Еще через минуту они прошли через барьер, заплатили то, что было положено, и стали усаживаться в такси.

– Кингс-Кросс, – распорядилась Таппенс.

Тут она чуть не подпрыгнула. Когда они отъезжали, в окно машины заглянул мужчина. Таппенс готова была поспорить, что этот же мужчина ехал с ними в поезде в соседнем купе. Таппенс с ужасом почувствовала, что их постепенно обкладывают со всех сторон.

– Понимаешь, – пояснила она Джейн, – если они думали, что мы направляемся к сэру Джеймсу, то это собьет их с толку. Сейчас они должны решить, что мы едем к мистеру Картеру – его дом находится к северу от Лондона.

При пересечении Холборна они попали в пробку, и такси остановилось. Именно этого Таппенс и ждала.

– Быстрее, – прошептала она. – Открывай правую дверь!

Девушки вышли прямо в середину пробки. Еще через две минуты они уже сидели в другом такси, которое на этот раз прямиком направлялось на Карлтон-Хаус-террас.

– Вот так, – с большим удовлетворением заметила Таппенс. – Это их окончательно запутает. Не могу не отметить, что девушка я совсем не глупая! Как будет ругаться тот таксист! Но ничего, я записала его номер и завтра пошлю ему деньги, чтобы он ничего не потерял, если только это был настоящий таксист. Куда оно поворачивает… Боже!

Раздался скрипящий звук, и они почувствовали удар. В них врезалось еще одно такси.

В одно мгновение Таппенс вылетела на тротуар. К ним приближался полицейский, но прежде, чем он подошел, Таппенс успела сунуть водителю пять шиллингов, и они с Джейн затерялись в толпе.

– Осталось совсем чуть-чуть, – задыхаясь, произнесла девушка. Столкновение произошло на Трафальгарской площади.

– Как ты думаешь, столкновение было случайным или намеренным?

– Не знаю. И то и другое вполне возможно.

Взявшись за руки, девушки быстро продвигались вперед.

– Может быть, это лишь мои фантазии, – внезапно сказала Таппенс, – но у меня такое чувство, как будто за нами кто-то идет.

– Быстрее! – тихо сказала Джейн. – Давай быстрее!

Они были уже на углу Карлтон-Хаус-террас, и их настроение улучшилось. Неожиданно здоровый и, по всей видимости, пьяный мужик преградил им дорогу.

– Добрый вечер, дамы, – икая, произнес он. – Куда торопимся?

– Позвольте нам пройти, – повелительным тоном потребовала Таппенс.

– Только одно словечко вашей хорошенькой подружке, – мужик протянул руку и схватил Джейн за плечо.

Таппенс услышала шаги за спиной. Она не стала выяснять, друг это к ним приближается или враг. Нагнув голову, девушка повторила маневр своего детства и изо всех сил врезалась головой прямо в середину выпирающего живота нападавшего. Они немедленно увидели результат этого неспортивного поступка. Агрессор как подрубленный грохнулся на тротуар. Джейн и Таппенс бросились бежать.

Дом, который был им нужен, находился ниже по улице. За ними раздавались шаги. Когда они подбежали к двери сэра Джеймса, обе задыхались. Таппенс нажала на звонок, а Джейн схватилась за дверной молоток.

Мужчина, который их остановил, был уже у начала лестницы. Он заколебался, и в этот момент дверь открылась. Они ввалились в холл. Из двери библиотеки показался сэр Джеймс.

– Привет! Что здесь происходит?

Он сделал шаг вперед и полуобнял Джейн, которая еле держалась на ногах. С трудом дотащив ее до библиотеки, сэр Джеймс уложил девушку на кожаный диван. Налив из погребца, стоявшего на столе, немного бренди, он заставил девушку выпить его. Она глубоко вздохнула и села – ее глаза все еще были полны ужаса.

– Все хорошо. Не бойтесь, дитя мое. Вы в полной безопасности.

Дыхание Джейн восстановилось, и кровь опять прилила к ее щекам. Сэр Джеймс вопросительно посмотрел на Таппенс:

– Так вы не умерли, мисс Таппенс – так же, как не умер этот ваш приятель Томми!

– Молодых авантюристов не так легко убить, – похвалилась Таппенс.

– Да, похоже на то, – сухо согласился с ней сэр Джеймс. – Правильно ли я понимаю, что ваша совместная деятельность увенчалась полным успехом, и эта девушка, – тут он взглянул на диван, – и есть Джейн Финн?

Джейн села.

– Да, – негромко произнесла она. – Я – Джейн Финн, и мне надо многое вам рассказать.

– Когда вы почувствуете себя лучше…

– Нет – именно сейчас! – Она слегка повысила голос. – Мне будет спокойнее, когда я все расскажу.

– Как вам будет угодно, – ответил адвокат.

Он уселся в кожаное кресло лицом к дивану, и Джейн негромким голосом начала свой рассказ.

