Агата Кристи - Зеркало треснуло

— Здесь, кажется, вообще не слышали о витражах.

— Элла посмотрела в окно.

— Должна признаться, отсюда открывается довольно милый вид.

— Прелестная, старомодная английская провинция, — согласилась Марина.

— У этого дома есть своя атмосфера.

— Если б не деревья, — пробормотала Элла, — здесь мало что напоминало бы о провинции. Этот новый жилмассив растет не по дням, а по часам.

— В мое время его еще не было, — вставила миссис Бантри.

— Вы хотите сказать, что тогда здесь не было ничего, кроме самой деревни.

Миссис Бантри кивнула.

— Вам, должно быть, было очень сложно делать покупки?

— Напротив, — возразила миссис Бантри, — мне кажется, это было ужасно просто.

— Я еще могу понять желание иметь в саду цветы, — продолжала Элла, — но все местное население выращивает еще и овощи. Не проще ли их покупать, ведь есть же здесь супермаркет?

— Все, по-видимому, идет к этому, — вздохнула миссис Бантри.

— Правда, овощи, которые продаются в супермаркете, несколько иные на вкус.

— Не разрушайте атмосферу, Элла, — прошептала Марина.

Дверь приоткрылась, и заглянул Джейсон.

— Дорогая, — обратился он к Марине, — не хочется тебя беспокоить, но ему просто необходимо знать твое личное мнение.

Марина вздохнула и встала. Она вяло направилась к двери.

— Всегда что-нибудь, — пробормотала она.

— Прошу прощения, миссис Бантри. Думаю, я освобожусь через несколько минут.

— Атмосфера… — заметила Элла Зилински, когда дверь за Мариной закрылась.

— А вы тоже считаете, что в доме есть своя особая атмосфера?

— Откровенно говоря, я никогда об этом не задумывалась, — ответила миссис Бантри.

— Для меня он был обычным домом, со своими удобствами и неудобствами.

— Я сейчас вот о чем подумала, — сказала вдруг Элла, бросив быстрый взгляд на миссис Бантри.

— Раз уж мы заговорили об атмосфере, скажите, когда здесь произошло убийство?

— Здесь никогда не было убийства, — возразила миссис Бантри.

— Полноте, миссис Бантри. Я уже слышала массу историй. Например, о трупе на коврике у камина, как раз там, не правда ли? — и Элла кивнула в сторону камина.

— Да, — согласилась миссис Бантри.

— Именно там.

— Значит, убийство все-таки было?

Миссис Бантри покачала головой:

— Преступление произошло не здесь, но убитую девушку принесли сюда и спрятали в этой комнате. Покойная не имела к нам никакого отношения.

Мисс Зилински была явно заинтригована:

— Наверное, было сложно заставить полицию поверить в это?

— Вы совершенно правы, — согласилась миссис Бантри.

— А когда вы обнаружили тело?

— Утром, когда горничная разносила чай… — сказала миссис Бантри.

— У нас тогда, знаете ли, еще были горничные.

— Знаю, — подтвердила мисс Зилински.

— Они носили ситцевые платья, которые ужасно шуршали.

— Что касается ситцевых платьев, не помню, — в сомнении произнесла миссис Бантри.

— Возможно, и носили. Так или иначе, она ворвалась ко мне в спальню и закричала, что в библиотеке лежит труп. Сначала я сказала: «Чепуха!», но затем разбудила мужа, и мы спустились вниз.

— И нашли его там, — закончила за нее мисс Зилински.

— Да, чего только на свете не бывает.

— Она осторожно покосилась на дверь.

— Я попрошу вас не рассказывать об этом мисс Грегг, — добавила она.

— Ей не следует знать о таких вещах

— Конечно. Я не скажу ей ни слова, — пообещала миссис Бантри.

— Я обычно об этом даже не упоминаю. Это все было так давно. Но, может быть, она — я имею в виду Марину Грегг — уже сама об этом слышала?

— Не думаю, — заметила Элла Зилински.

— Она сейчас почти не связана с внешним миром. Кинозвезды вообще, знаете ли, ведут довольно замкнутую жизнь. Они нуждаются в постоянной заботе, ведь каждое соприкосновение с реальностью наносит им болезненные раны, а уж Марине особенно. Вы, наверное, слышали, что она была серьезно больна в последние два года? Только недавно она несколько пришла в себя.

— Ей, кажется, понравился этот дом, — заметила миссис Бантри.

— Она выглядит вполне счастливой.

— Это счастье у нее, как мне кажется, продлится года два, — сказала Элла.

— Не больше?

— Нет. Вряд ли, да и Марина из тех людей, которым всегда кажется, что они нашли мечту всей своей жизни. Жизнь, однако, не так проста, вы согласны со мной?

— Да, — убежденно произнесла миссис Бантри.

— Вы правы, не так проста.

— Для него же ужасно много значит, будет она здесь счастлива или нет, — заметила Элла Зилински. Затем она проглотила еще парочку сандвичей с видом человека, спешно набивающего свой желудок, дабы не опоздать на поезд.

— А он, знаете ли, гений, — продолжала она.

— Вы видели какой-нибудь из его фильмов.

