она отвечает: «В пудинг». Ох, сэр, у меня сердце так подскочило, что я думала, прямо тут и выпрыгнет. Я решила, они хотят отравить вас пудингом. Я просто не знала, что и делать! Миссис Росс, она с такими, как я, и разговаривать не стала бы. Ну, мне и пришло в голову написать вам. Вот… Я и написала. И положила на подушку, чтобы вы сразу заметили, как будете ложиться.

Анн и остановилась, переводя дух.

Пуаро некоторое время изучающе на нее смотрел.

— Думаю, Анни, ты насмотрелась слишком много разных фильмов, — сказал он наконец. — Или, может, это телевидение так на тебя действует? Ну да ладно, главное, что у тебя очень доброе сердце и неплохая голова. Знаешь, что? Я пришлю тебе подарок, когда вернусь в Лондон.

— О, сэр, спасибо! Огромное вам спасибо, сэр.

— А что бы ты хотела получить, Анни?

— А я могу загадать все что угодно, сэр? Совсем все?

— В разумных пределах, — осмотрительно ответил Пуаро.

— Ох, сэр, а можно мне косметичку? Такую же модную и шикарную, как была у сестры мистера Ли-Вортли, которая вовсе и не сестра?

— Да, — ответил Пуаро. — Думаю, это можно. Интересно, — добавил он вполголоса. — В том музее, куда я недавно ходил, среди всех этих древностей из Вавилона[370] или не помню уж откуда тоже была косметичка. Тысячи лет прошли, а женские сердца остаются все такими же.

— Прошу прощения, сэр? — переспросила Анни.

— Да нет, ничего. Я просто задумался. Ты получишь свою косметичку, дитя.

— Ох! Вот спасибо-то, сэр! Нет, правда, огромное вам спасибо, сэр.

И Анни в восторге удалилась. Пуаро смотрел ей вслед, удовлетворенно качая головой.

— Что ж, — произнес он, — мне тоже пора. Здесь я уже не нужен.

Неожиданно вокруг его плеч обвились чьи-то руки.

— Вот если бы вы вдруг на минуточку оказались под омелой… — сказала Бриджит.

Эркюлю Пуаро понравилось. Ему очень понравилось. Он даже решил про себя, что это лучшее Рождество в его жизни.

Как всегда, минута в минуту, Эркюль Пуаро вошел в свой рабочий кабинет, где мисс Лемон уже дожидалась распоряжений на день.

Каждый, кто впервые видел его секретаршу, поражался тому, что вся она состоит исключительно из острых углов, что, впрочем, вполне устраивало Пуаро, во всем предпочитавшего симметрию и прямые углы.

Правда, если говорить о женской красоте, то здесь маленький бельгиец свое пристрастие не доводил до абсурда. Наоборот, он был скорее старомоден и, как исконный житель континента, предпочитал округлость и даже, если можно так выразиться, пикантную пышность форм. Женщина, считал он, должна быть женщиной. Ему нравились роскошные, экзотические красавицы с безукоризненным цветом лица. Одно время ходили слухи о его увлечении русской графиней, но это было очень давно. Безрассудства молодости.

Что же касается мисс Лемон, то Пуаро просто не воспринимал ее как женщину. Для него она была некой безупречно работающей машиной. И действительно, мисс Лемон отличалась поистине устрашающей работоспособностью. Ей было сорок восемь, и природа милостиво обошлась с ней, начисто лишив всякого воображения.

— Доброе утро, мисс Лемон.

— Доброе утро, мосье Пуаро.

Пуаро сел за письменный стол, а мисс Лемон, разложив перед ним аккуратными стопками утреннюю почту, снова уселась на свое место, держа наготове карандаш и блокнот.