Она поежилась.

– Что с вами, Олив?

– Ничего. Смотрите, заместитель директора собирается сделать объявление.

Доктор Нильсон, стоявший на трибуне, поднял руку, призывая к тишине, и заговорил в микрофон:

– Друзья и коллеги! Завтра вас просят оставаться в запасном крыле. Пожалуйста, соберитесь к одиннадцати утра, когда будет произведена перекличка. Чрезвычайное положение продлится всего двадцать четыре часа. Сожалею о причиняемых неудобствах. Объявление вывешено на доске.

Он удалился, улыбаясь, и музыка заиграла снова.

– Нужно опять приударить за Дженсен, – сказал Питерс. – Вон она стоит с серьезным видом у колонны. Хочу выяснить, что собой представляет это запасное крыло.

Он отошел. Хилари села и задумалась. Не слишком ли у нее разыгралось воображение? Торквил Эрикссон?.. Борис Глидр?..

Перекличка состоялась в большом лектории. Все оказались на месте. Потом их построили в длинную колонну и повели по лабиринту коридоров. Хилари, шагая рядом с Питерсом, знала, что он прячет в руке маленький компас, незаметно для окружающих определяя направление, по которому их ведут.

– Сейчас это едва ли нам поможет, – тихо заметил он. – Но потом – кто знает.

В конце коридора находилась дверь, возле которой им пришлось задержаться, пока ее открывали.

Питерс вынул портсигар, но тут же послышался властный голос ван Хейдема:

– Пожалуйста, не курите. Ведь вас уже предупреждали.

– Простите, сэр.

Питерс оставил портсигар в руке. Потом они снова двинулись вперед.

– Как овцы, – с отвращением сказала Хилари.

– Не унывайте, – пробормотал Питерс. – В стаде всегда найдется паршивая овца.

Хилари с признательностью посмотрела на него и улыбнулась.

– Женская спальня направо, – сказала мисс Дженсен и повела женщин в указанном направлении.

Мужчин повели налево.

Спальня представляла собой большую комнату, похожую на больничную палату. Вдоль стен стояли кровати с пластиковыми занавесками. У каждой кровати находился шкафчик.

– Здесь все просто, но не так уж примитивно, – сказала мисс Дженсен. – Ванная расположена справа, а общая гостиная – за дверью в конце комнаты.

«Общая гостиная», где все встретились вновь, походила на зал ожидания аэропорта. С одной стороны помещались бар и стойка, с другой – ряд книжных полок.

День протекал довольно приятно. На маленьком портативном экране показали два кинофильма.

Искусственное неоновое освещение компенсировало отсутствие окон. К вечеру зажглись дополнительные лампы, от которых исходил мягкий свет.

– Умно, – одобрил Питерс. – Это сводит на нет ощущение, что нас замуровали заживо.

«Как же мы все беспомощны!» – думала Хилари. Где-то совсем рядом находятся люди из внешнего мира. И нет никакой возможности связаться с ними и попросить о помощи. Как всегда, все было спланировано с безжалостной эффективностью.

Питерс сидел возле мисс Дженсен. Хилари предложила Мерчисонам сыграть в бридж. Том Беттертон отказался, заявив, что не может сосредоточиться, поэтому четвертым стал доктор Баррон.

Как ни странно, Хилари получила удовольствие от игры. Было половина двенадцатого, когда третий роббер подошел к концу, – она и доктор Баррон оказались в выигрыше.

Хилари посмотрела на часы:

– Уже поздно. Полагаю, важные персоны скоро уедут – или они намерены здесь заночевать?

– Право, не знаю, – ответил Саймон Мерчисон. – Думаю, пара особенно пытливых медиков останется на ночь, но завтра к полудню все так или иначе должны уехать.

– И тогда нас вернут назад?

– Очевидно. Такие истории нарушают весь график.

– Но все отлично организовано, – с одобрением заметила Бьянка.

Она и Хилари поднялись и пожелали двум мужчинам доброй ночи.

Хилари шагнула в сторону, пропуская Бьянку первой в тускло освещенную спальню. В этот момент она ощутила чье-то легкое прикосновение.

Резко обернувшись, Хилари увидела темнокожего слугу.

– S’il vous plat, madame[35], – заговорил он по-французски. – Вам нужно идти.

– Идти? Куда?

– Будьте любезны следовать за мной.

Хилари колебалась.

Бьянка уже вошла в спальню. В общей гостиной несколько человек были заняты разговором.

Снова Хилари почувствовала осторожное прикосновение.

– Пожалуйста, мадам, следуйте за мной.

Слуга слегка отошел и обернулся, поманив ее пальцем. Хилари нерешительно двинулась следом.

Она заметила, что этот человек одет более богато, чем другие туземные слуги. Его платье было расшито золотом.

Он подвел ее к маленькой двери в углу общей гостиной, потом они направились куда-то по нескончаемым белым коридорам. Хилари казалось, что это не та дорога, по которой они утром шли в запасное крыло, но она не могла быть уверена, так как все коридоры походили друг на друга. Один раз она повернулась, чтобы задать вопрос, но ее провожатый покачал головой и быстро зашагал дальше.

