– Я работал допоздна в этом самом кабинете, – сказал он ровным, ничего не выражающим тоном. – Ушел в одиннадцать. Если желаете проверить мои слова, спросите ночного охранника.

– Это ни к чему. – Хармас беззаботно махнул рукой. – Я много размышлял над этим делом и склоняюсь к мысли, что вы правы. Даже если эта женщина и не в ладах с законом, будет лучше оплатить ее иск. Как вы правильно заметили, отказав ей, мы сделаем очень плохую рекламу нашей компании в этом районе. Вечером здесь будет Мэддокс. Я приложу все усилия, чтобы склонить его к оплате иска миссис Барлоу.

Сердце Энсона сделало судорожный скачок и замерло в груди.

– Мэддокс приезжает сюда?

– Да. Он хочет поговорить с Дженсоном. Я сообщу вам, если мне удастся убедить его оплатить иск. Вы будете дома сегодня вечером?

Энсон кивнул:

– Я буду дома около девяти вечера. Но я знаю Мэддокса, он ни за что не удовлетворит иск.

– Как сказать. Старина Барроуз не любит плохой рекламы. А ведь пресса может поднять ужасную шумиху вокруг этого дела. Я не хотел бы допустить такое. – Хармас поднялся и отодвинул кресло. – Но хватит о работе. Вы знаете антикварный магазин на углу квартала? Я купил у них пресс-папье. Они уверили меня, что это поистине замечательная вещь. – Вытащив из кармана пластиковый пакет, Хармас вытряхнул оригинальное пресс-папье и подтолкнул его к Энсону. – Хелен помешана на антиквариате, но я боюсь, как бы это не оказалось подделкой… скажем, японской, выпуска примерно 1960 года.

Не почувствовав подвоха, Энсон взял пресс-папье, внимательно осмотрел его и пожал плечами:

– Понятия не имею, но выглядит прелестно. Если вы скажете ей, что этой вещице сто лет, она будет счастлива.

Он вернул пресс-папье Хармасу, и тот аккуратно опустил игрушку в пластиковый мешочек.

– Да, нечто подобное я и скажу. – Хармас поднял руку. – Итак, если мне удастся уговорить Мэддокса оплатить иск, я вам сообщу.

Когда Хармас ушел, Энсон закурил очередную сигарету и задумчиво уставился в пространство. Он чувствовал, что его постепенно прижимают к стенке. И хотя он пытался убедить себя, что особых неприятностей не предвидится, страх нарастал. Ну а то, что Мэддокс не удовлетворит иск, Энсон знал наверняка. Он потерял эти деньги и даже не знает, кого в этом винить. Сейчас главное – не выдать себя и выйти целым и невредимым из этой аферы. Во всем виновата Мэг. Если бы она сказала ему правду о своем прошлом, он ни за что не пошел бы на эту сомнительную авантюру.

Он все еще сидел за столом, прикидывая шансы за и против, гадая, не совершил ли он где-нибудь фатальной ошибки, когда в дверь тихонько постучали.

– Войдите! – раздраженно крикнул он.

Дверь отворилась, и в кабинет бочком скользнул Джуд Джонс, ночной охранник. Энсон с удивлением уставился на него.

– Привет, Джуд, – сказал он. – Я как раз собрался домой. Я могу что-то сделать для вас?

Джонс сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь. На лице охранника появилось хищное выражение, которое Энсон никогда раньше не видел и которое очень ему не понравилось.

– Могу я поговорить с вами, мистер Энсон? – спросил он.

– Может быть, в другой раз, – нетерпеливо сказал Энсон. – Я тороплюсь домой.

Джонс покачал головой:

– Дело не терпит. Это весьма важно как для вас, так и для меня.

Энсон подошел к окну и встал к нему спиной.

– Хорошо. Что там у вас?

– Этот парень, Хармас… Вы его знаете?

– Допустим. И что?

– Он расспрашивал меня о вас, мистер Энсон.

Сохранить бесстрастное выражение лица стоило Энсону сверхчеловеческих усилий. Итак, Хармас все же решил проверить его алиби. Но здесь ему ничего не светит.

– Я в курсе. – Энсон приложил все силы, чтобы голос его звучал естественно. – Это нужно ему для расследования убийства мистера Барлоу. Полицейские проверяют алиби у всех, кто имеет хотя бы малейшее отношение к потерпевшему. А так как именно я оформил этот полис, проверяют и меня. Это обычная процедура, так что пусть она вас не волнует.

Джонс вытащил окурок сигареты из-за уха, приклеил к нижней губе и неторопливо закурил.

– Это как раз меня не волнует, мистер Энсон. Я подумал, что, возможно, это интересует вас. Видите ли, я сказал ему, что между девятью и одиннадцатью вечера вы были здесь и печатали на машинке.

В голосе Джонса слышалась явная ирония, и Энсон внимательно всмотрелся в его полное, хитрое лицо.

– Именно так, – сказал он. – Я сказал Хармасу то же самое. Хорошо еще, что в тот вечер я никого сюда не привел. – Он с трудом заставил себя усмехнуться.

– Ха! – сказал Джонс. – Я подтвердил, что вы были здесь, но ведь он всего-навсего частный детектив. А что будет, если меня спросят копы?

– Повторите им то же самое, – жестко сказал Энсон.

– Не надейтесь, что я буду врать полиции, мистер Энсон. – Джонс сокрушенно покачал головой. – Я не хочу лишних неприятностей. Мне могут инкриминировать соучастие.

Неприятный холодок сковал сердце Энсона.

