Агата Кристи - Смерть приходит в конце

На мгновенье Кайт застыла. Ее неподвижное лицо совсем окаменело.

Потом она сказала совершенно бесстрастным голосом:

— Я уведу детей в дом…

Сделав шаг-другой, она остановилась около Нофрет.

— Это дело твоих рук, Нофрет, — еле слышно проронила она. — Я этого не забуду. Я тебе этого не забуду…

Совершив поминальный обряд, который надлежит исполнять жрецу — хранителю гробницы, Имхотеп вздохнул с облегчением. Все до мелочей было сделано, как подобает, ибо Имхотеп был человеком в высшей степени добросовестным. Он излил вино, воскурил благовония, совершил положенные приношения еды и питья душе умершего.

И вот теперь в примыкающем к гробнице прохладном гроте, где его ждал Хори, снова превратился в землевладельца и занялся делами. Они обсудили положение в хозяйстве, что и по какой обменной цене сейчас идет, какие доходы получены от сделок с зерном, скотом и лесом.

Спустя полчаса или около того Имхотеп с удовлетворением кивнул головой.

— У тебя отличная деловая хватка. Хори, — заметил он.

— Так и должно быть, Имхотеп, — улыбнулся Хори. — Недаром я уже много лет веду твои дела.

— И преданно мне служишь. Ладно, а сейчас мне хотелось бы с тобой посоветоваться. Речь пойдет об Ипи. Он жалуется, что все им командуют.

— Он еще очень молод.

— Но проявляет большие способности. Он считает, что братья не всегда к нему справедливы. Себек, по-видимому, груб и требует беспрекословного повиновения, а Яхмос чересчур робок и осторожен, что не может не раздражать. Ипи по натуре человек горячий. Он не любит, когда ему приказывают. Более того, он говорит, что только я, его отец, имею на это право.

— Верно, — согласился Хори. — По-моему, это и порождает все недоразумения, которые не идут на пользу твоему хозяйству. Ты позволишь мне говорить откровенно?

— Разумеется, мой дорогой Хори. Твои слова всегда разумны и хорошо обдуманны.

— Тогда вот что я скажу тебе, Имхотеп. Когда ты уезжаешь, тебе следует оставлять здесь за себя человека, наделенного законными полномочиями.

— Я доверяю вести дела тебе и Яхмосу…

— Я знаю, что в твое отсутствие мы имеем право действовать от твоего имени, но этого недостаточно. Почему бы тебе не взять в совладельцы одного из сыновей, письменно засвидетельствовав его право на ведение твоих дел?

Имхотеп, нахмурившись, зашагал по залу.

— И кого же из моих сыновей ты предлагаешь? Себек умеет распоряжаться, но не умеет слушаться. Ему я не доверяю, у него дурной характер.

— Я имел в виду Яхмоса. Он твой старший сын. Человек он добрый, отзывчивый. И предан тебе.

— Да, характер у него хороший, но он чересчур уж уступчив. Со всеми соглашается. Конечно, будь Ипи постарше…

— Давать власть слишком молодому всегда опасно, — перебил его Хори.

— Верно, верно. Хорошо, Хори, я подумаю о том, что ты сказал… Яхмос, конечно, примерный сын, послушный…

— Тебе следовало бы всерьез над этим призадуматься, — мягко, но настойчиво сказал Хори.

— Что ты имеешь в виду. Хори? — внимательно взглянул на него Имхотеп.

— Только что я сказал, что опасно давать власть слишком молодому, — медленно произнес Хори. — Но столь же опасно слишком долго не давать власти.

— Ты хочешь сказать, что Яхмос привык выполнять приказания, а не приказывать сам? Пожалуй, в этом что-то есть. — Имхотеп вздохнул. — Да, нелегко править семьей. И особенно трудно управляться с женщинами. У Сатипи неукротимый нрав. Кайт никого вокруг не замечает. Но я им объяснил, что к Нофрет они должны относиться с уважением. По-моему, могу я сказать…

Он замолчал. По узкой тропинке, задыхаясь, бежал раб.

— В чем дело?

— Господин, к берегу пристала фелюга. С сообщением из Мемфиса прибыл писец по имени Камени.

Имхотеп встревоженно поднялся на ноги.

— Опять неприятности! — воскликнул он. — Это столь же несомненно, как то, что бог Ра плывет в своей лодке по небесному океану. Нас ждут новые неприятности. Стоит мне дать себе поблажку, обязательно что-нибудь случается.

Он, стуча сандалиями, поспешил вниз по тропинке, а Хори сидел неподвижно и смотрел ему вслед.

На лице его была написана обеспокоенность.

Ренисенб неведомо зачем бродила по берегу Нила, как вдруг услышала шум и крик и увидела, что к причалу бегут люди. Она последовала за толпой. В приближающейся к берегу фелюге стоял молодой человек, и на мгновенье, когда она увидела в ярком свете солнца его силуэт, сердце ее замерло.

Безумная, несбыточная надежда овладела ею.

«Хей! Хей вернулся из Царства мертвых».

И сама же посмеялась над собой за эту тщетную надежду. В ее воспоминаниях Хей всегда виделся ей в лодке, плывущей по Нилу, а этот молодой человек походил телосложением на Хея — вот ей и пришла в голову такая фантазия. Молодой человек оказался моложе Хея, у него были ловкие, изящные движения и веселое, приветливое лицо.

