МАЙЕРС. И затем вас опрашивала полиция?

РОМЭЙН. Да.

МАЙЕРС. Они спрашивали, был ли Леонард Воул дома в половине десятого?

РОМЭЙН. Да.

МАЙЕРС. Что вы ответили?

РОМЭЙН. Я сказала, что был.

МАЙЕРС. Но теперь вы изменили свои показания. Почему?

РОМЭЙН (с неожиданной страстностью) Потому что это убийство. Я не могу продолжать лгать ради его спасения. Я благодарна ему, да. Он женился на мне и привез меня в Англию. Когда он просил меня сделать что-нибудь, я из благодарности всегда это делала.

МАЙЕРС. Потому что вы любили его?

РОМЭЙН. Нет, я никогда его не любила.

ЛЕОНАРД. Ромэйн!

РОМЭЙН. Я никогда его не любила.

МАЙЕРС. Вы были благодарны обвиняемому. Он привез вас в Англию. Он просил вас обеспечить ему алиби, и сначала вы согласились, но потом почувствовали, что этого делать нельзя?

РОМЭЙН. Да, именно так.

МАЙЕРС. Почему вы решили, что этого делать нельзя?

РОМЭЙН. Потому что речь идет об убийстве. Я не могу прийти в суд и лгать и говорить, что он был дома в то время, когда это совершилось. Я не могу этого сделать. Я не могу этого сделать!

МАЙЕРС. И что вы предприняли?

РОМЭЙН. Я не знала, как поступить. Я не знаю вашей страны и боюсь полиции. И я написала письмо своему послу и сказала, что я больше не хочу лгать. Я хочу говорить правду.

МАЙЕРС. И это правда, что Леонард Воул вернулся в тот вечер в десять минут одиннадцатого, что на рукавах его куртки была кровь, что он сказал вам: «Я убил ее» Это правда перед Богом?

РОМЭЙН. Это правда.

Майерс садится.

СЭР УИЛФРИД (вставая). Когда обвиняемый сочетался с вами браком, он знал о том, что ваш первый муж еще жив?

РОМЭЙН. Нет.

СЭР УИЛФРИД. Он вам всегда верил?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРИД. И вы были ему очень благодарны?

РОМЭЙН. Я была ему благодарна, да.

СЭР УИЛФРИД. И доказали свою благодарность, придя сюда и свидетельствуя против него.

РОМЭЙН. Я должна говорить правду.

СЭР УИЛФРИД (свирепо). И это правда?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРИД. Я предполагаю, что четырнадцатого октября в девять часов тридцать минут вечера — когда было совершено убийство — Леонард Воул был дома. Я предполагаю, что все ваши показания — злобная выдумка; у вас какие-то счеты с обвиняемым, и вы хотите их свести таким образом.

РОМЭЙН. Нет.

СЭР УИЛФРИД. Вы понимаете, что принесли присягу?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРИД. Предупреждаю вас, миссис Хейльгер, что если вам безразлична судьба обвиняемого, то вы должны подумать о своей собственной. За лжесвидетельство вам грозит суровое наказание.

МАЙЕРС (поднимаясь и вмешиваясь) Милорд, я не знаю, был ли этот театральный эффект устроен ради присяжных или нет, но я позволю себе самым почтительнейшим образом указать на отсутствие каких бы то ни было оснований сомневаться в том, что эта свидетельница говорит чистую правду.

СУДЬЯ. Мистер Майерс, мы слушаем дело о преступлении, караемом смертью, а потому я хотел бы, чтобы защите — в разумных пределах — была предоставлена полная свобода Пожалуйста, сэр Уилфрид.

Майерс садится.

СЭР УИЛФРИД. Итак, вы сказали, что на обоих обшлагах была кровь?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРИД. На обоих обшлагах?

РОМЭЙН. Я говорила вам — это то, что сказал Леонард.

СЭР УИЛФРИД. Нет, миссис Хейльгер, вы сказали: «Он сказал мне, чтобы я выстирала обшлага. На них была кровь».

СУДЬЯ. Такова в точности и моя запись, сэр Уилфрид.

СЭР УИЛФРИД. Благодарю вас, милорд. Вы сказали, что выстирали оба обшлага.

МАЙЕРС (поднимаясь). Теперь мой друг допускает неточность, милорд. Свидетельница ни разу не говорила, что она выстирала оба обшлага или хотя бы один. (Садится.)

СЭР УИЛФРИД. Мой друг прав. Скажите, миссис Хейльгер, вы выстирали рукава?

РОМЭЙН. Теперь я вспоминаю, я выстирала только один рукав.

СЭР УИЛФРИД. Благодарю вас. Быть может, память изменила вам и в других местах вашего рассказа. Первоначально вы заявили полицейским, что кровь попала на куртку из пореза, полученного при разрезании ветчины?

РОМЭЙН. Да, я это говорила. Но это неправда.

СЭР УИЛФРИД. Почему вы солгали?

РОМЭЙН. Я сказала то, что мне велел Леонард.

СЭР УИЛФРИД. И даже предъявили тот самый нож, которым он резал ветчину?

РОМЭЙН. Когда Леонард обнаружил на себе кровь, он нарочно порезался, чтобы можно было подумать, что эта кровь его собственная.

ЛЕОНАРД (поднимаясь). Я никогда этого не делал.

Его останавливают, и он снова садится.

СЭР УИЛФРИД (Леонарду). Тише, пожалуйста! (К Ромэйн.) Вы признаете, что весь ваш первый рассказ в полиции был ложью? Вы очень хорошо умеете лгать.

РОМЭЙН. Леонард сказал мне, что я должна говорить.

