Пуаро вынул письмо, полученное от мисс Барроуби, и протянул инспектору. Тот с интересом прочитал его.

— Любопытно, — сказал он. — Беда только в том, что это может означать все что угодно. Жаль, что она не обозначила все хоть чуточку яснее. Нам бы это здорово помогло.

— Или вообще бы никакой помощи не понадобилось.

— То есть как?

— Возможно, она была бы сейчас жива.

— Вы в самом деле так думаете? Гм! Может, вы и правы.

— Прошу вас, инспектор, скажите, что вам известно, я пока совершенно не в курсе.

— Ну что ж, извольте. Старушке стало плохо во вторник вечером, после обеда. Конвульсии… спазмы… все такое. Все перепугались. Послали за доктором. Прежде чем он успел прийти, старая леди умерла. Якобы от удара.

Доктора это объяснение явно не убедило. Он мялся, что-то мямлил, стремясь уйти от конкретного ответа, но все же заявил, что свидетельства о смерти выдать не может. Так что родственники сейчас ожидают результатов вскрытия. Мы же их немножко опередили. Доктор намекнул (он проводил вскрытие вместе с полицейским хирургом), что сомневаться не приходится: старушка умерла от большой дозы стрихнина[291].

— Ага!

— Вот именно. Так что теперь придется крепко поломать голову. Вопрос в том, кто это сделал… Сначала мы решили, что стрихнин подсыпали во время обеда, но, честно говоря, на это не очень похоже. Все они ели суп из артишоков[292], который подавался в супнице, запеченную рыбу и яблочный пирог.

— Они — это кто?

— Мисс Барроуби, миссис Делафонтен и мистер Делафонтен. У мисс Барроуби жила девушка — наполовину русская — нечто среднее между прислугой, сиделкой и компаньонкой, но она не ела с ними за одним столом. Ей обычно доставалось то, что приносили из столовой после того, как поест семья. В доме живет еще служанка, но во вторник у нее как раз был свободный вечер. Она оставила суп на плите, а рыбу в духовке. Яблочный пирог подавался холодным. Все трое ели одно и то же. Кроме того, подсыпать стрихнин в эти блюда невозможно. Он же горький, как желчь. Доктор говорит, что стрихнин можно почувствовать даже в пропорции один к тысяче.

— Кофе?

— Это более вероятно, но старушка никогда не пила кофе.

— Гм, похоже, трудности тут действительно немалые. Она пила что-нибудь во время еды?

— Воду.

— Час от часу не легче!

— Ничего себе задачка, верно?

— У старой леди были деньги?

— По-моему, она была весьма состоятельной. Конечно, детали нам пока не известны, но, насколько я понимаю, у Делафонтенов с финансами довольно туго. Старая леди помогала им содержать дом.

— Итак, — Пуаро слегка улыбнулся, — вы подозреваете Делафонтенов. Кого из них?

— Не могу сказать, что кого-то конкретно подозреваю. Но факт остается фактом — они единственные близкие родственники, и я не сомневаюсь, что теперь они унаследуют кругленькую сумму. Ну а человеческая натура, как известно…

— …бывает иногда, — подхватил Пуаро, — далеко не человечной… Да, вы правы. Скажите, кроме того, что вы назвали, старая леди ничего не ела и не пила?

— Видите ли…

— Ah, voila![293] Я чувствовал, что вы что-то, как говорится, приберегаете про запас. Суп, рыба, яблочный пирог — такой вот a betise![294] Теперь мы подошли к самому главному.

— Этого я не знаю, но, по правде говоря, старуха перед едой приняла порошок. Понимаете, не пилюлю или таблетку, а порошок, завернутый в рисовую бумагу. Абсолютно безвредная штука, которую принимают для улучшения пищеварения.

— Прекрасно! Нет ничего легче, чем подсыпать стрихнин в один из порошков. Его проглатывают и запивают водой, даже не почувствовав вкуса.

— Верно. Только вся закавыка в том, что порошок дала ей девушка.

— Русская?

— Да, Катрина Ригер. Как я понимаю, мисс Барроуби помыкала ею. Подай то, подай другое, принеси это… потри спину, налей лекарство, сбегай в аптеку… и все такое. Вы же знаете, как со старухами. Хотят казаться добренькими, а на самом деле хуже любого тирана.

Пуаро улыбнулся.

— Однако, — продолжал инспектор Симс, — тут тоже закавыка. Зачем ей было убивать старуху? Ведь теперь она осталась без места, а найти работу не так-то просто. У нее ведь нет никакой специальности.

— Ну а если стрихнин подсыпал кто-то другой, — предположил Пуаро, — ведь такая возможность была у любого…

— Конечно, мосье Пуаро, мы прорабатывали все варианты и, как вы понимаете, стараемся все делать… без шума. Когда был выписан последний рецепт? Где он обычно хранился?.. Терпение и кропотливый труд в конце концов приведут нас к цели. Потом есть еще адвокат мисс Барроуби. Завтра у меня с ним будет разговор. А там еще управляющий банком… Дел, как видите, полно…

Пуаро встал.

— У меня к вам просьба, мистер Симс. Пожалуйста сообщайте мне, как продвигается расследование. Я буду вам крайне признателен.