– Вы это о чем? Соучастие? К чему вы клоните?

– В кабинете в тот вечер вас не было, мистер Энсон.

Ноги Энсона стали ватными, и он без сил опустился на край стола.

– О чем вы говорите, черт возьми? – хрипло сказал он.

– У меня закончились сигареты, – сказал Джон. – Я подумал, не одолжить ли у вас пару штук до утра. Я постучал в дверь. Никто не ответил, но машинка продолжала стучать. Я постучал снова, а так как никто не ответил, то я подумал, не случилось ли с вами чего-нибудь плохого, и открыл дверь своим ключом. Вас в кабинете не оказалось, мистер Энсон. Стук машинки доносился из магнитофона, и вполне естественный, надо сказать… ловко вы меня провели!

Энсон почувствовал, как капли холодного пота скатываются по спине.

«Конец! – подумал он. – Вот я и влип!»

Первой мыслью было вытащить револьвер Барлоу из запертого ящика стола и немедленно пристрелить Джонса, но не успела эта мысль созреть в его голове, как он тут же ее отбросил. У него не хватит сил вытащить эту тушу из кабинета. Необходимо выиграть время, чтобы все как следует обдумать.

– Верно, Джуд, – сказал он. – В кабинете меня не было, но к убийству я не имею ни малейшего отношения.

Джонс, не спускавший взгляда с Энсона, гаденько ухмыльнулся. Энсон почти чувствовал, как дрожит от страха и возбуждения этот толстяк.

– Я в этом тоже уверен, мистер Энсон… я ни мгновения не думал, что вы имеете к этому отношение. Я лишь хотел предупредить вас на тот случай, если меня будут допрашивать копы. Ведь тогда я обязан сказать правду. – Он склонил голову набок и продолжал: – Ничего ведь плохого не произойдет, да, мистер Энсон?

– Как знать, Джуд, может, и произойдет, – медленно сказал Энсон.

На толстом лице Джуда отразилось сочувствие.

– Я бы этого не хотел. Ведь вы всегда были добры ко мне. И чем же это вам грозит?

– Я потеряю работу, – сказал Энсон. – Я подстроил это алиби, потому что был с замужней женщиной. Ее муж уже подозревает меня. Я хотел доказать, что был здесь, а не с ней. – Даже ему самому это объяснение показалось нелепым, но времени придумать что-нибудь более правдоподобное у него не было.

– Вот как? – Неприкрытая ирония сквозила в голосе Джонса. – Вы были всегда так осторожны с девушками. – Он помолчал и почесал толстый затылок. – Ну-ну, если это так, я, пожалуй, смог бы это забыть. Пожалуй, смог бы… Надо подумать…

Энсон, мигом уловив, что его намерены шантажировать, поспешно, слишком поспешно сказал:

– Думаю, Джуд, сотня долларов вам не помешает… в конце концов, даже если я и не имею к этому отношения, но ведь речь идет об убийстве. Как насчет сотни баксов, чтобы вы забыли об этом деле?

Джонс прислонился к стене.

– Даже и не знаю что сказать, мистер Энсон. На душе как-то тревожно. Сказать по правде, моя жена не очень хорошо себя чувствует. Док говорит, что ей надо переехать в место с более благоприятным климатом. А переезд стоит больших денег. Вот если бы вы дали тысячу долларов… Тогда уж я точно все забыл бы.

Энсон вдруг совершенно успокоился. Он оценил ситуацию и понял, что придется убить этого толстого неповоротливого шантажиста. Но для начала нужно заманить его туда, где это можно будет сделать без помех.

– Тысяча! – воскликнул он. – Побойтесь бога, Джуд! Откуда я возьму такие деньги? Две сотни, больше я не могу вам предложить.

Джуд покачал головой. Выражение его лица стало еще более скорбным.

– Я и рад бы помочь вам, мистер Энсон. Но, предположим, копы уличат меня во лжи. Что тогда случится с моей женой? Ведь меня могут упрятать за решетку на пару лет. Нет, две сотни баксов меня не устроят.

Энсон долго смотрел на толстого потного шантажиста, затем сказал:

– Подождите немного. Два-три дня. Возможно, я смогу наскрести пять сотен, но это максимум. Как вы на это смотрите?

– Жаль давить на такого приятного парня, как вы, мистер Энсон. – Глаза Джонса посуровели. – Но мне нужна либо тысяча, либо ничего. Я даю вам пару дней.

Энсон с бессильной яростью наблюдал, как охранник отлепил свое жирное тело от стены и пошел к двери. Открыв дверь, Джонс с ухмылкой обернулся, глядя на Энсона.

– Моя жена все знает, – сказал он. – Я всегда делюсь с ней информацией, но она будет молчать, как и я. Спокойной ночи, мистер Энсон.

Он вышел в коридор и аккуратно закрыл за собой дверь.


По пути домой Энсон остановился на станции техобслуживания «Шелл». Хорнби пожал ему руку и спросил, каково его мнение о новых покрышках.

– Отличные покрышки, мистер Хорнби, – сказал страховой агент. – Я хочу рассчитаться.

– Нет проблем, мистер Энсон. Пойдемте в офис, и я выпишу вам счет.

Уже заканчивая выписывать квитанцию, Хорнби вдруг вскользь заметил:

– Самое интересное, мистер Энсон, что пару часов назад полицейские интересовались вашими старыми покрышками.

Энсон как раз рассматривал диаграмму давления в шинах, висевшую на стене. Слова Хорнби вызвали у него шок. Не поворачиваясь, он спросил: