Лаура опустилась на диван:

– Что мне делать? О, что делать?

Луэллин сел рядом и обнял ее:

– Выходить за меня замуж. Начать новую жизнь.

– Нет, нет, я этого никогда не сделаю.

– Почему? Вам нужна любовь.

– Вы не понимаете. Я должна заплатить за то, что сделала. Все должны платить.

– Я смотрю, мысль о расплате стала для вас навязчивой идеей.

– Платить должны все, – повторила Лаура.

– Ну хорошо, я согласен. Но разве ты не понимаешь, дитя мое… – Луэллин заколебался, прежде чем сообщил ей оставшуюся правду. – За то, что ты совершила, кто-то уже заплатил. Заплатила Ширли.

Лаура смотрела на него в ужасе.

– Ширли заплатила… за то, что совершила я?

Луэллин кивнул:

– Да. Боюсь, жить тебе придется с этой мыслью. Ширли заплатила. Но она умерла, и долг погашен. Ты должна жить дальше, Лаура. Не забывать прошлое, но хранить его там, где ему место. В своей памяти, а не в каждодневной жизни. Ты должна принять не наказание, а счастье. Да, дорогая, счастье. Надо перестать отдавать и научиться получать. Бог поступает с нами удивительно. Тебе он дарует – я совершенно в этом уверен – счастье и любовь. Смиренно прими их.

– Не могу, не могу!

– Должна. – Он поднял ее на ноги. – Я люблю тебя, Лаура, и ты меня любишь. Не так сильно, как я тебя, но все-таки любишь.

– Да, люблю.

Он поцеловал ее долгим жадным поцелуем.

Когда они оторвались друг от друга, Лаура сказала, усмехнувшись:

– Если бы Болди мог видеть! Он был бы доволен.

Она сделала шаг в сторону, но споткнулась и чуть не упала.

Луэллин ее подхватил:

– Осторожнее… не ушиблась? Могла бы удариться головой о мраморный камин.

– Глупости.

– Да, глупости… но ты мне слишком дорога.

Она улыбнулась, почувствовав в его словах любовь и беспокойство.

Наконец-то она была кому-то нужна! Как она об этом мечтала в детстве!

И вдруг почти незаметно плечи ее опустились, будто на них легла тяжесть, легкая, но все же тяжесть.

Впервые в жизни Лаура ощутила эту тяжесть и поняла, что это – бремя любви…