– Никогда! – крикнула Хилари. – Никогда! Никогда!

– В вас говорят страсть и дух противоречия, свойственный рыжеволосым, – заметил мистер Аристидис. – У моей второй жены были рыжие волосы. Она была красивой женщиной и любила меня. Странно, не так ли? Я всегда восхищался рыжими женщинами. Ваши волосы очень красивы. Но мне в вас нравится и многое другое – смелость, мужество, решимость отстаивать собственное мнение. – Он вздохнул. – Увы! Женщины сами по себе теперь мало меня интересуют. У меня есть пара молоденьких девушек, которые иногда меня развлекают, но сейчас я предпочитаю духовное общество. Поверьте, мадам, ваше общество подействовало на меня освежающе.

– Предположим, я повторю все, что вы мне сообщили, моему мужу?

Аристидис снисходительно улыбнулся:

– Предполагать можно что угодно. Но вы в самом деле так поступите?

– Я… не знаю.

– Вы благоразумны, – заметил мистер Аристидис. – Некоторые знания женщине лучше держать при себе. Но вы устали и расстроены. Время от времени, когда я буду наносить сюда визиты, вас станут приводить ко мне, и мы обсудим много интересных вещей.

– Позвольте мне уехать отсюда! – Хилари умоляюще протянула руки. – Позвольте уехать вместе с вами! Пожалуйста!

Старик покачал головой. Выражение его лица было снисходительным, но в нем ощущался легкий оттенок презрения.

– Теперь вы говорите как ребенок, – укоризненно сказал он. – Как я могу вас отпустить? Как я могу позволить вам поведать всему миру о том, что вы здесь видели?

– И вы не поверите мне, если я поклянусь никому ничего не рассказывать?

– Нет, не поверю, – покачал головой Аристидис. – Я был бы глуп, если бы верил подобным вещам.

– Но я не хочу оставаться в этой тюрьме! Я хочу уйти отсюда!

– Ведь здесь ваш муж. Вы добровольно прибыли сюда, чтобы присоединиться к нему.

– Но я понятия не имела, что здесь происходит!

– Это верно, – кивнул Аристидис. – Однако могу вас заверить, что здесь куда лучше, чем за «железным занавесом». Тут есть все, что вам нужно! Комфорт, прекрасный климат, развлечения… – Старик поднялся и покровительственно похлопал ее по плечу. – Все утрясется, – уверенно сказал он. – Рыжеголовая птичка привыкнет к своей клетке. Через год – быть может, через два – вы будете очень счастливы. Хотя, возможно, – задумчиво добавил Аристидис, – куда менее интересны.

Глава 19

Среди ночи Хилари внезапно проснулась. Она приподнялась на локте и прислушалась.

– Том, вы слышите?

– Да. Самолет – летит низко. Ну и что? Время от времени они здесь пролетают.

– Любопытно… – Хилари не окончила фразу.

Она молча лежала, вспоминая странную беседу с Аристидисом.

По какому-то капризу старик явно симпатизировал ей.

Не может ли она сыграть на этом?

Не может ли она уговорить его взять ее с собой?

Когда Аристидис приедет в следующий раз, если он пошлет за ней, она постарается завести разговор о его покойной рыжеволосой жене. Конечно, не приходится рассчитывать на зов плоти: для этого его кровь слишком холодна. Кроме того, у него имеются «молоденькие девушки». Но стариков можно заставить вспомнить давно ушедшие времена…

Взять хотя бы ее дядю Джорджа, который жил в Челтенхеме…

Хилари улыбнулась в темноте, вспоминая дядю Джорджа.

Так ли уж отличались друг от друга ее дядя и мультимиллиардер Аристидис? У дяди Джорджа была экономка – «такая славная женщина, моя дорогая, – ничего сексуального, просто приятная и спокойная». Тем не менее дядя Джордж привел семью в отчаяние, женившись на этой «приятной и спокойной женщине». Она оказалась хорошей слушательницей.

Что Хилари говорила Тому? «Я найду способ выбраться отсюда». Странно, если этим способом окажется Аристидис…


– Сообщение! – воскликнул Леблан. – Наконец-то!

Его помощник только что вошел и, отдав честь, положил перед ним сложенный лист бумаги. Леблан развернул его и возбужденно заговорил:

– Это рапорт одного из наших пилотов-разведчиков. Пролетая над горным районом, он заметил световой сигнал по азбуке Морзе, повторенный дважды. Вот расшифровка.

Он протянул Джессопу бумагу с буквами:

П.Р.О.К.А.З.А.

– Проказа, – с сомнением произнес Джессоп.

– Что это может означать?

– Есть в этом районе лепрозорий?

Леблан разложил на столе большую карту и ткнул в нее коротким пальцем, желтым от табака.

– Вот район, который обследовал пилот. Посмотрим. Кажется, я что-то припоминаю…

Он вышел из комнаты и вскоре вернулся.

