– Я бы могла сказать ей об этом!

Родни улыбнулся:

– Джоан, дорогая, что бы ты или я ни говорили, на молодежь это не произведет никакого впечатления.

Джоан убедилась в правоте Родни, когда приехала Эверил.

На этот раз они принимали Тома Уилмора, и тот ничего не мог противопоставить холодной неприязни Эверил.

Потом Джоан уловила обрывок разговора между сестрами.

– Он тебе не нравится, Эверил?

А Эверил, презрительно пожав плечами, решительно ответила:

– Мне он кажется отвратительным. У тебя действительно ужасный вкус в отношении мужчин, Барбара.

После этого Уилмор исчез со сцены, и однажды Барбара воскликнула с полнейшей убежденностью:

– Том Уилмор? Да он же ужасен!

Джоан сама устраивала теннисные состязания и вечеринки, но Барбара упорно отказывалась в них участвовать:

– Не надо так суетиться, мама. Тебе всегда хочется кого-то приглашать. Я терпеть не могу, когда в доме чужие, а ты всегда зовешь таких дундуков.

Обидевшись, Джоан резко ответила, что в таком случае она умывает руки:

– Я не знаю, чего ты хочешь!

– Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Барбара – самый трудный ребенок из всех троих, сказала как-то Джоан Родни. Родни согласился, слегка нахмурившись.

– Если бы она хоть говорила, чего ей хочется, – продолжала Джоан.

– Она сама не знает. Она еще совсем юная, Джоан.

– Вот поэтому-то и надо решать за нее.

– Нет, моя дорогая, ей надо учиться жить своим умом. Просто позволь ей быть… позволь ей приводить сюда друзей, если она захочет, но не надо ничего устраивать. Именно это, по-видимому, вызывает у молодежи наибольшее отторжение.

В этом все мужчины, подумала Джоан с некоторым раздражением. Лучше оставить все как есть. Бедный, дорогой Родни, он всегда витал в облаках, а ей приходится быть практичной! И притом все говорят, что он отличный юрист.

Джоан припомнила, как однажды вечером Родни прочитал в местной газете объявление о женитьбе Джорджа Хармона на Примроуз Дин и, насмешливо улыбнувшись, откомментировал:

– Твоя давняя страсть, а, Барб?

Барбара весело рассмеялась:

– Да. Я им страшно увлеклась. Но на самом деле он полное ничтожество. Правда.

– Я всегда считал его самым заурядным, не слишком приятным молодым человеком. Не представляю, что ты могла в нем найти.

– Теперь я тоже не представляю. – В восемнадцать лет Барбара говорила беспристрастно о глупостях, совершенных в семнадцатилетнем возрасте. – Но знаешь, папа, мне действительно казалось, что я влюблена в него. Я думала, что мама постарается разлучить нас, и тогда я с ним убегу, а если ты или мама попробуете нас задержать, тогда я суну голову в духовку и покончу с собой. Как Джульетта!

Я правда намеревалась это сделать, папа, – немного обиженно проговорила Барбара. – В конце концов, если жизнь становится невыносимой, остается только один выход – убить себя.

Джоан, не в силах больше хранить молчание, резко вмешалась в разговор:

– Не произноси таких страшных слов, Барбара. Ты не понимаешь, что говоришь!

– Я забыла, что ты здесь, мама. Конечно, ты никогда бы ничего подобного не сделала. Ты всегда была бы спокойной и рассудительной, что бы ни случилось.

– Надеюсь.

Джоан с трудом взяла себя в руки. Когда Барбара вышла из комнаты, она сказала Родни:

– Ты не должен поощрять в ребенке такой вздор.

– Она вполне могла дойти до этого сама.

– Разумеется, она никогда бы не сделала ничего такого, о чем она говорит.

Родни промолчал, а Джоан с удивлением на него посмотрела:

– Не думаешь же ты…

– Нет, конечно. Став старше, она научится контролировать свои эмоции. Но Барбара очень неуравновешенна, Джоан, надо это учитывать.

– Все это настолько нелепо!

– Да, для нас – потому что у нас есть чувство меры. Но не для нее. Она всегда искренна и действует под влиянием минуты. Она не способна посмотреть на себя со стороны и лишена чувства юмора. Сексуально она не по годам развита…

– Да брось ты, Родни! Ты говоришь так, будто разбираешь дело в уголовном суде.

– Уголовные дела затрагивают живых людей, запомни.

– Но хорошо воспитанные девочки вроде Барбары не…

– Что «не», Джоан?

– Неужели мы должны разговаривать в таком тоне?

Родни вздохнул:

– Нет, разумеется. Но мне хотелось бы, да, мне очень хотелось бы, чтобы Барбара встретила какого-нибудь приличного молодого парня и по-настоящему в него влюбилась.

А потом, словно в ответ на эти мольбы, Уильям Рэй приехал из Ирака погостить у своей тетки леди Херриот.

Джоан впервые увидела его примерно через неделю после этого. Барбары не было дома, и гостя провели в гостиную. Джоан с интересом взглянула на высокого, крепко сложенного молодого человека с выступающим подбородком, загорелым лицом и немигающими голубыми глазами.

