Агата Кристи - Таинственный противник

Сэр Джеймс вызвал машину. Во время короткой поездки сердце Таппенс чуть не выпрыгнуло у нее из груди. Несмотря на периодические приступы беспокойства за Томми, она не могла не чувствовать бурной радости. Победа была совсем рядом!

Машина остановилась на углу площади, и они вышли из нее. Сэр Джеймс подошел к детективу в гражданской одежде и заговорил с ним. Потом он вернулся к девушкам.

– Пока в дом никто не входил. Они наблюдают за ним и с тыла, так что мы можем быть в этом уверены. А теперь любой, кто попытается в него войти, будет арестован на месте… Ну что же, пошли?

Полицейский достал ключ. Сэр Джеймс был всем хорошо известен, по поводу Таппенс полицейские получили соответствующие указания, так что они не знали только третьего члена этой маленькой экспедиции. Все трое вошли в дом, прикрыли за собой дверь и медленно поднялись по шатким ступеням. На лестничной площадке они увидели истрепанную занавеску, которая скрывала место, где в тот день прятался Томми. Таппенс слышала эту историю, которую Джейн рассказала ей от имени Аннет. Она с интересом посмотрела на изношенный вельвет. Даже теперь девушка могла бы поклясться, что занавеска шевелится, как будто кто-то за ней прячется. Иллюзия была настолько полной, что Таппенс почти поверила в то, что различает контур человеческого тела… А вдруг мистер Браун – Джулиус – прячется за нею?..

Конечно, это невозможно! И тем не менее она чуть не отодвинула штору, чтобы убедиться в этом.

Теперь они вошли в комнату-камеру. Здесь не спрячешься, подумала Таппенс, облегченно вздохнув, а потом с негодованием одернула саму себя. Она не должна поддаваться этим глупым фантазиям – этому странному и такому сильному ощущению, что мистер Браун находится в доме… Черт! Что это было? Приглушенные шаги на лестнице? В доме определенно кто-то есть! Но это абсурд… Она превращается в истеричку.

Джейн прошла прямо к картине с Маргаритой и твердой рукою сняла ее со стены. Картина была покрыта толстым слоем пыли, а между нею и стеной свисали комки старой паутины. Сэр Джеймс протянул ей перочинный нож, и она освободила задник от коричневой упаковочной бумаги… Наружу выпали журнальные страницы с рекламными объявлениями. Джейн подняла их и, отделив эти страницы одну от другой, достала два тонких листка, покрытых текстом, написанным от руки!

Теперь это была не «пустышка»! На этот раз настоящий документ!

– Он у нас, – сказала Таппенс. – Наконец-то…

Эмоции почти задушили ее. Она забыла обо всех скрипах и шумах, которые представляла себе всего несколько минут назад. Все они не отрываясь смотрели на листки бумаги, которые Джейн держала в руках.

Сэр Джеймс взял их у нее и внимательно осмотрел.

– Да, – негромко произнес он, – это тот самый многострадальный проект договора.

– Мы это сделали, – в голосе Таппенс слышались благоговение и непонятное неверие в то, что только что произошло.

Сэр Джеймс повторил ее слова, аккуратно складывая бумаги и убирая их в записную книжку. После этого он с любопытством осмотрел грязноватую комнату.

– Так, значит, именно здесь так долго держали вашего молодого друга, нет? – поинтересовался он. – Действительно мрачновато… А вы обратили внимание на отсутствие окон и на толщину двери? Что бы здесь ни происходило, наружу не вырвется ни звука.

Таппенс задрожала. Его слова вызвали у нее чувство тревоги. А что, если в доме кто-то все-таки прячется? Ведь он вполне может захлопнуть за ними дверь и оставить их умирать, как крыс в крысоловке. Но она поняла всю абсурдность этих мыслей. Дом окружен полицейскими, которые, если они долго не будут выходить, не задумываясь взломают двери и обыщут весь дом. Она улыбнулась собственной глупости, а потом, вздрогнув, подняла глаза и увидела, что сэр Джеймс внимательно наблюдает за нею. Он выразительно кивнул ей.

– Абсолютно правильно, мисс Таппенс. Вы чувствуете опасность. Так же, как и я. Так же, как и мисс Финн.

– Да, – призналась Таппенс. – Хоть это и абсурдно, но я ничего не могу с собой поделать.

– Вы, как и все мы, чувствуете присутствие мистера Брауна. Да, – Таппенс непроизвольно пошевелилась, – в этом нет никаких сомнений: мистер Браун здесь…

И адвокат опять кивнул.

– В этом доме?

– В этой комнате… Вы что, так еще ничего и не поняли? Мистер Браун – это я…

Совершенно ошарашенные и сбитые с толку, они уставились на него. Его лицо разительно изменилось. Теперь перед ними стоял совсем другой человек, который улыбался им безжалостной улыбкой.

– Ни одна из вас не выйдет из этой комнаты живой! Вы только что сказали, что мы сделали это. Так вот – это сделал я! Договор теперь мой, – его улыбка стала еще шире, когда он посмотрел на Таппенс. – Рассказать вам, что будет дальше? Рано или поздно в дом ворвется полиция и обнаружит три жертвы мистера Брауна – заметьте, три, а не две. Правда, к счастью, одна из них будет все еще жива и сможет описать происшедшее с кучей подробностей… Договор? Он в руках мистера Брауна. Никому не придет в голову обыскивать сэра Джеймса Пиля Эджертона!

