— Еще одна оса? — удивился врач.

Эркюль Пуаро опустился на колени. Он вытащил из кармана пинцетик, аккуратно взял что-то с пола и встал.

— Да, — сказал он, — очень похоже на осу; но это не оса!

И он повернул пинцет так, чтобы оба, и врач и стюард, могли ее рассмотреть — пушистый моточек оранжевого и черного шелка, прикрепленный к странному длинному шипу с запачканным острием.

— Боже милостивый! О Боже милостивый! — воскликнул маленький мистер Кленси, который покинул свое место и отчаянно пытался заглянуть через плечо стюарда. — Поразительно, просто поразительно, самое поразительное, что я видел в жизни. Если бы мне сказали, ей-богу, я не поверил бы.

— Вы не могли бы выразиться пояснее, сэр? — спросил стюард. — Вы узнаете этот предмет?

— Узнаю? Конечно же узнаю. — Мистер Кленси был вне себя от профессиональной гордости. — Этот предмет, джентльмены, — колючка, которой стреляют из духовой трубки некоторые племена — не могу точно сказать где, в Южной Америке или на Борнео[8],— и я сильно подозреваю, что на кончике его…

— Знаменитый яд южноамериканских индейцев, — закончил Эркюль Пуаро. И прибавил: — Mais enfin! Est-се que c'est passible?[9]

— Невероятно, — воскликнул мистер Кленси, все еще полный радостного возбуждения. — Уверяю вас, это в высшей степени невероятно. Я пишу детективные романы, но чтобы наткнуться на такое в реальной жизни…

От волнения он не мог говорить.

Аэроплан медленно накренился, и стоявшие слегка покачнулись. Машина пошла на посадку.

Глава 3

Кройдон

Стюард и врач уже не были хозяевами положения. Инициативу перехватил нелепый человечек в кашне. Он говорил властно и с такой уверенностью отдавал распоряжения, что никому в голову не пришло ему возражать.

Он что-то шепнул Митчеллу, тот кивнул и, протолкавшись сквозь толпу пассажиров, встал у туалетов в дверях, ведущих в передний салон.

Самолет уже катился по посадочной полосе. Когда он наконец остановился, Митчелл громко объявил:

— Леди и джентльмены, я вынужден попросить вас остаться на своих местах до прибытия должностных лиц. Надеюсь, долго вас не задержат.

Разумность этого требования была признана почти всеми, но одна особа пронзительно запротестовала.

— Вздор! — сердито выкрикнула леди Хорбери. — Вы что, не знаете, кто я? Требую, чтобы меня отпустили сейчас же.

— Очень сожалею, миледи. Не могу сделать для вас исключения.

— Но это нелепо, совершенно нелепо. — Сесили сердито топнула ногой. — Я сообщу об этом руководству компании. Это чудовищно — запереть нас здесь рядом с мертвым телом.

— Успокойтесь, милая, — по-аристократически растягивая слова, обратилась к ней Венеция Керр. — Это ужасно, но, кажется, придется с этим примириться. — Она села и вынула портсигар: — Стюард, могу я сейчас закурить?

— Кажется, сейчас можно, мисс, — ответил замученный Митчелл.

Он поглядел через плечо. Дейвис высадил пассажиров переднего салона через запасной выход и отправился узнать, не будет ли новых распоряжений.

Ждать пришлось недолго, однако пассажирам показалось, что прошло не менее получаса, прежде чем по-солдатски прямая фигура в штатском костюме, сопровождаемая полицейским в форме, торопливо пересекла летное поле и взошла на борт самолета через дверь, открытую Митчеллом.

— Итак, что случилось? — кратко, официальным тоном спросил пришедший.

Он выслушал Митчелла и доктора Брайанта и задержался взглядом на поникшей фигуре мертвой женщины.

Он отдал приказ констеблю и обратился к пассажирам:

— Леди и джентльмены, прошу проследовать за мной.

Он вывел их из самолета, но провел не в помещение таможни, а в небольшую изолированную комнату.

— Постараюсь не слишком вас задержать, леди и джентльмены.

— Послушайте, инспектор, — обратился к нему мистер Джеймс Райдер, — у меня важная деловая встреча в Лондоне.

— Сожалею, сэр.

— Я леди Хорбери. Я категорически протестую против подобного обращения!

— Искренне сожалею, леди Хорбери; но видите ли, дело очень серьезное. Похоже, речь идет об убийстве.

— Отравленная стрела южноамериканских индейцев, — самозабвенно бормотал мистер Кленси, на лице его блуждала счастливая улыбка.

Инспектор подозрительно взглянул на него.

Французы что-то взволнованно говорили ему по-французски, и инспектор медленно и старательно отвечал — тоже по-французски.

— Все это безумно обременительно, но я полагаю, вы исполняете свой долг, инспектор, — проговорила Венеция Керр, на что достойный полицейский с некоторой признательностью ответил:

— Благодарю вас, мадам.

Потом продолжил:

— Леди и джентльмены, с вашего позволения, я бы хотел сказать несколько слов доктору… доктору?..

— Моя фамилия Брайант.