– Я плыла на «Лузитании», чтобы в Париже приступить к своей работе. Я была полна энтузиазма в отношении войны и умирала от желания каким-то образом в ней поучаствовать. Я учила французский язык, и моя учительница сказала мне, что в парижском госпитале нужны волонтеры. Я написала туда и предложила свои услуги, которые были приняты. Близких родственников у меня не было, поэтому оформление было довольно простым.

Когда «Лузитания» попала под торпедную атаку, ко мне подошел мужчина. Я уже несколько раз обращала на него свое внимание – мне казалось, что он боится всех и вся. Мужчина спросил меня, являюсь ли я патриотом Америки, и рассказал, что у него с собою бумаги, которые жизненно важны для Союзников. Потом он попросил меня взять эти бумаги себе. Я должна была ждать объявления в «Таймс», а если его не будет, то отдать бумаги американскому послу.

Все, что последовало за этим, было похоже на кошмар. Иногда мне это все еще снится… Поэтому я не буду останавливаться на этом. Мистер Данверс посоветовал мне быть осторожной. За ним могли следить от самого Нью-Йорка, но сам он так не думал. Поначалу я никого не подозревала, но на корабле, идущем в Холихэд, я почувствовала волнение. Там была одна женщина, которая с удовольствием меня опекала и вообще сильно со мной сблизилась – ее звали миссис Вандемейер. Вначале я была очень благодарна ей за ее доброту, но меня никак не оставляло чувство, что в ней есть что-то такое, что мне очень не нравится. А на корабле в Ирландию я увидела, как она общается с каким-то странного вида мужчиной, и по тому, как они на меня смотрели, я поняла, что речь идет обо мне. Тут я вспомнила, что на «Лузитании» она стояла совсем рядом, когда мистер Данверс передавал мне бумаги, а перед этим сама пару раз пыталась с ним заговорить. Я испугалась, но не знала, что мне делать.

У меня появилась сумасшедшая идея задержаться в Холихэде и не ехать в Лондон в тот же день, но вскоре я поняла, что это будет полным идиотизмом. Надо было действовать так, как будто я ничего не замечала, и надеяться на лучшее. Я думала, что они не смогут до меня добраться, если я буду постоянно начеку. Единственное, что я сделала в качестве превентивной меры, так это разрезала нитки пакета, заменила документы на чистую бумагу и опять зашила его. Поэтому даже если кто-то меня ограбит, то ничего страшного не произойдет.

Я очень беспокоилась, что мне делать с настоящими документами. Наконец я развернула их – там было всего два листочка – и положила их между двумя рекламными страницами в журнале. По краям я склеила страницы клеем, который собрала с конвертов. Сам журнал я небрежно засунула в карман своего «ольстера»[61].

В Холихэде я постаралась сесть в вагон с людьми добропорядочного вида, но, по странному стечению обстоятельств, рядом со мной все время двигалась толпа, которая постоянно подталкивала меня в ту сторону, в которую я не хотела идти. В этом было что-то странное и пугающее. В конце концов я все-таки оказалась в одном купе с миссис Вандемейер. Я вышла в коридор, но все остальные купе были полны, поэтому мне пришлось вернуться и сесть. Я успокаивала себя тем, что в купе были и другие люди – с нами вместе ехала очень приятная пара, которая сидела прямо напротив. Поэтому до самого Лондона я чувствовала себя почти счастливой. Я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Думаю, они решили, что я заснула, но мои глаза были полуоткрыты, и неожиданно я заметила, как этот добропорядочный джентльмен достал что-то из своего пакета и передал это миссис Вандемейер. При этом он подмигнул ей…

Не могу передать вам, как это подмигивание ошарашило меня. Моим единственным желанием было как можно скорее выбраться в коридор. Я встала, стараясь выглядеть как можно беззаботнее. Может быть, они что-то заметили – я не могу сказать точно, – но внезапно миссис Вандемейер сказала «давай» и чем-то закрыла мне нос и рот, когда я попыталась закричать. В тот же момент я почувствовала сильнейший удар по затылку…

Девушка задрожала, и сэр Джеймс пробормотал ей что-то успокаивающее. Через минуту она продолжила:

– Не знаю, сколько времени я провела без сознания. Придя в себя, почувствовала себя больной и разбитой. Лежала я на грязной постели, вокруг которой стояла ширма, за которой разговаривали два человека. Я узнала голос миссис Вандемейер и попыталась подслушать, но сначала ничего не могла понять. А когда наконец стала понимать, то пришла в ужас! Не понимаю, почему я не закричала в тот момент…

Они не нашли бумаг. В пакете лежали чистые листы бумаги, и они были просто вне себя от ярости! Они никак не могли понять, подменила ли их я, или Данверс с самого начала вез «пустышку», а настоящие документы были отправлены другим путем. Они говорили о… – она закрыла глаза, – о том, что меня надо пытать, чтобы это выяснить.

Я никогда до этого не знала, что такое настоящий, удушающий страх. Один раз они подошли и посмотрели на меня. Я закрыла глаза и притворилась, что все еще лежу без сознания, но боялась, что они услышат, как колотится мое сердце. Однако они отошли. И я стала лихорадочно думать. Что мне делать? Я знала, что не смогу выдержать их пыток.