КЕЙ. Да нет же! Все было не так!

КАНОНИК. «И сказал Давид Нафану: жив Господь! Достоин смерти человек, сделавший это, за то, что не имел сострадания. И сказал Нафан Давиду: ты — тот человек»[25].

КЕЙ. Говорю же вам, все было совсем не так! Саймон и Джеки абсолютно не подходили друг другу. Стоило ему встретить меня, и он тут же это понял. Как он должен был поступить, по-вашему? Тянуть дальше? Исковеркать три жизни? Он бы не смог дать Джеки счастье и был бы несчастен сам.

КАНОНИК (медленно обходит стол). Убедительный довод. И весьма удобный.

КЕЙ. Но ведь всегда лучше исправить ошибку, пока не поздно? Саймон ведь поступил честно: он сразу сказал Джеки всю правду. В конце концов, если она была так к нему привязана, могла бы порадоваться, что он счастлив.

КАНОНИК (поворачиваясь к ней). Ты еще очень молода, Кей!

КЕЙ. А что тут плохого?

КАНОНИК. Ничего. Ты ведь всегда любила Джеки?

КЕЙ. Да, в школе она была моей лучшей подругой. Я ее обожала.

КАНОНИК. А она тебя?

КЕЙ. Тоже.

КАНОНИК. И она пришла к тебе и попросила дать работу человеку, которого она любит, чтобы они могли пожениться?

КЕЙ, Да.

КАНОНИК (подходит ближе). Ты ведь всегда имела все, что хотела, верно, Кей? И тебе ни от чего не приходилось отказываться. Но на этот раз следовало бы отказаться.

КЕЙ (встает). Что вы хотите сказать? Что во всем виновата я?

КАНОНИК (идет за ней). Я хочу сказать, что всегда есть минута, когда еще можно остановиться. Ты встретила Саймона Моустина. Он приглянулся тебе, а ты его ослепила. Но ты могла удержаться, Кей. Ты могла сказать себе: «Это жених Джеки, моей лучшей подруги. У меня есть всё, а у нее — только Саймон». Но ты не привыкла себе отказывать и, подобно царю Давиду, просто протянула руку и взяла единственную овечку.

КЕЙ. Как вы несправедливы!

КАНОНИК. С первого взгляда на Саймона Моустина видно, что он человек слабый. Я уверен, что ты сама проявила настойчивость.

КЕЙ. Ну хорошо. И что же мне делать теперь? Обратного хода нет. Прошлое осталось в прошлом.

КАНОНИК. Прошлое рождает будущее.

КЕЙ (оборачивается). Пусть так, но что мне теперь делать?

КАНОНИК (отходит от нее). Дорогое мое дитя. Лично я не вижу, что тут можно сделать.

КЕЙ. Значит, остается терпеть?

КАНОНИК. Видимо, так.

КЕЙ. И вы мне не поможете?

КАНОНИК. Я не вполне уверен, что хочу это делать, Кей. Я бы хотел помочь другому человеку — если это в моих силах.

КЕЙ. Я вас не понимаю.

КАНОНИК. Позволь мне задать тебе вопрос, Кей. Из чистого любопытства. Коль скоро ты спасаешься бегством… (Кей пытается прервать его протестующим жестом, но каноник продолжает, повысив голос.) Коль скоро ты спасаешься бегством, почему бы тебе не нанять частное судно? Туда-то Жаклин уж точно не сумела бы пробраться, правда?

КЕЙ. Конечно, я об этом думала. Я же не полная идиотка. Но тут уже Саймон встал в позу. Ты себе представить не можешь, что он мне устроил! Просто рвал и метал. Как будто не все равно, у кого больше денег.

КАНОНИК. О нет, это вовсе не все равно — для мужчины.

