Агата Кристи - Икс или игрек?

– Да, конечно, – задумчиво проговорила Таппенс.

– Вы считаете, что я лезу не в свое дело? – всполошился Тони Мардсон.

– Нет-нет. Я вам весьма признательна.

– Я… ну… понимаете… мне очень нравится Дебора, – ни к селу ни к городу ляпнул Тони.

Таппенс смерила его быстрым удивленным взглядом. Каким же далеким казался ей этот мир приятных молодых людей, которых не отпугивала суровость Деборы! Этот молодой человек был, как ей подумалось, весьма привлекательным экземпляром.

Она отбросила в сторону так называемые «мирные мысли» и сосредоточилась на нынешней ситуации.

Спустя пару мгновений Таппенс медленно проговорила:

– Мой муж не в Шотландии.

– А где?

– Нет, здесь его нет. По крайней мере, он тут был! Но теперь он… пропал.

– Это плохо или… Он что-то обнаружил?

Таппенс кивнула:

– Я думаю, да. Потому и не рассматриваю его исчезновение как плохой знак. Мне кажется, рано или поздно он свяжется со мною – нашим способом. – Она коротко улыбнулась.

Тони в некотором замешательстве сказал:

– Конечно, вы наверняка мастер этой игры. Но будьте осторожны.

Таппенс снова кивнула:

– Я понимаю, о чем вы. Книжные героические красотки всегда легко обманываются. Но у нас с Томми свои методы. У нас есть свой лозунг, – улыбнулась она. – «Полупенсовик, двухпенсовик – монетки малые, да чего-то стоят».

– Что? – Молодой человек уставился на нее как на сумасшедшую.

– Мое семейное прозвище – Двухпенсовик[24].

– О, я понял, – лоб молодого человека разгладился. – Неординарно.

– Надеюсь.

– Не хочу совать нос не в свое дело, но не могу ли я чем-нибудь помочь?

– Да, – задумалась Таппенс. – Мне кажется, можете.

После целой бесконечности, проведенной в беспамятстве, Томми начал осознавать присутствие в пространстве некоего огненного шара. В центре его пульсировала боль. Вселенная сжалась, огненный шар стал раскачиваться медленнее, и он вдруг понял, что ядром шара была его собственная раскалывающаяся от боли голова.

Он медленно стал осознавать остальное – холодные сведенные судорогой руки и ноги, голод, невозможность шевельнуть губами.

Огненный шар раскачивался все медленнее… Теперь это была голова Томаса Бересфорда, и лежала она на твердой поверхности. Очень твердой. Подозрительно напоминавшей камень.

Да, он лежал на камнях, у него все болело, он не мог пошевелиться, он был страшно голоден, замерз, и ему было неудобно.

Хотя постели миссис Перенья никогда не были слишком мягки, вряд ли это…

Конечно, Хайдок! Рация! Немец-официант! Поворот у входа в «Сан-Суси»… Кто-то, подкравшись сзади, ударил его. Вот почему так болит голова.

А он-то думал, что счастливо спасся!.. Хайдок оказался не таким идиотом.

Хайдок? Коммандер вернулся в «Приют контрабандиста» и закрыл дверь за собой. Как он умудрился спуститься с холма и подкараулить Томми в саду «Сан-Суси»?

Этого не могло быть. Томми обязательно заметил бы его.

Значит, слуга? Может, его послали вперед, в засаду? Но когда Томми проходил через холл, он видел Эпплдора на кухне через приоткрытую дверь. Или это ему только показалось? Возможно, это все объясняет…

Все равно это не имеет значения. Надо было понять, где он сейчас находится.

Его глаза, привыкшие к темноте, различили маленький прямоугольник тусклого света. Окно или маленький решетчатый люк. Воздух был холодный и затхлый. Видимо, это подвал. Он был стянут по рукам и ногам, а рот его – крепко завязан.

«Похоже, я нарвался по собственной дурости», – подумал Томми.

Он попытался пошевелиться, но безуспешно.

В эту минуту сзади послышался тихий скрип открываемой двери. Вошел какой-то человек со свечой, которую поставил на пол. Томми узнал Эпплдора. Тот снова исчез и вернулся с подносом, на котором стояли бутылка с водой, стакан, а также хлеб и сыр.

Наклонившись, он сначала попробовал крепость веревок. Затем кляп. Затем сказал спокойным ровным тоном:

– Я собираюсь снять у вас повязку со рта. Вы сможете поесть и попить. Но если вы издадите хоть какой-то звук, я тут же верну повязку на место.

Томми попытался было кивнуть, но это оказалось невозможным, потому он несколько раз открыл и закрыл глаза.

Эпплдор, сочтя это за знак согласия, осторожно развязал повязку.

Несколько минут Томми понадобилось, чтобы размять челюсть. Эпплдор поднес стакан к его губам. Сначала глотать было трудно, затем стало легче. Вода принесла ему огромное облегчение.

Он прошептал, с трудом ворочая языком:

– Так лучше. Я уже не так молод… Теперь кормите меня, Фриц… или Франц?