– Нашел! Там находится знаменитая медицинская научно-исследовательская организация, основанная и субсидируемая известными филантропами. Район абсолютно пустынный. Там ведутся важные работы по изучению проказы. Имеется и лепрозорий примерно на двести человек, а также отдел по изучению рака и туберкулезный санаторий. Но репутация у этого учреждения безупречная. Его патронирует сам президент республики.

– Да, – одобрительно промолвил Джессоп. – Ловко сработано.

– Но организация в любое время открыта для инспекции. Ее посещают светила медицины.

– И не видят там ничего, что не должны видеть! Атмосфера высочайшей респектабельности – лучшая маскировка для сомнительных дел.

– Возможно, – неуверенно согласился Леблан. – Полагаю, это перевалочный пункт для путешественников. Пара среднеевропейских врачей могла организовать нечто подобное. Маленькая группа людей, вроде той, которую мы ищем, может незаметно переждать там несколько недель, прежде чем продолжать путь.

– Думаю, там кроется нечто большее, – возразил Джессоп. – Не исключено, что это конец путешествия.

– Вот как?

– Лепрозорий наводит на размышления… По-моему, при современных методах лечения прокаженных уже не изолируют.

– В цивилизованном обществе – может быть. Но не в этой стране.

– Да, но слово «проказа» все еще ассоциируется со Средневековьем, когда прокаженные ходили с колокольчиком, чтобы предупреждать о своем приближении. Праздное любопытство не приведет людей в колонию прокаженных, а медицинских светил, которых вы упоминали, интересуют только научно-исследовательский аспект и, возможно, условия, в которых живут прокаженные, – они, несомненно, великолепны. Однако за этим фасадом филантропии и милосердия может твориться все, что угодно. Между прочим, кому принадлежит это место? Какие именно филантропы его основали и субсидируют?

– Это легко уточнить. Одну минуту.

Леблан перелистал справочник.

– Это частное предприятие, основанное группой филантропов во главе с Аристидисом. Как вам известно, он сказочно богат и щедро жертвует на благотворительные цели. Аристидис основал больницы в Париже и Севилье. По сути дела, это его организация – другие филантропы ему содействуют.

– Итак, это предприятие Аристидиса. А Аристидис был в Фесе, когда там находилась «Олив Беттертон».

– Аристидис! – смачно воскликнул Леблан. – Mais… c’est colossal![38]

– Согласен.

– C’est fantastique![39]

– Безусловно.

– Enfin… c’est formidable![40]

– Несомненно.

– Но вы понимаете, насколько это страшно? – Возбужденный Леблан едва не ткнул указательным пальцем в лицо собеседнику. – Этот Аристидис стоит практически за всем: банками, правительствами, промышленными предприятиями, вооружением, транспортом! Его никогда не видят и о нем очень редко слышат! Он сидит и покуривает в своем испанском замке, иногда черкнет несколько слов на клочке бумаги и бросит его на пол. Секретарь подползает на четвереньках и подбирает этот клочок, а через несколько дней крупный парижский банкир пускает себе пулю в лоб!

– С каким драматизмом вы все это обрисовали, Леблан! Но удивляться нечему. Президенты и министры делают важные заявления, банкиры что-то напыщенно вещают, сидя за роскошными столами, а потом выясняется, что за всем этим пышным великолепием скрывается маленький незаметный человечек, обладающий реальной властью. Неудивительно, что за всеми исчезновениями стоит Аристидис, – фактически нам раньше следовало это предположить. Вся история – грандиозная коммерческая афера. Никакой политики. Вопрос в том, что нам с этим делать.

Лицо Леблана помрачнело.

– Это будет нелегко. Если мы ошибаемся… о таком варианте я и думать боюсь! А если мы правы, нам придется это доказать. Вы понимаете, что стоит нам начать расследование, как его могут отменить на самом высоком уровне? Да, нам будет трудновато… Но… – он выразительно поднял короткий указательный палец, – это будет сделано.

Глава 20

Автомобили поднялись по горной дороге и остановились у больших ворот в скале. Машин было четыре. В первой находились французский министр и американский посол, во второй – британский консул, член парламента и шеф полиции, в третьей – два участника бывшей королевской комиссии и два известных журналиста. В каждой из трех машин присутствовали сопровождающие лица. В четвертом автомобиле находились люди, неизвестные широкой публике, но пользующиеся авторитетом в своей среде. Среди них были капитан Леблан и мистер Джессоп. Шоферы в униформах открывали дверцы и помогали выйти высоким гостям.

– Надо надеяться, – пробормотал министр, – что нам не придется контактировать с пациентами.

– Du tout, monsieur le ministre[41], – тут же успокоил его один из сопровождающих. – Приняты все меры предосторожности. Инспекция будет производиться только на расстоянии.

На лице пожилого министра отразилось явное облегчение. Посол что-то заметил насчет прогресса в лечении проказы.

Большие ворота распахнулись. Несколько человек – коренастый темноволосый директор, высокий и светловолосый заместитель директора, двое известных врачей и знаменитый химик – приветствовали визитеров цветистыми французскими фразами.

– A cher[42] Аристидис? – осведомился министр. – Я искренне надеюсь, что недомогание не помешало ему выполнить обещание и встретиться с нами здесь.