КЕЙ. Ну, как бы то ни было, Саймон уперся. Понимаешь, больше всего на свете он боится стать, как он говорит, альфонсом. Приходится кое в чем уступать. Например, весь наш медовый месяц — это «его выход». Не дает мне истратить ни цента. У него были какие-то акции или ценные бумаги, которые он продал. Он был до того горд и счастлив, что у меня духу не хватило спорить. Но о частной яхте, разумеется, и речи идти не может, а я даже заикнуться не смею, чтобы он взял денег у меня.

КАНОНИК. Мне кажется, это делает ему честь.

КЕЙ. А мне кажется, это дурацкое упрямство. Кому это нужно — думать о деньгах!

КАНОНИК. Уж конечно не тебе. У тебя их всегда было куда больше, чем нужно.

КЕЙ. Да что это вы сегодня на меня взъелись? В конце концов, это жестоко и несправедливо! (Выходит.)

Каноник, покачивая головой, снова садится за стол. Входит Смит. Прохаживается по салону, насвистывая себе что-то под нос и время от времени поглядывая на каноника.

СМИТ. Не очень-то похоже на отель «Царь Давид», правда?

КАНОНИК. Пожалуй.

СМИТ. Неплохо вы там поживились у денежных мешков, а?

КАНОНИК. Я?

СМИТ. Угу. Я вас там видел. Хотя, конечно, это мог быть ваш двойник. Сидел себе у одной из тех уродливых колон и… (вкрадчиво) пересчитывал толстенную пачку бумажек.

КАНОНИК (внимательно на него смотрит). А вы весьма наблюдательный молодой человек.

СМИТ. Просто у меня хорошая память на лица.

КАНОНИК. Один — ноль в вашу пользу.

СМИТ. Вы понимаете, о чем я говорю?

КАНОНИК. Естественно. Вы выражаетесь вполне доступно.

СМИТ. Все вы, святоши, одним миром мазаны. И какой от вас прок?

КАНОНИК. Молодые люди нынче тоже как на подбор. Хотя, конечно, проку от вас больше.

СМИТ. Должен признать, вы крепкий орешек. Уфф. Ну и жарища тут. (Выходит.)

С минарета на берегу доносится призыв к молитве. Каноник прислушивается, встает и подходит к окну. Вскоре появляется Джеки.

КАНОНИК. Через несколько минут отплываем. Нас ожидает, как говорят египтяне, скрытое за горизонтом.

ДЖЕКИ (задумчиво). Скрыто за горизонтом…

КАНОНИК. Мне хотелось бы сказать вам одну вещь, мисс де Северк.

ДЖЕКИ. Думаю, не одну. (Садится.) Давайте начистоту. Я ведь знаю, кто вы такой. Кей о вас много рассказывала. Говорят, вы человек красноречивый. (Умолкает.) Так что начинайте, я готова. Не буду ли я так любезна оставить бедняжку Кей в покое? Вы это хотели сказать, верно?

КАНОНИК. Не совсем.

ДЖЕКИ. Ну разумеется! Вы бы выразились поделикатней.

КАНОНИК. Вам, очевидно, известно все, что я могу оказать?

ДЖЕКИ. В точности.

КАНОНИК. Думаю, вы ошибаетесь. Так что послушайте меня. (С силой.) Похороните своих мертвецов![26]

ДЖЕКИ (испуганно). Что?

КАНОНИК (подходит к креслу и усаживается). Похороните своих мертвецов. Расстаньтесь с прошлым и обратитесь к будущему. Что сделано, того уже не вернешь. Вы молоды. Время залечит раны.

ДЖЕКИ (улыбаясь). Вы глубоко ошибаетесь. Какие еще раны? (Невозмутимо.) Для меня это сплошное удовольствие. Видели, какие у них были лица, когда я вошла? (Очень спокойно.) Я просто развлекаюсь и получаю бездну удовольствия.

КАНОНИК (встает). Это-то и плохо.

ДЖЕКИ. Вы слишком ко мне суровы. Конечно, все это немного огорчает душечку Кей, но не отказываться же мне из-за этого от невинного удовольствия?