– Эпплдор, – спокойно ответил тот.

Он взял кусок хлеба с сыром, и Томми жадно набросился на еду. Запив ее водой, спросил:

– И что дальше по программе?

Вместо ответа Эпплдор взял повязку.

– Я хочу видеть коммандера Хайдока, – быстро сказал Томми.

Эпплдор помотал головой, снова ловко завязал пленнику рот и вышел.

Томми остался в темноте размышлять. Из смутного сна его вырвал звук открываемой двери. На сей раз Хайдок и Эпплдор вошли вместе. Повязку сняли и ослабили веревки на руках и ногах, так что Томми смог сесть и потянуться.

У Хайдока в руке был пистолет.

Томми, не особенно веря в успех, начал играть свою роль.

– Хайдок, какого черта? – возмущенно начал он. – На меня набросились, похитили…

Коммандер еле заметно покачал головой.

– Не тратьте силы, – сказал он. – Не стоит.

– Вы думаете, если вы на секретной службе, то вам можно…

Хайдок снова покачал головой.

– Нет-нет, Медоуз. Вы на это не клюнули. Незачем прикидываться.

Но Томми не показывал и намека на смущение. Он убедил себя, что Хайдок не может быть уверенным до конца. И если он продолжит играть свою роль…

– Да что вы о себе возомнили? – рявкнул он. – Какие бы у вас ни были полномочия, у вас нет прав вытворять такое! Я вполне способен хранить государственную тайну!

Хайдок холодно ответил:

– Вы хорошо играете свою роль, но мне наплевать, служите ли вы в британской разведке или просто надоедливый любитель.

– Ну вы и наглец…

– Заткнитесь, Медоуз.

– Говорю вам…

Хайдок с яростным видом подался вперед.

– Заткнитесь, черт вас побери! Раньше мне было бы важно выяснить, кто вы и кто вас послал. Теперь это не важно. Времени мало, понимаете ли. И вы не успеете никому передать, что вам удалось обнаружить.

– Полиция будет искать меня, как только заявят о моем исчезновении!

Хайдок внезапно осклабился, сверкнув зубами.

– Полиция уже заходила нынче вечером. Славные ребята, все мои друзья. Они расспрашивали меня о мистере Медоузе. Очень тревожились о его исчезновении. Спрашивали, как он выглядел тем вечером, что говорил… Они никогда не догадаются, что человек, о котором они спрашивают, прямо у них под ногами. Понимаете, всем ясно, что вы покинули этот дом живым и здоровым. Они никогда и не подумают искать вас здесь.

– Вы не сможете держать меня здесь вечно, – возмущенно ответил Томми.

Хайдок ответил в своей самой британской манере:

– В этом нет необходимости, мой дорогой друг. Только до завтрашнего вечера. В мою маленькую бухту должна прийти лодка – и я намерен отправить вас в оздоровительную поездку. Хотя я не уверен, что вы будете живы или даже на борту, когда лодка достигнет пункта назначения.

– И что же вы меня не пристрелите сразу?

– Погода слишком теплая, дорогой мой друг. Так случилось, что наше сообщение по морю прервалось, и если б я так поступил… ну, труп в помещении имеет тенденцию выдавать свое присутствие.

– Понятно, – сказал Томми.

Он действительно все понял. Все было предельно ясно. Его оставят в живых до прибытия лодки. Затем убьют или накачают наркотиками, а потом вывезут труп в море. И если тело найдут, ничто не будет связывать его с «Приютом контрабандиста».

– Я зашел, – сказал Хайдок самым обычным тоном, – спросить, не могли бы мы что-нибудь сделать для вас… после всего?

Томми подумал. Затем сказал:

– Спасибо. Но я не стану просить вас передать прядь моих волос маленькой женщине в Сент-Джон-Вудз или что-то в этом роде. Она вспомнит обо мне, когда придет время платить за квартиру, но, думаю, вскоре она найдет нового друга.

Он чувствовал, что любой ценой должен создавать впечатление, что действовал в одиночку. Пока Таппенс вне подозрений, игру еще можно выиграть, хотя уже и не ему.

– Как пожелаете, – сказал Хайдок. – Если вы хотите послать письмо… своей подруге… мы постараемся его доставить.

Значит, он все же хочет получить хоть какую-то информацию о мистере Медоузе? Отлично, пусть гадает.

Томми помотал головой:

– Ничего не нужно.

– Хорошо. – С видом полнейшего безразличия Хайдок кивнул Эпплдору. Тот снова затянул веревки и завязал Томми рот. Оба вышли, закрыв за собой дверь.

Оставшись наедине с собой, Бересфорд чувствовал себя отнюдь не радостно. Впереди не только маячила неминуемая смерть, но он не мог даже оставить намек на добытую им информацию.

Он был совершенно беспомощен. Даже мозг странным образом бездействовал. А вдруг он смог бы как-то воспользоваться предложением Хайдока и оставить письмо? Возможно, если бы его мозг работал лучше… Но Томми не мог ничего придумать.