«Пленка, которая у меня с собой, наверняка очень убедительна, но я не знаю, стоит ли ее передавать капитану Шульцу. Я сначала решил переговорить с вами и с теми, чьи жены покупают у нас».

Из этого явствовало, что Линда не одна такая. У Горди должны быть и другие жертвы среди наших соседей. У меня пошла кругом голова. Я стал перебирать знакомые семьи. Митчеллы? Кридены? Джилтор? Так я мог продолжать без конца. Все соседи имели много денег, их жены были избалованы. Большинство из них были гораздо состоятельнее меня, но Линда определенно превосходила их своей разнузданностью. Приходил ли Горди и к ним? Предположим, что крали четыре женщины. Если он потребует по двадцать тысяч с каждой, то заработает восемьдесят тысяч. И все это ценой краткого визита, угрозы, небольшого кусочка пленки. Охваченный неудержимо растущей яростью, я схватил телефонную трубку и позвонил Герману Вебберу.

Сыскное бюро «Алерт» принадлежало Чендлеру, а руководил им Герман Веббер. Раньше он работал в полиции, но ушел оттуда, недовольный медленным продвижением по службе. Он пользовался симпатиями полицейских и за короткий срок сумел перетянуть к себе четырех работников, знающих толк в своей работе. Веббер также снабжал журнал информацией. Я не любил его. Он был жестким, скрытным, но доставляемые им факты всегда соответствовали истине. В трубке раздался резкий, отрывистый голос:

– Веббер!

– Это Стив, Герман. Мне нужно, чтобы вы сделали кое-что.

– Хорошо, давайте я сначала запишу.

В этом был весь Веббер, практичный, опытный, с душой полицейского.

Он никогда не принимал задание устно, не записав на магнитофон.

– Речь идет о Джессе Горди. Это управляющий универмагом «Велкам». Мне нужно знать о нем все, буквально все, даже как часто он подстригает ногти, и как можно скорее.

– Ясно. Это нетрудно. У меня тут есть материал, только нужно его немного дополнить.

– Сведения нужны к утру.

Он присвистнул:

– Вот это да!

– Я хочу иметь их у себя в десять часов, – сказал я и положил трубку.

Часы показывали 18.25. Полистав календарик, я набрал домашний телефон Мэйшью. Трубку сняла Марта, его жена.

– Скажи, Марта, Эрни уже вернулся?

– Он только что пошел в ванную. – Она засмеялась. – Мы вас страшно давно не видели. Что, если встретимся на днях? Чем вы заняты в пятницу, может, приедете?

– Хорошо, я поговорю с Линдой. Вы ведь знаете, Марта, мужчины никогда не решают таких вопросов. Может, у нее что-то намечено?

– Наверняка намечено. – И она снова рассмеялась.

Подошел Эрни и отобрал у нее трубку:

– Привет, Стив.

– Послушай, Эрни, у меня неприятности. Мать Линды нуждается в операции. Извини, что я тебя беспокою, но не мог бы ты мне помочь? Скажи честно: дашь взаймы тысяч пятнадцать долларов?

Секунду он молчал.

– Ты хочешь сказать, что они нужны тебе для… – Он не закончил фразу, спохватившись, что Марта слушает.

– Да, нужны. Можно оформить в виде ипотеки на дом, Эрни.

Снова наступила короткая пауза.

– Что, если нам поговорить об этом завтра, Стив? Я буду ждать тебя в 9.15 в офисе.

– Хорошо, но мне хотелось бы иметь представление, можно ли на это рассчитывать?

– Завтра видно будет. Сумма, которую ты назвал, вряд ли реальна. Но ничего, все обсудим. Мне очень жаль, что матери Линды нужна операция.

– Спасибо за сочувствие.

– Значит, завтра увидимся, да?

– Конечно, до свидания, Эрни. – Я повесил трубку.

Было слышно, как машина Линды въезжает в гараж. Она даже не потрудилась окликнуть меня и сразу же поднялась наверх. Над головой я услышал стук каблучков, когда она шла в ванную. После недолгой паузы послышался шум спускаемой воды. Я сидел и ждал. Зазвонил телефон, но я не притронулся к нему, хотя аппарат стоял у меня под рукой. Я слышал, как Линда сняла трубку в нашей спальне. До меня донеслась ее болтовня. Она вышла на лестницу и крикнула:

– Стив, это Фрэнк. Он хочет поговорить с тобой.

Я взял трубку:

– Привет, Фрэнк!

– Привет. Может, приедете ко мне минут через двадцать? – произнес глубокий баритон Фрэнка Латимера. Я спрашивал себя, ворует ли его жена в универмаге. – Сэлли купила креветок, мы ждем Джека, Сюзи, Мерилл и Мейбл. Ну как, приедете?

В кабинет вошла Линда.

– Спасибо… но сегодня нет. Никак не можем. Я, кажется, простудился и пораньше хочу лечь спать.

Я выслушал его соболезнования и попрощался.

– Какая простуда?! – Линда сердито смотрела на меня. – Послушай, что за ерунду ты несешь? И к тому же у нас в доме совершенно нечего есть. Сейчас же позвони и скажи, что ты передумал и приедешь.

– Нам не повредит разок и попоститься. Садись, нам нужно серьезно поговорить.

– Если тебе не хочется, я поеду одна, – сказала она и потянулась к телефону.

Я вынул из кармана флакон духов и поставил его перед Линдой.