КАНОНИК. Я говорю не о Кей. Все, что вы делаете, не причинит ей ни малейшего вреда. В конце концов она просто с этим смирится. Я боюсь за вас.

ДЖЕКИ. За мою бессмертную душу?

КАНОНИК. Вам не нравится это выражение? А я привык. Послушайте меня, у вас осталось еще несколько минут. Сойдите на берег. Начните новую жизнь.

ДЖЕКИ (встает). Вы ничего не понимаете. Моя жизнь — это Саймон. Мы любили друг друга.

КАНОНИК. Я знаю.

ДЖЕКИ. Мы любили друг друга. И я верила Кей. Она была моей лучшей подругой, и я никогда ей не завидовала, хотя у нее было все, а у меня — ничего. Она всю жизнь могла делать что ей захочется и ни в чем себе не отказывать. Саймон ей понравился, и она не задумываясь отобрала его у меня.

КАНОНИК. И он позволил, чтобы его — купили?

ДЖЕКИ. Не смейте так говорить! Он женился на Кей не ради денег. Деньги, конечно, манят: роскошью, блеском. И Кей окружена этим блеском. Ничего удивительного, что Саймон потерял голову. (Подходит к окну и показывает на небо.) Вот смотрите. Скоро появится луна. Она будет казаться очень, очень яркой. Но сейчас, в свете солнца, ее и не видно. Так вот я была луной. И когда взошло солнце, Саймон меня уже не видел. Он был ослеплен. Он видел только свое солнце — Кей.

КАНОНИК. Вот, значит, как вы себе это представляете.

ДЖЕКИ. Ослепительный блеск. Она вскружила ему голову. И потом, она так уверена в себе и настолько привыкла повелевать, что люди невольно ей подчиняются. Возможно, Саймон слишком легко сдался, но ведь он такой бесхитростный. Если бы он не встретил Кей, то любил бы меня по-прежнему.

КАНОНИК. Вам просто хочется так думать.

ДЖЕКИ. Но это правда. Он любил меня — и любил бы всегда.

КАНОНИК. А сейчас? Сейчас он вас любит?

ДЖЕКИ (вздрагивает; сморщившись, как от боли, медленно). Тонко подмечено. (Отходит от него.) Я смотрю, в ход идут любые средства?

КАНОНИК. Я боюсь за вас.

ДЖЕКИ. Боитесь?

КАНОНИК. Да. Вы затеяли опасную игру.

ДЖЕКИ. Опасную? Да что вы! По сравнению с тем, что я собиралась сделать, это детские шалости. Вы себе не представляете, что со мной было, когда все это только случилось! (Вынимает из сумочки маленький пистолет, подходит и протягивает его канонику.)

КАНОНИК (берет пистолет и читает выгравированные на нем инициалы). Ж. С.

ДЖЕКИ. Славная вещица, правда? Похожа на игрушку, но пули в ней настоящие. Уложит наповал любого — хоть мужчину, хоть женщину. А стреляю я метко. (Берет пистолет и взвешивает его на ладони.) Сначала я хотела убить кого-нибудь из них. Вся соль была в том, чтобы другой остался жить. Все представляла себе, как струсила бы Кей. Только она не струсила бы. Уж смелости ей не занимать. Тогда я решила подождать. В конце концов, убить их я могла бы в любую минуту, а до тех пор наслаждалась бы мыслями о том, как это все будет А потом меня вдруг осенило: я поеду за ними следом! Куда бы эта пара голубков ни упорхнула, я буду уже там. И это сработало! Я сумела насолить Кей — и насолить крепко. Пожалуй, ничего лучше я и не смогла бы придумать. Удивительно приятное ощущение. И самое смешное: она ничего не может поделать! Я отравляю им жизнь — каждую минуту, каждую секунду! — но, поскольку приличий я не нарушаю, она ничего не может со мной поделать! (Падает в кресло и разражается истерическим смехом.)