Юноша представился писцом по имени Камени из северных владений Имхотепа.

За хозяином дома послали раба, а Камени отвели в дом и предложили ему еду и питье. Вскоре появился Имхотеп и долго беседовал с писцом.

О чем они говорили, стало известно на женской половине дома благодаря Хенет, которая всегда приносила все новости первой. Ренисенб порой удивлялась, каким образом Хенет удавалось выведать и разузнать даже то, что хранилось в строжайшей тайне.

Камени, сын двоюродного брата Имхотепа, как выяснилось, служил у Имхотепа писцом. Он обнаружил подделку счетов, а поскольку дело было сложным и запутанным и в подлоге оказались замешаны управляющие, он счел за лучшее самому явиться сюда и обо всем доложить хозяину. Ренисенб эта история мало интересовала. Однако доставленное Камени известие изменило все планы Имхотепа — он стал срочно готовиться к отъезду. Отец намеревался было еще месяца два пробыть дома, но теперь решил, что чем скорее он отправится на север, тем лучше.

По этому случаю были созваны все обитатели дома и щедро наделены многочисленными наставлениями и поручениями. Следует делать то и это. Яхмос ни в коем случае не должен делать того-то и того-то. Себеку надлежит проявлять благоразумие в том-то. Все это, думала Ренисенб, ей знакомо. Яхмос был само внимание, Себек мрачен и угрюм. Хори, как всегда, спокоен и деловит. От назойливых требований Ипи отец отмахнулся решительнее обычного.

— Ты еще слишком молод, чтобы получить право распоряжаться средствами на твое содержание. Слушайся Яхмоса. Ему известны мои желания и воля. — Имхотеп положил руку на плечо старшего сына. — Я доверяю тебе, Яхмос. По возвращении мы продолжим разговор о том, чтобы сделать тебя совладельцем.

Яхмос расцвел от удовольствия. И даже расправил плечи.

— Смотри только, чтобы все было в порядке, пока меня здесь нет, — продолжал Имхотеп. — Пригляди, чтобы к моей наложнице относились с должным почтением. Ты за нее в ответе. Следи за порядком на женской половине дома. Заставь Сатипи прикусить язык. Присмотри, чтобы Себек должным образом наставлял Кайт. Ренисенб тоже должна быть вежлива и предупредительна по отношению к Нофрет. Кроме того, я не потерплю, чтобы с дорогой мне Хенет обращались дурно. Я знаю, что наши женщины ее недолюбливают. Но она уже давно живет среди нас, и ей по праву позволено говорить то, что кое-кому может быть не по сердцу. Она, конечно, не блистает ни красотой, ни умом, но нам она предана и, помните, всегда блюдет мои интересы. Я не позволю выказывать ей пренебрежение.

— Все будет так, как ты велишь, отец, — ответил Яхмос. — Правда, случается, Хенет болтает лишнее.

— Подумаешь! Все женщины болтают лишнее. И Хенет не больше других. Что касается Камени, то он останется здесь. У нас есть возможность содержать еще одного писца. Он будет помогать Хори. А вот насчет того земельного участка, который мы отдали в аренду женщине по имени Яаи…

Имхотеп перешел к делам по хозяйству. Когда наконец все было готово к отплытию, Имхотепа вдруг одолели сомнения. Он отвел Нофрет в сторону и тихо спросил:

— Нофрет, ты довольна, что остаешься здесь? Может, тебе лучше поехать со мной?

Нофрет покачала головой и улыбнулась.

— Ты ведь скоро вернешься, — сказала она.

— Месяца через три, а может, и четыре. Кто знает?

— Вот видишь, скоро. А мне здесь будет хорошо.

— Я поручил Яхмосу и двум другим моим сыновьям выполнять каждое твое желание, — самоуверенно проговорил Имхотеп. — В случае малейшего твоего недовольства на их головы падет мой гнев.

— Они выполнят твой приказ, Имхотеп, не сомневаюсь. — Нофрет помолчала. — Кому, по-твоему, я могу полностью доверять? Кто по-настоящему тебе предан? Я не говорю о членах семьи.

— Хори. Мой дорогой Хори. Он поистине моя правая рука, человек разумный и выдержанный.

— Но он и Яхмос как братья, — задумчиво произнесла Нофрет. — Может…

— Тогда Камени. Он тоже писец. Я приставлю его к тебе в услужение. Если ты будешь чем-то недовольна, продиктуй ему письмо ко мне.

— Отличная мысль, — кивнула Нофрет. — Камени приехал из Северных Земель. Он знает моего отца. Твои родственники не смогут на него повлиять.

— И Хенет! — вспомнил Имхотеп. — Есть еще Хенет.

— Да, — с сомнением в голосе согласилась Нофрет, — еще, есть Хенет. Быть может, ты поговоришь с нею сейчас, в моем присутствии?

— С удовольствием.

За Хенет послали, и она тотчас явилась, будто только этого и ждала. Она принялась сетовать по поводу отъезда Имхотепа. Но он прервал ее причитания:

— Да, да, моя дорогая Хенет, но от этого никуда не денешься. Я из тех людей, кому редко удается отдохнуть в тиши и покое. Я должен день и ночь трудиться на благо моей семьи, хотя это принимается как должное. А сейчас мне нужно всерьез поговорить с тобой. Я знаю, что ты служишь мне верно и преданно. А потому могу полностью тебе доверять. Охраняй Нофрет, она мне очень дорога.