Агата Кристи - День поминовения

– Тут тебе повезло.

– Но кто мог мне его подбросить? Сумочка все время была при мне.

– Ну, возможности наверняка были. После кабаре ты пошла танцевать, а сумочку оставила на столе. Кто-то мог подсунуть пакетик в тот момент. Потом – женщины. Расскажи, как женщины ведут себя в дамской комнате. Это как раз то, что мне не известно. Собираетесь в кучку и болтаете – или расходитесь к разным зеркалам?

Айрис задумалась.

– Мы все подошли к одному столу – большому, длинному, со стеклянным верхом. Положили на него сумочки и стали смотреться в зеркало. Понятно?

– Не совсем. Продолжай.

– Рут стала пудрить нос, Сандра чуть пригладила волосы и заколола их заколкой, я сняла мою лисью накидку и передала служительнице, заметила, что у меня руки испачканы, чем-то вымазаны – и подошла к раковине.

– А сумочку оставила на стеклянном столе?

– Да. Потом вымыла руки. Рут все еще работала над лицом, Сандра ушла отдать свой плащ, потом вернулась к зеркалу, Рут пошла мыть руки, а я снова подошла к столу и поправила прическу.

– То есть ты могла не заметить, что одна из них что-то положила тебе в сумочку?

– Могла, но не думаю, что Рут или Сандра на такое способны.

– Ты очень хорошего мнения о людях. Сандра из тех готических персон, которые в Средние века сжигали своих врагов на костре, а Рут вполне годится на роль безжалостной и практичной отравительницы, каких свет не видывал.

– Если это Рут, почему она не сказала, что пакетик выпал у меня, – она же видела это своими глазами?

– Тут ты права. Если цианид подбросила Рут, она бы позаботилась, чтобы избавиться от него тебе не удалось. Значит, это не Рут. Вообще-то, самый подходящий кандидат – это официант. Официант! Будь он какой-то чудаковатый, со странностями, нанятый только на этот вечер… Но у нас есть Джузеппе и Пьер, а они в эту рамку не вписываются…

Айрис вздохнула.

– Я рада, что сказала тебе… Никто про это не узнает, правда? Только ты и я?

Энтони взглянул на нее с некоторым смущением.

– Айрис, так не получится. Все наоборот – мы берем такси и едем к старине Кемпу. Такое скрывать нельзя.

– Нет, Энтони. Они решат, что Джорджа убила я.

– Они это решат, если потом узнают, что ты скрыла от них такую улику! И тогда твое объяснение будет очень неправдоподобным. А если все выложишь сама, прямо сейчас, есть вероятность, что тебе поверят.

– Прошу тебя, Энтони…

– Айрис, я знаю, положение твое серьезное. Но, кроме всего прочего, есть такая вещь, как правда. Нельзя просто заботиться о своей шкуре, когда речь идет о правосудии.

– Энтони, зачем такие громкие слова?

– Это, – заметил Энтони, – по-настоящему коварный удар. Но мы все равно едем к Кемпу. Сейчас же!

Без большого желания она вышла с ним в коридор. Ее пальто валялось в кресле, Энтони поднял его и помог Айрис одеться.

В ее глазах читались и неповиновение, и страх, но Браун не стал с этим считаться. Он сказал:

– На площади берем такси.

Они уже подошли к входной двери, и тут внизу зазвонил звонок.

– Ой! – воскликнула Айрис. – Совсем забыла! Это Рут. Она сказала, что приедет – заняться подготовкой к похоронам. Они послезавтра. Я решила, что мы обо всем договоримся сами, без тети Лусиллы. С ней одна неразбериха.

Энтони решительно шагнул вперед и открыл дверь, опередив горничную, которая уже бежала на звонок из подвального этажа.

– Все в порядке, Эванс, – остановила ее Айрис, и девушка покорно вернулась вниз.

Рут выглядела усталой, слегка взъерошенной; в руках большой портфель.

– Извините, что задержалась, но в метро настоящая толпа, и пришлось пропустить три автобуса, а такси, как назло, словно сквозь землю провалились.

«Подобные извинения, – подумал Энтони, – совершенно не в стиле деловой Рут. Еще один признак того, что смерть Джорджа нанесла сильный удар по этой почти беспредельной деловитости».

– Я не могу сейчас никуда ехать, Энтони, – объявила Айрис. – Нам с Рут надо заняться делом.

– Боюсь, – твердо сказал Браун, – у нас есть дело важнее… Мисс Лессинг, мне очень жаль, что приходится выдергивать Айрис, но причина серьезная, поверьте.

– Ничего страшного, господин Браун, – тут же согласилась Рут. – Я сделаю все необходимое вместе с госпожой Дрейк, когда она вернется, – она едва заметно улыбнулась. – Скажу честно – мне удается с нею справиться.

– Вы, мисс Лессинг, справитесь с кем угодно, – с восхищением произнес Энтони.

– Айрис, есть какие-то особые пожелания?