— Ну, конечно, мосье Пуаро! Одна голова хорошо, а две лучше. Кроме того, я и сам хотел попросить вас участвовать в расследовании. Ведь именно вы получили от нее письмо!

— Очень любезно с вашей стороны! — Пожав руку инспектору, Пуаро вышел.

На следующий день ближе к вечеру в квартире Пуаро раздался звонок.

— Это мосье Пуаро? Говорит инспектор Симс. У нас кое-что начинает вырисовываться.

— В самом деле? Я весь внимание!

— Так вот. Пункт первый, и, может, самый важный. Мисс Б оставила своей племяннице совсем небольшую сумму, а все остальное завещала К. «Учитывая ее доброту и внимание». Именно так и написано. И это в корне меняет дело.

Пуаро сразу представил себе мрачное лицо и взволнованный голос: «Деньги мои. Она так написала, и так и будет!» Следовательно, наследство не свалилось на Катрину неожиданно. Девушка знала об этом заранее.

— Пункт второй, — продолжал звучать в телефонной трубке голос инспектора Симса. — Никто, кроме К, до порошков не дотрагивался.

— Вы уверены?

— Девушка и сама этого не отрицает. Ну, что вы об этом думаете?

— Чрезвычайно интересно.

— Нам хотелось бы знать только одно: откуда у нее оказался стрихнин. Думаю, это будет несложно.

— Но пока вам это не удалось?

— Я только начал. Допрос был сегодня утром.

— И что же?

— Отсрочено на неделю.

— А юная леди… К?

— Задержана по подозрению в убийстве. Я не хочу рисковать. У нее могут оказаться неведомые нам друзья, которые попытаются помочь ей скрыться.

— Вряд ли, — возразил Пуаро. — Не думаю, что у нее есть друзья.

— Вы действительно так думаете? Но почему, мосье Пуаро?

— Это просто мое предположение. Скажите, у вас есть еще… эти… как вы их называете… пункты?

— Ничего напрямую связанного с делом. Похоже, мисс Б в последнее время проводила какие-то сомнительные операции со своими акциями… и, видимо, потеряла изрядную сумму. Похоже, дело тут не совсем чисто, но я не вижу связи с главным… во всяком случае, пока не вижу.

— Пожалуй, вы правы. Ну что же, очень любезно с вашей стороны, что позвонили. Я очень вам благодарен.

— Не стоит. Я человек слова. И, как я понимаю, вас очень заинтересовала эта история. К тому же я очень надеюсь на вашу помощь.

— Был бы чрезвычайно рад вам помочь. А что, если я, к примеру, отыщу друга этой девушки? Это может вам пригодиться?

— По-моему, вы сказали, что у нее нет друзей, — удивился инспектор Симс.

— Я ошибался. Один друг у нее есть, — сказал Эркюль Пуаро и повесил трубку, прежде чем инспектор успел задать следующий вопрос.

С сосредоточенным видом Пуаро вошел в комнату, где за пишущей машинкой сидела мисс Лемон. Увидев Пуаро, она убрала руки с клавиш и вопросительно посмотрела на него.

— Я хочу, — сказал он, — чтобы вы представили себе одну маленькую историю.

Мисс Лемон послушно положила руки на колени. Ей нравилось печатать на машинке, оплачивать счета, регистрировать документы, фиксировать даты деловых встреч… Просьбы представить себе некую гипотетическую ситуацию вызывали у нее страшную скуку, но она воспринимала это как неприятную, но необходимую часть своих обязанностей.

— Представьте себе, — начал Пуаро, — что вы русская девушка.

— Да, — сказала мисс Лемон, всем своим видом как бы подчеркивая свое британское происхождение.

— Вы одна в этой стране, без друзей. У вас есть причины, по которым вы не хотели бы возвращаться в Россию. Вы находитесь в услужении у одной старой леди. Работа у вас довольно тяжелая и нудная, что-то вроде сиделки-компаньонки. Вы кротки и безропотны.

— Да, — послушно повторила мисс Лемон, будучи, однако, совершенно не в состоянии представить себя в роли простой и безропотной девушки. На свете попросту не существовало такой старой леди, капризы которой она согласилась бы терпеть.

— Вы понравились старушке, — продолжал Пуаро. — Она решает оставить вам наследство и сообщает вам об этом.

Пуаро немного помолчал.

— Да, — снова тоном великомученицы произнесла мисс Лемон.

— А потом старая леди что-то обнаружила. Возможно, что-то, связанное с деньгами. Может быть, она узнала, что по отношению к ней вы были не совсем честны. Или, того хуже, ей показалось, что ее лекарство имеет какой-то непривычный вкус… или не нравится еда… Как бы то ни было, она начинает в чем-то вас подозревать и пишет письмо одному очень известному детективу… да что там говорить, самому известному детективу — то есть мне! Я должен вскоре посетить ее. Вот тут-то все и выплывает наружу. Необходимо действовать немедленно. И вот, прежде чем знаменитый детектив является, старую леди отправляют на тот свет! И деньги достаются вам… Скажите, по-вашему такое возможно?

— Вполне, — сказала мисс Лемон, — то есть, вполне возможно для русской. Лично я никогда бы не стала компаньонкой. Я предпочитаю, чтобы круг моих обязанностей был четко очерчен. И уж конечно, мне бы и в голову не пришло кого-нибудь убить.