Миссис Бантри немного смутилась. Сидя в кино, она всегда была поглощена только картиной и не обращала внимания на длинный список режиссеров, операторов, продюсеров и других кинодеятелей. Очень часто она пропускала даже имена кинозвезд. Однако ей не хотелось, чтобы кто-то обратил внимание на этот ее недостаток.

— Я всегда забываю названия, — ответила она уклончиво.

— Конечно, его путь наверх был довольно труден, — продолжала Элла Зилински.

— Марины он добивался, как и всего другого, с боем. А ее не так трудно получить, как удержать. Она должна быть счастлива, а это далеко не так просто — делать людей счастливыми. Если только… если… они… они не…

— Она запнулась.

— Если только они не оптимисты по натуре, — пришла ей на помощь миссис Бантри.

— Некоторым, — задумчиво добавила она, — очень нравится считать себя несчастными.

— О, Марина не из их числа, — покачала головой Элла Зилински.

— Поэтому-то у нее такой переменчивый характер. Вы знаете, сейчас она, например, счастлива, даже чересчур, всем довольна и великолепно себя чувствует

— А стоит произойти какой-нибудь мелкой неприятности, и она впадает в другую крайность.

— Полагаю, это называют темпераментом, — неопределенно заметила миссис Бантри.

— Да, это верно, — согласилась Элла Зилински.

— Темперамент. У них у всех он есть, этот темперамент, но у Марины его больше, чем у других. Мне ли этого не знать! Я могла бы вам столько рассказать о ней!

— Она съела последний сандвич.

— Слава богу, я всего лишь секретарь ее мужа.

Открытие в Гостингтон-холле большого праздника в пользу Ассоциации госпиталя Святого Джона привлекло внимание огромного количества людей. Входные билеты стоимостью в один шиллинг были молниеносно раскуплены. Этому в немалой степени способствовала ясная, солнечная погода, но главным, без сомнения, было желание местных жителей посмотреть, что же проделали с Госсингтон-холлом эти «киношники». Высказывались совершенно невероятные предположения. Наибольший интерес вызвал плавательный бассейн. Ведь, как известно, бытует мнение о том, что звезды Голливуда проводят все свое свободное время, принимая солнечные ванны у бассейнов, окруженных экзотической природой. О том, что климат Голливуда гораздо больше подходит для солнечных ванн, чем климат Сент-Мери-Мид, все как-то позабыли. В конечном счете, в Англии летом тоже бывают жаркие дни, когда газеты публикуют заметки о том, как сохранить продукты и приготовить прохладительные напитки. В общем, бассейн не обманул ничьих ожиданий. Это был большой водоем с синей водой, рядом находился красочные павильон для переодевания, и весь бассейн был окружен живыми изгородями и кустами. Реакция посетителей была точно такой, какой ее можно было ожидать, и весь сад наполнился восторженными возгласами и замечаниями.

— О-о, как красиво!

— Ничего бы не пожалел, чтобы искупаться здесь!

— Это очень похоже на дом отдыха, в котором я недавно побывал.

— Разврат и роскошь, вот что это такое! Это следует запретить!

— Взгляните на этот мрамор! Он, наверное, стоит целую кучу денег!

— Не понимаю, почему эти люди думают, что могут тратить свои деньги, как им хочется?

— Может быть, это покажут по телику? Вот было бы здорово.

Даже мистер Сэмпсон, старейший житель Сент-Мери-Мид, с гордостью заявлявший, что ему уже 96 лет, хотя его родные упорно утверждали, что ему только 88, приплелся сюда, громко стуча палкой, чтобы взглянуть на это великое событие. Всему, что видел, он давал самую высокую свою оценку: «Черт побери!»

— Да, здесь будет царствовать разврат! Голые мужчины, пьющие женщины, наркоманы! В общем, так, как пишут в газетах. Да, — промолвил мистер Сэмпсон, с удовольствием причмокивая губами, — ну и разврат здесь будет.

Все знали, что гвоздь программы — прием в самом доме. Заплатив еще по шиллингу, люди проходили в здание, осматривали новый музыкальный салон, гостиную, до неузнаваемости изменившуюся столовую, облицованную теперь темным дубом и испанской кожей, и другие помещения.

— Никогда бы не подумала, что Госсингтон-холл может так измениться, — заметила невестка мистера Сэмпсона.

Миссис Бантри пришла довольно поздно и с удовлетворением отметила, что ее бывший дом пользуется небывалым успехом.

Большая палатка в саду, в которой желающим подавали чай, была набита людьми. Там работали несколько опытных буфетчиц. Миссис Бантри надеялась, что сдобных булочек хватит на всех. Она критическим взглядом окинула линию цветочного бордюра и осталась ею довольна. Для поддержания бордюра в порядке, очевидно, не скупились на расходы, хотя, она была в этом уверена, сами хозяева и пальцем для этого не пошевелили. Без сомнения, они заключили контракт с какой-нибудь садоводческой фирмой, которая, получив полную свободу, проделала неплохую работу.

Осмотревшись, миссис Бантри почувствовала, что все это смутно напоминает ей торжественный прием в Букингемском дворце. Присутствующие глазели по сторонам, стараясь увидеть как можно больше. Время от времени немногих избранных уводили в половину дома, недоступную для простых смертных. К самой миссис Бантри вскоре приблизился стройный молодой человек с длинными вьющимися волосами.