— Благодарю вас. Пройдемте сюда, доктор.

— Разрешите мне присутствовать при вашей беседе, — неожиданно вмешался усатый человечек.

Инспектор повернулся к нему, резкий ответ был готов сорваться с его губ. Но неожиданно его лицо преобразилось.

— Простите, мосье Пуаро, — сказал он. — Вы так закутались, что я вас сразу и не узнал. Разумеется, проходите.

Он придержал дверь, и в нее, сопровождаемые подозрительными взглядами присутствующих, вошли Брайант и Пуаро.

— Почему это ему можно выйти, а нас заставляют сидеть здесь? — воскликнула Сесили Хорбери.

Венеция Керр послушно опустилась на скамью.

— Наверно, он из французской полиции или таможенный агент, — сказала она и закурила сигарету.

Норман Гейл неуверенно обратился к Джейн:

— Кажется, я видел вас в э-э… Ле-Пинэ.

— Я была в Ле-Пинэ.

— Ужасно милое место, — сказал Норман Гейл. — Я очень люблю сосны.

— От них так чудесно пахнет, — согласилась Джейн.

И они умолкли на минуту-две, не зная, о чем говорить дальше.

— Я — э-э — сразу узнал вас в самолете, — наконец сказал Гейл.

— Неужели? — Джейн выразила изумление.

— Вы думаете, эту женщину действительно убили? — спросил Гейл.

— Надо полагать, — ответила Джейн. — Захватывающая история, хотя довольно-таки неприятная. — Она поежилась, и Норман Гейл, как бы защищая ее, придвинулся поближе.

Дюпоны говорили друг с другом по-французски. Мистер Райдер делал подсчеты в записной книжке и время от времени поглядывал на часы. Сесили Хорбери нетерпеливо постукивала каблучком. Дрожащей рукой она поднесла спичку к сигарете.

К двери, загораживая выход, прислонился громадного роста безразличный полисмен в голубой форме.

В соседней комнате инспектор Джепп разговаривал с доктором Брайантом и Эркюлем Пуаро.

— Вы ухитряетесь появляться в самых неожиданных местах, мосье Пуаро.

— Но ведь Кройдонский аэродром не совсем и ваша епархия, друг мой, — парировал Пуаро.

— А, да я тут гоняюсь за одним довольно крупным контрабандистом. Хорошо, что я оказался здесь. За много лет это самое удивительное дело. Ладно, давайте займемся им. Во-первых, доктор, пожалуйста, дайте мне ваше полное имя и адрес.

— Роджер Джеймс Брайант. Специалист по болезням уха, горла, носа. Мой адрес: Харли-стрит, триста двадцать девять.

Флегматичный констебль за столом записывал его координаты.

— Наш полицейский врач, конечно, осмотрит тело, — сказал Джепп, — но мы просили бы вас присутствовать на предварительном дознании[10], доктор.

— Разумеется, разумеется.

— У вас есть какие-нибудь соображения относительно времени смерти?

— Когда я осматривал ее, с момента смерти, очевидно, прошло уже более получаса; это было за несколько минут до прибытия в Кройдон. Точнее сказать не могу, но со слов стюарда я понял, что он говорил с ней за час до этого.

— Что ж, это хоть какой-то ориентир. Полагаю, незачем спрашивать вас, не заметили ли вы что-нибудь подозрительное.

Врач покачал головой.

— Я спал, — с глубоким огорчением признался Пуаро. — Самолет я переношу почти так же плохо, как и корабль. Я всегда укутываюсь потеплее и стараюсь уснуть.

— Что могло быть причиной смерти, доктор?

— Пока что я не хотел бы говорить ничего определенного. Необходимо вскрытие и анализы.

Джепп понимающе кивнул.

— Ладно, доктор, — сказал он. — Не думаю, что нам следует вас задерживать. Боюсь, что вам придется… пройти через некоторые формальности — как и всем пассажирам. Мы ни для кого не можем делать исключений.

Доктор Брайант улыбнулся.

— Я и сам хочу, чтобы вы убедились, что у меня нет… ни духовых трубок, ни других орудий убийства, — серьезно проговорил он.

— Роджерс об этом позаботится. — Джепп кивнул подчиненному. — Кстати, доктор, вы случайно не знаете, что это за вещество?.. — Он указал на запачканный кончик шипа, лежавшего в коробочке перед ним.

Доктор Брайант покачал головой.

— Трудно сказать без анализа. Кажется, обычно туземцы используют кураре[11].

— И достигают именно такого результата?

— Это очень сильный и быстродействующий яд.

— Но ведь его не так просто достать?

— Непросто для неспециалиста.

— Тогда вас мы должны обыскать особенно тщательно. — Джепп, как всегда, был в восторге от собственного остроумия. — Роджерс!

Врач и констебль вместе вышли из комнаты.

Джепп откинулся в кресле и поглядел на Пуаро.

— Странное дельце, — сказал он. — Слишком сенсационно, чтобы походить на правду. Я хочу сказать, духовые трубки и отравленные стрелы в самолете — это просто оскорбительно для человеческого разума.

— Очень глубокое замечание, друг мой, — сказал Пуаро.