СЭР УИЛФРИД. Вопрос состоит в том, лгали вы тогда или лжете теперь. Если бы вы действительно были напуганы совершившимся убийством, вы сказали бы правду, когда полиция в первый раз допрашивала вас.

РОМЭЙН. Я боялась Леонарда.

СЭР УИЛФРИД (указывая на скорбную фигуру Леонарда на скамье подсудимых). Вы боялись Леонарда Воула — боялись человека, сердце и душу которого вы сейчас разбили.

Я думаю, присяжные решат, кому из вас следует верить. (Садится.)

МАЙЕРС (поднимаясь). Ромэйн Хейльгер, я спрашиваю вас еще раз: вы говорите правду, всю правду и ничего, кроме правды?

РОМЭЙН. Да.

МАЙЕРС. Милорд, дело выигрывает обвинение. (Садится.)

Ромэйн направляется к выходу Полицейский открывает дверь.

ЛЕОНАРД (когда она проходит мимо него). Ромэйн!

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ. Тише!

СУДЬЯ. Сэр Уилфрид.

СЭР УИЛФРИД (поднимается). Милорд, господа присяжные, я не стану утверждать, как я бы мог, что в этом деле против обвиняемого нет сколько-нибудь серьезных улик. Напротив. Косвенные улики чрезвычайно серьёзны. Вы заслушали представителя полиции и других свидетелей-экспертов. Они дали честные, непредвзятые показания, что и было их долгом. Против них мне нечего возразить. С другой стороны, вы выслушали Джанет Маккензи и женщину, которая называет себя Ромэйн Воул. Можете ли вы поверить в беспристрастность их показаний? Джанет Маккензи — вычеркнутая из завещания своей богатой хозяйки, потому что ее положение было узурпировано, совершенно непреднамеренно, этим несчастным юношей… Ромэйн Воул — или Хейльгер, как бы она себя ни называла, — женщина, которая заманила его в ловушку брака, скрыв от него тот факт, что она уже замужем. Эта женщина находится перед ним в неоплатном долгу. Она воспользовалась им, чтобы спастись от политического преследования. Но она не испытывает к нему любви. Он сделал свое дело. Я прошу вас отнестись весьма осторожно к ее показаниям — показаниям женщины, которая, как видно, была воспитана в духе пагубной доктрины, гласящей, что ложь надо использовать как орудие для достижения своих целей. Господа присяжные, я вызываю обвиняемого, Леонарда Воула.

Судебный пристав встает и подходит к свидетельскому месту. Леонард поднимается на свидетельское место. Стражник следует за ним Судебный пристав подает ему Библию и текст присяги.

ЛЕОНАРД. Клянусь всемогущим Богом говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды.

СЭР УИЛФРИД. Мистер Воул, мы слышали о вашей дружбе с мисс Френч. Я хотел бы, чтобы вы сказали нам, как часто вы ее навещали.

ЛЕОНАРД. Довольно часто.

СЭР УИЛФРИД. Почему?

ЛЕОНАРД. Ну, она была ужасно мила со мной, и я к ней привязался. Она мне напоминала мою тетю Бетси.

СЭР УИЛФРИД. Это ваша тетушка, которая воспитала вас?

ЛЕОНАРД. Да. Я очень ее любил. Мисс Френч напоминала мне ее.

СЭР УИЛФРИД. Вы слышали, как Джанет Маккензи сказала, что мисс Френч считала вас холостым и что возникал вопрос о ее браке с вами. Есть в этом доля истины?

ЛЕОНАРД. Конечно, нет. Это абсурдная мысль.

СЭР УИЛФРИД. Мисс Френч знала, что вы женаты?

ЛЕОНАРД. Да.

СЭР УИЛФРИД. И вопрос о вашем браке с нею не возникал?

ЛЕОНАРД. Конечно, нет. Я говорю вам, что она относилась ко мне как добрая, любящая тетушка. Почти как мать.

СЭР УИЛФРИД. И в ответ вы делали для нее все, что могли.

ЛЕОНАРД (просто). Я очень к ней привязался.

СЭР УИЛФРИД. Расскажите присяжным о том, что произошло вечером четырнадцатого октября.

ЛЕОНАРД. Мне попалась кошачья щетка… новинка в этой области… и я подумал, что она может ей понравиться. Поэтому я вечером и отправился к ней с этой щеткой. Мне больше нечего было делать.

СЭР УИЛФРИД. В котором часу это было?

ЛЕОНАРД. Я пришел туда около восьми. Подарил ей кошачью щетку. Она была очень довольна. Мы вычесали одну из кошек, и результат оказался прекрасным. Потом мы сыграли в «двойного дьявола» — мисс Френч очень любила эту игру, — и я ушел.

СЭР УИЛФРИД. Да, но вы не…

СУДЬЯ. Сэр Уилфрид, я совершенно не понял этой части показаний. Кошачья щетка — что это такое?

ЛЕОНАРД. Это щетка для расчесывания кошек.

СУДЬЯ. А-а!

ЛЕОНАРД. Щетка вместе с гребнем. У мисс Френч были кошки — восемь штук, — и в доме немного попахивало…

СУДЬЯ. Да, да.

ЛЕОНАРД. Я подумал, что щетка может пригодиться.

СЭР УИЛФРИД. Вы видели Джанет Маккензи?

ЛЕОНАРД. Нет. Мисс Френч сама мне открыла.

СЭР УИЛФРИД. Вы знали, что Джанет Маккензи нет дома?

ЛЕОНАРД. Я об этом не думал.

СЭР УИЛФРИД. В котором часу вы ушли?