– Нет. Я предложила все организовать без тети Лусиллы, потому что она меняет свое решение каждые две минуты и будет вам обузой. У вас и так работы по горло! Но как пройдут похороны, мне все равно. Тетя Лусилла похороны любит, а я – терпеть не могу. Конечно, людей хоронить нужно, но устраивать из этого суету – невыносимо! Тем более что самим умершим это не надо. Они уже в другом мире. Мертвые не возвращаются.

Рут не ответила, и Айрис с неуместной настойчивостью повторила:

– Мертвые не возвращаются!

– Идем, – поторопил Энтони и увлек Айрис на улицу.

По площади медленно ехало такси. Энтони махнул рукой, помог Айрис сесть в машину.

– Скажи, моя красавица, – обратился он к девушке, велев водителю ехать к Скотленд-Ярду, – чей дух явился тебе в коридоре и заставил громогласно заявлять, что мертвые есть мертвые? Джорджа или Розмари?

– Ничей! Ничей, правда! Просто терпеть не могу похороны, вот и всё.

Энтони вздохнул.

– Не иначе, – заметил он, – как у меня нелады с психикой.

За небольшим круглым столом с мраморной крышкой сидели трое.

Полковник Рейс и старший инспектор Кемп пили густой бурый чай, насыщенный танином. Перед Энтони стояла традиционная английская чашечка кофе. Особой любовью к кофе Браун не отличался, но на чашку пришлось согласиться – быть на равных с двумя другими мужчинами. Старший инспектор Кемп тщательно изучил все «верительные грамоты» Энтони и согласился признать в нем коллегу.

– Мое мнение, – заговорил старший инспектор, опуская несколько кусочков сахара в черное варево и размешивая его, – это дело до суда не дойдет. У нас нет улик и никогда не будет.

– Вы так считаете? – спросил Рейс.

Кемп кивнул и с удовольствием отхлебнул свой чай.

– Единственной возможностью было выяснить, кто из этих пяти покупал цианид или имел к нему доступ. Я попытался это сделать – результат нулевой. Это тот случай, когда тебе известен убийца, но ты не можешь это доказать.

– Вам известен убийца? – Энтони взглянул на Кемпа с интересом.

– Да, я практически уверен. Это леди Александра Фарради.

– Вот каков ваш выбор, – сказал Рейс. – А причины?

– Могу изложить. Во-первых, она дьявольски ревнива. К тому же – властолюбива. Как королева – Элеонора не помню какая; та выследила прекрасную Розамунду и предложила ей выбор: умереть от кинжала либо от отравы[12].

– Только в нашем случае, – вставил Энтони, – прекрасной Розмари выбора никто не предлагал.

– Некто сеет подозрения в душе господина Бартона. Он начинает кого-то подозревать, мне кажется, кого-то конкретно. Едва ли он купил бы загородный дом просто так – ему хотелось оказаться поближе к Фарради. О своих намерениях он заявил Александре достаточно ясно: он устраивает вечеринку, настаивает на их присутствии. Она не из тех, кто будет сидеть сложа руки и ждать. Женщина властная – она наносит опережающий удар! Вы скажете, все это теория, которую я начертал рукой безумца, пока ее допрашивал. Будь это так, меня бы давно поместили в больницу с диагнозом «графомания».

– Возможно, старший инспектор, – вмешался Энтони, – вы правы, говоря, что до суда дело не дойдет, но таким результатом удовлетвориться нельзя, и есть еще один вопрос, который остается открытым: кто написал Джорджу Бартону о том, что его жену убили? Тут у нас вообще нет никаких идей.

– А ваше подозрение, Браун, – спросил Рейс, – остается при вас?

– Рут Лессинг? Да, моим кандидатом остается она. Вы сказали, что она была влюблена в Джорджа, сама вам в этом призналась. И Розмари, как ни крути, отравляла ей жизнь. Допустим, внезапно она увидела возможность избавиться от Розмари, а без Розмари перед ней прямая дорога к браку с Джорджем.

– Тут я целиком с вами согласен, – признал Рейс. – Рут Лессинг – дама спокойная, расчетливая и деловитая, вполне способная на то, чтобы выносить план убийства и воплотить его на практике; не исключено, что ей недостает жалости, которая в немалой степени есть плод фантазии. Если говорить о первом убийстве, эта версия почти безупречна. Но я не понимаю, зачем Рут Лессинг совершать убийство номер два? Ударилась в панику и отравила человека, которого любит и за которого мечтает выйти замуж? Есть и еще обстоятельство, которое выводит ее за скобки: почему она не сказала, что видела, как Айрис бросила под стол пакетик с цианидом?

– Она могла этого и не видеть, – с сомнением произнес Энтони.

– А я уверен – видела, – возразил Рейс. – Во время допроса мне показалось, что она что-то скрывает. Да и Айрис Марль показалось, что Рут все видела.

– Ваша очередь, полковник, – сказал Кемп. – Выкладывайте вашу версию. Ведь она у вас есть?

Рейс кивнул.

– Давайте. Играем по-честному. Вы выслушали наши версии, высказали свои возражения…