Покраснев, Билл Рэй пробормотал куда-то себе в воротник, что он племянник леди Херриот и что он зашел, гм, чтобы вернуть ракетку мисс Скюдамор, которую она, гм, на днях забыла.

Джоан собралась с мыслями и любезно с ним поздоровалась.

Барбара такая рассеянная, сказала она. Повсюду забывает свои вещи. Ее сейчас нет дома, но она, вероятно, скоро придет. Мистер Рэй может подождать ее и пока выпить чаю.

Мистер Рэй с явной охотой согласился, поэтому Джоан позвонила, чтобы принесли чай, и стала расспрашивать о тетушке.

Минут пять ушло на обсуждение здоровья леди Херриот, после чего разговор стал затухать. От мистера Рэя толку в этом смысле было немного. Лицо его оставалось красным, он сидел прямо и смотрел отсутствующим взглядом, словно у него что-то болело. К счастью, в этот момент принесли чай, и это его на время отвлекло.

Джоан продолжала любезно болтать, хотя это ей стоило некоторых усилий, но очень обрадовалась, когда с работы, немного раньше обычного, вернулся Родни. Он завел речь об Ираке, расшевелил парня несколькими простыми вопросами, и Билл Рэй начал понемногу успокаиваться, так что вскоре говорил почти свободно. Родни увел его к себе в кабинет. Было уже почти семь часов, когда Билл ушел, и при этом, кажется, не слишком торопился это сделать.

– Славный парень, – сказал Родни.

– Да, только очень застенчивый.

– Нет. – Родни казался довольным. – По-моему, он не всегда такой.

– Как же долго он здесь пробыл!

– Больше двух часов.

– Ты, должно быть, смертельно устал, Родни.

– О нет, я получил удовольствие. Он большой умница, этот мальчик, с необычным взглядом на вещи. Философский склад ума. У него есть и характер, и голова на плечах. Да, он мне понравился.

– Должно быть, и ты ему понравился, раз он разговаривал с тобой так долго.

На лице Родни выразилось удивление.

– Он оставался не для того, чтобы разговаривать со мной. Он надеялся, что вернется Барбара. Ты что, Джоан, не распознаешь любовь, когда ее видишь? Бедный парень сгорал от смущения. Потому он и был красным как свекла. Ему, наверное, понадобилось много усилий, чтобы уговорить себя прийти сюда, – а когда пришел, его леди и нет. Это один из случаев любви с первого взгляда.

Вскоре, как раз к обеду, вернулась Барбара. Джоан сказала:

– У нас был один из твоих приятелей, Барбара, племянник леди Херриот. Он принес твою ракетку.

– О, Билл Рэй? Он ее нашел-таки? Мы как-то вечером никак не могли ее найти.

– Он ждал тебя некоторое время, – сказала Джоан.

– Жаль, что я его не застала. Я ходила в кино с Крэббами. На редкость глупый фильм. Вам Билл не очень надоел?

– Нет, – ответил Родни. – Он мне понравился. Мы говорили о политике на Ближнем Востоке. Думаю, тебе было бы скучно.

– Я люблю слушать о далеких странах. Мне очень хотелось бы попутешествовать. Так надоело сидеть в Крейминстере. Билл, по крайней мере, особенный.

– Можно поступить учиться, – предложил Родни.

– Учиться! – Барбара сморщила нос. – Ты знаешь, папа, я такая лентяйка. Я не люблю работать.

– Думаю, так могли бы сказать большинство людей, – заметил Родни.

Барбара бросилась к нему и обняла:

– Ты слишком много работаешь. Я всегда так думала. Это стыд! – Потом, отпустив его, она сказала: – Я позвоню Биллу. Он говорил что-то насчет того, чтобы пойти на скачки в Марсдене…

Родни стоял и смотрел ей вслед, когда она направилась к телефону в конце коридора. Взгляд его был вопросительным и исполненным сомнения.

Родни понравился Билл Рэй, да, несомненно, он ему понравился сразу. Тогда почему же он был так встревожен, так обеспокоен, когда однажды Барбара влетела и объявила, что они с Биллом помолвлены и собираются в ближайшее время пожениться, чтобы она могла уехать с ним в Багдад?

Билл был молод, имел хорошие связи, собственные деньги и неплохие перспективы. Почему Родни тогда стал возражать и настаивать на том, чтобы они отложили свадьбу? Почему он ходил и хмурился неуверенно и растерянно?

И почему потом, прямо накануне бракосочетания, произошла та внезапная вспышка, когда он утверждал, что Барбара слишком молода? Ну что ж, Барбара отмела это возражение, а через шесть месяцев после того, как она вышла замуж за своего Билла и уехала в Багдад, Эверил тоже объявила о помолвке с биржевым маклером, человеком по имени Эдвард Харрисон Уилмотт.

Это был спокойный, приятный человек лет тридцати четырех, очень состоятельный.

Ну вот, думала Джоан, все постепенно устраивается. Родни довольно спокойно отнесся к помолвке Эверил, а когда она на него нажала, сказал: «Да, да, лучше и быть не может. Прекрасный парень».