В конце коридора он остановился и нажал кнопку в стене. Панель скользнула в сторону, обнаружив маленький лифт. Слуга пропустил вперед Хилари, последовал за ней, и кабина начала подниматься.

– Куда вы меня ведете? – резко осведомилась Хилари.

Темные глаза с укором посмотрели на нее.

– К хозяину, мадам. Для вас это великая честь.

– Вы имеете в виду – к директору?

– К хозяину.

Лифт остановился. Они вышли и двинулись по очередному коридору к двери. Слуга постучал, и дверь открыл еще один туземец в расшитой золотом белой одежде и с бесстрастным смуглым лицом.

Слуга повел Хилари через маленькую приемную и отодвинул в сторону занавес. Войдя в соседнее помещение, Хилари неожиданно оказалась в почти ориентальной обстановке – среди низких кушеток, кофейных столиков и красивых ковров на стенах. Она с изумлением уставилась на сидящую на диване высохшую, желтолицую фигуру. Ее глаза встретились с насмешливым взглядом мистера Аристидиса.

Глава 18

– Asseyez-vous, cheire madame[36], – приветствовал ее мистер Аристидис.

Он поманил ее рукой, похожей на когтистую лапу, и Хилари, словно во сне, опустилась на низкий диван напротив него. Старик разразился похожим на кашель смехом.

– Вы удивлены, – сказал он. – Это не то, чего вы ожидали, а?

– Совсем не то, – ответила Хилари. – Я и представить себе не могла…

Но удивление быстро прошло.

С появлением мистера Аристидиса нереальный мир, в котором она жила последнюю неделю, рассыпался вдребезги. Теперь Хилари понимала, что организация выглядела нереальной, потому что она не являлась такой, какой стремилась казаться. Герр директор с его завораживающим голосом был всего лишь подставным лицом, скрывающим правду, которая находилась в потайной, обставленной по-восточному комнате. С маленьким, усмехающимся старичком в центре картины все становилось на свои места, обретая жестокий и вполне реальный смысл.

– Теперь мне ясно, – сказала Хилари. – Все это принадлежит вам?

– Да, мадам.

– А так называемый директор?

– Он отлично справляется, – одобрительно произнес мистер Аристидис. – Я плачу ему очень высокое жалованье. Раньше он выступал на собраниях движения за возрождение церкви.

Несколько минут он молча курил. Хилари тоже хранила молчание.

– Рядом с вами рахат-лукум, мадам. И другие сладости, если вы предпочитаете их. – Старик снова сделал паузу. – Я филантроп, мадам. Как вам известно, я богат. Один из богатейших людей в мире – возможно, самый богатый. Учитывая это, я чувствую себя обязанным служить человечеству. Я создал в этом уединенном месте лепрозорий и научно-исследовательское учреждение по изучению проказы. Некоторые ее разновидности излечиваются, другие, к сожалению, оказались неизлечимыми. Но мы неустанно работаем и достигаем хороших результатов. Проказа – слабозаразное заболевание. Она куда менее заразна, нежели оспа, тиф или чума. И все же слово «лепрозорий» внушает людям такой страх, что они стараются держаться от него подальше. Свидетельство этого страха вы можете обнаружить еще в Библии, и он сохранился до сих пор, оказав мне большую пользу в создании этого учреждения.

– Значит, вы создали его для лечения проказы?

– Да. У нас также имеется отдел исследования рака, ведется большая работа в области туберкулеза. Проводятся и исследования вирусов – с сугубо медицинскими целями, bien entendu[37], – не может быть и речи о биологическом оружии. Все в высшей степени гуманно, пристойно и укрепляет мою репутацию. Известные терапевты, хирурги и микробиологи время от времени приезжают сюда знакомиться с нашими достижениями, как сегодня. Здание построено таким образом, что часть его полностью изолирована и незаметна даже с воздуха. Некоторые секретные лаборатории расположены прямо внутри скалы. В любом случае я вне подозрений. – Он улыбнулся и просто добавил: – Понимаете, я очень богат.

– Но почему?! – воскликнула Хилари. – Откуда эта жажда разрушения?

– У меня нет жажды разрушения, мадам. Вы несправедливы ко мне.

– Тогда я не понимаю…

– Я – бизнесмен, – объяснил мистер Аристидис. – И к тому же коллекционер. Когда богатство начинает угнетать, только этим и остается заниматься. За свою жизнь я собрал очень многое. У меня прекраснейшая коллекция картин в Европе, отличное собрание керамики. Моя коллекция марок – одна из самых знаменитых. По завершении одной коллекции нужно переходить к следующей. Я старый человек, мадам, и мне уже мало что осталось собирать. Поэтому я начал коллекционировать мозги.

– Мозги? – удивленно переспросила Хилари.

Аристидис кивнул:

– Да, это самый интересный объект для коллекции. Мало-помалу, мадам, я собираю здесь лучшие мозги со всего мира. Сюда доставляют самых одаренных и многообещающих молодых людей. Когда-нибудь усталые нации проснутся и обнаружат, что их ученые состарились и выдохлись, а все молодые мозги – медики, физики, химики – находятся в моем распоряжении. Так что, если им понадобится, скажем, биолог или специалист по пластической хирургии, придется покупать их у меня!