Он повернулся к Джейн:

– Вы смогли перехитрить меня. Примите мои поздравления. Но больше вам это не удастся.

Сзади раздался какой-то звук, но, будучи в эйфории, адвокат не обратил на него никакого внимания.

Он опустил руку в карман.

– Я объявляю мат «Молодым авантюристам», – объявил мистер Браун и поднял большой револьвер.

Но, еще поднимая его, он почувствовал, как сзади его как будто сжали тисками. Револьвер вырвали у него из рук, и он услышал тягучий акцент Джулиуса Хершайммера:

– Вот вас и поймали на месте преступления и с украденной добычей.

Королевский советник побагровел, но его самообладание было совершенно потрясающим. Он внимательно посмотрел на своих пленителей. И дольше всего разглядывал Томми.

– Вы, – сказал он задыхаясь. – Вы! Мне надо было бы догадаться…

Видя, что он не сопротивляется, Томми и Джулиус ослабили свою хватку. С быстротой молнии его левая рука, на пальце которой было большое кольцо-печатка, метнулась к его губам…

– Ave Caesar! Te morituri salutant[64], – произнес он, продолжая неотрывно смотреть на Томми.

Его лицо изменилось, и он в конвульсиях упал на пол, превратившись в бесформенную кучу. Комнату наполнил горький аромат миндаля[65].

Ужин, который мистер Джулиус Хершайммер устроил для избранных друзей в «Савое» 30‑го числа, надолго запомнится всем, кто принимал участие в его организации. Он происходил в отдельном зале, а распоряжения мистера Хершайммера были краткими и всеобъемлющими. Он предоставил им карт-бланш – а когда миллионер предоставляет карт-бланш, то все всё получают!

На столе стояли всевозможные деликатесы, независимо от сезона. Официанты с любовью разносили древние вина и продукцию королевских погребов. Букеты на столах бросали вызов сезонности, а фрукты со всех концов Земли, созревавшие как в мае, так и в ноябре, волшебным образом оказались рядом в вазах, украшавших столы. Список гостей был кратким, но исчерпывающим. Американский посол, мистер Картер, который взял на себя смелость пригласить своего старого друга сэра Уильяма Бересфорда, архидьякон Коули, доктор Холл, двое молодых авантюристов – мисс Пруденс Коули и мистер Томас Бересфорд; и, наконец, но не в последнюю очередь, почетная гостья – мисс Джейн Финн.

Джулиус ничего не пожалел, чтобы появление Джейн произвело фурор.

Таинственный стук в дверь раздался утром 30‑го в квартире, которую делили Таппенс и американская девушка. Это был Джулиус. В руке у него был чек.

– Послушайте, Таппенс, – начал он, – вы не сделаете мне одолжение? Я хочу, чтобы Джейн в этот вечер была соответственно прикинута. Вы ведь все придете ко мне на ужин в «Савой», понимаете?.. Не надо экономить. Я ясно выразился?

– Ну конечно, – передразнила его Таппенс. – Мы будем наслаждаться! Будет приятно разодеть Джейн. Краше ее я еще никого не видела!

– Это точно, – горячо согласился с ней американец.

Его энтузиазм заставил глаза Таппенс озорно блеснуть.

– Кстати, Джулиус, – заметила она с притворной скромностью, – я… я еще вам не ответила…

– Не ответили? – переспросил Джулиус, побледнев.

– Ну, помните… тогда… когда вы сделали мне предложение, – запинаясь, продолжила Таппенс, опустив глаза, как заправская девушка из Викторианской эпохи, – и еще сказали, что НЕТ, как ответ, не принимается. Я хорошо все обдумала…

– И?.. – спросил Джулиус. Его лоб покрылся каплями пота.

Неожиданно Таппенс смилостивилась.

– Вы колоссальный идиот! – сказала она. – Какого черта вы это сделали? Я же уже тогда видела, что совершенно вас не интересую!

– Совсем нет! Я уважал… и до сих пор уважаю… и у меня самая высокая оценка… и я вами восхищаюсь…

– Как же! – произнесла Таппенс. – Это как раз те чувства, о которых очень быстро забывают, когда появляются другие! Не так ли, старина?

– Я не знаю, о чем вы говорите, – неловко сказал Джулиус, но на его физиономии появилось большое красное пятно.

– Черт вас побери совсем, – отпарировала Таппенс и, рассмеявшись, закрыла дверь, но тут же снова приоткрыла ее. – У меня теперь на всю жизнь останется ощущение, что меня обольстили и бросили, – произнесла она с достоинством.

– Кто там приходил? – спросила Джейн, когда Таппенс вернулась в комнату.

– Джулиус.

– А что ему было надо?

– Думаю, что он хотел увидеть тебя, но я его не пустила. До сегодняшнего вечера, когда ты потрясешь всех, как король Соломон во всем блеске своей славы, он тебя не увидит. А теперь – собирайся! Мы идем по магазинам!