Глава 2

К сожалению, часто случается, что проходит время и человек словно пробуждается. Мужчина или женщина смотрит на своего партнера и понимает, что чувство, которое он питал к нему, вдруг умерло. Месяцы и годы, прожитые вместе, превращаются в горку серого пепла, а взаимная любовь, этот редкий и драгоценный дар, вдруг исчезает. Для меня этот момент прозрения наступил, когда я увидел ее с протянутой к телефонной трубке рукой.

Узнав флакон, она медленно убрала руку, а на ее лице появилось настороженное выжидательное выражение. Ее тонкие губы сжались в узкую линию, и впервые с момента нашей встречи я заметил, что она далеко не так красива, как мне казалось. Когда двое любят, между ними зарождается нечто необъяснимое. Это нечто драгоценно, но хрупко, невероятно хрупко. Когда я сидел и смотрел на Линду, это нечто драгоценное вдруг угасло. Так перегорает лампочка. Ровный приятный свет и через секунду – тьма.

Я смотрел на нее и ждал. Она держалась настороженно. Облизав губы, она взглянула на меня:

– Почему здесь мои духи?

– Сядь, Линда, ты навлекла на нас большую беду. Мы должны вместе как-нибудь из нее выпутаться.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Она уже оправилась, и голос звучал совершенно спокойно. На лице появилось выражение скуки, к которому она обычно прибегала, желая показать, что я ей надоел. – Позвони Фрэнку и скажи, что мы приедем.

– Тебе что-нибудь говорит имя Джесс Горди?

Она нахмурилась:

– Нет… Но что с тобой сегодня? Послушай, если не хочешь никуда идти сегодня, то я пойду одна. Мне…

– Горди, управляющий универмагом «Велкам», приходил сегодня, и я записал наш разговор на пленку. Я хочу, чтобы ты послушала. Сядь!

После короткого колебания она повиновалась:

– Почему ты хочешь, чтобы я это слушала?

Голос Линды все же утратил обычную самоуверенность. Она перевела взгляд на магнитофон, и я заметил, как ее руки сжались в кулачки. Я нажал на кнопку, и мы в молчании выслушали Горди, который рассказывал свою грязную историю. Когда он упомянул о фотографии, я достал ее из ящика и положил перед Линдой. Она бросила взгляд на фото, и ее лицо вдруг осунулось. В это мгновение она выглядела на пять лет старше, а когда Горди сказал: «…и ваша милая, красивая жена, мистер Менсон, пошла бы в тюрьму», она вздрогнула, словно ее хлестанули бичом. Мы прослушали все до конца.

«Вот мое предложение: дайте мне двадцать тысяч, и я отдам вам этот кусок пленки. Учитывая ваше положение, это не такие уж большие деньги… Я предложил бы вам завтра вечером явиться ко мне с наличными… Значит, завтра вечером… И, пожалуйста, с деньгами».

– Не понимаю, почему ты поднял такой шум из-за дурацкого флакончика с духами. Что ж, видимо, не остается ничего другого, как дать ему эти деньги… – Она встала. – Да, я сделала глупость, признаю, но так поступают многие. Так почему же, в конце концов, и мне нельзя? И вообще, как сказал этот тип, это не такие уж и большие деньги для человека с твоим положением.

Она направилась к двери, а меня охватила такая ярость, какой, пожалуй, я не испытывал ни разу. Я вскочил, обошел вокруг стола и схватил ее за руку в тот момент, когда она взялась за ручку двери. И залепил ей такую затрещину, что ее отбросило к стене, колени у нее подогнулись, и она сползла на пол. Яростным рывком я поставил ее на ноги и швырнул в кресло. Она упала на сиденье, едва дыша, прижав руки к пылающей щеке, и со жгучей ненавистью уставилась на меня.

– Сукин сын!

– А как тебя называть – воровкой?!

– За это я с тобой разведусь! Ты меня ударил! – закричала она вне себя. – Ты сделал мне больно, зверь! Боже, как я тебя ненавижу! Теперь никуда не смогу выйти! Что скажут люди, если увидят меня в таком виде? Подожди, это тебе дорого обойдется, уж я позабочусь! Ты еще пожалеешь!

Я молча сидел и смотрел на нее. От бессильной злости она стукнула себя по коленям. Глаз у нее начал заплывать. Она выглядела нелепо и глупо, как капризный ребенок, впавший в истерику. Потом она вдруг расплакалась. Она сползла с кресла, подбежала ко мне и уткнулась лицом в мою рубашку.

– Не позволяй им посадить меня, спаси от тюрьмы.

Я испытал мимолетное сочувствие, и только. Еще вчера ее объятия могли пробудить желание, теперь же они ничего для меня не значили.

– Линда, прошу тебя, успокойся. – Я понимал, что говорю холодно. – Ну успокойся же! Поднимись и садись сюда, нам вместе нужно поискать какой-нибудь выход.

Линда подняла красное, залитое слезами лицо и отпустила меня.

– Стив, ты меня ненавидишь, да? – Она подавила рыдания. – Обещаю, что буду хорошей, правда, если ты избавишь меня от этого. Честное слово, я буду хорошей женой, я…

– Замолчи и смотри не скажи чего-нибудь такого, о чем потом будешь жалеть. Я принесу что-нибудь выпить.

Она встала, колени ее дрожали.

– Боже! Ты словно каменный! Никогда б не подумала…

Я подошел к бару и налил нам обоим неразбавленного виски. Когда я возвращался со стаканами к письменному столу, зазвонил телефон. Я поставил стаканы и взял трубку.