Но если бы вы хоть немного позаботились и исследовали факты, то сразу бы поняли, что никогда и не стоял вопрос о поездке Джудит в Лондон в тот день! И вы не смогли сделать другой очевидный вывод. В доме был кто-то, кто должен был уехать… и кто пришел в ярость оттого, что не смог этого сделать. Сестра Крейвен. Аллертон не ограничивается одной женщиной! Его любовная интрижка с сестрой Крейвен зашла гораздо дальше, чем просто флирт с Джудит.

Вновь великолепная режиссура Нортона.

Вы увидели, как Аллертон и Джудит целуются. Затем Нортон тащит вас за угол. Он, несомненно, знает, что Аллертон в беседке ждет свидания с сестрой Крейвен. После короткого спора он позволяет вам уйти, но по-прежнему вас сопровождает. Та фраза Аллертона, которую вы подслушали, великолепно его устраивает, и он быстро уволакивает вас, пока вы не узнали, что та женщина не Джудит! Да, виртуоз! И ваша ответная реакция мгновенна. Вы отвечаете. Вы решаетесь на убийство.

Но, к счастью, Хэстингс, у вас был друг, чей мозг все еще работал. И не только мозг!

В начале своего послания я сказал, что если вы и не добрались до правды, то только потому, что у вас слишком доверчивая натура. Вы верите тому, что вам говорят. Вы верили тому, что я говорил вам… Однако как легко было вам открыть правду. Я отослал Джорджеса. Почему? Я заменил его менее опытным и гораздо менее умным человеком. Почему? За мной не ухаживал доктор… за мной, человеком, который всегда очень бережно относился к своему здоровью… я даже слушать не хотел о враче… почему? Вы видите сейчас, почему вы были необходимы в Стайлзе? Мне нужен был кто-то, кто воспримет все сказанное мною без вопросов. Вы поверили моему заявлению, что я вернулся из Египта в гораздо более худшем состоянии, чем отправился туда. Нет, мне стало намного лучше! Вы могли бы это узнать, если бы позаботились. Но нет, вы поверили. Я отослал Джорджеса только потому, что никогда не смог бы заставить его посчитать, что полностью обездвижен. Джорджес умеет видеть и делать выводы. Он бы сразу догадался, что я симулирую.

Вы понимаете, Хэстингс? Все время, пока а притворялся беспомощным, я обманывал Кертиса, я не был беспомощен. Я мог ходить… правда, хромая.

Я услышал, как вы поднялись в тот вечер. Я услышал, как вы поколебались и потом вошли в комнату Аллертона. И сразу же я был настороже. Я уже и так сильно из-за вас беспокоился.

Я не стал откладывать. Я был один. Кертис ушел ужинать. Я выскользнул из своей комнаты и отправился в апартаменты Аллертона. Я услышал, что вы в его ванной. И проворно, друг мой, я сделал то, что вы так презираете… я встал на колени и посмотрел в ванную через замочную скважину. К счастью, изнутри не было вставлено ключа, и дверь была закрыта на задвижку.

Увидев ваши манипуляции, я начал действовать. Я вернулся в свою комнату. Я все приготовил. Когда пришел Кертис, я послал его сходить за вами. Вы зевнули и сказали, что у вас болит голова. Я сразу страшно засуетился… начал навязывать вам лекарства. Чтобы не спорить, вы согласились выпить чашку шоколада. Вы быстро осушили ее — одним глотком, лишь бы побыстрей от меня отделаться. Но, мой друг, и у меня имеется снотворное. Итак, вы спали… спали до утра, и когда пробудились, то уже были самим собой и пришли в ужас от того, что чуть было не сделали.

Теперь вы были в безопасности… никто не будет пытаться совершить подобное дважды… когда вновь обретет разум.

Но это заставило решиться меня, Хэстингс! Вы не убийца, Хэстингс! Но вас могли бы повесить за убийство… за убийство, совершенное другим человеком, который в глазах закона был бы невиновен.

Вас, мой хороший, мой честный, мой о-такой-честный Хэстингс… такого доброго… такого добросовестного… такого о! наивного!

Да, я должен действовать. Я знал, что времени у меня мало, и был этому рад. Так, как худшее в убийстве, Хэстингс, — его воздействие на убийцу. Я, Эркюль Пуаро, мог начать верить, что мне предопределено свыше карать, решать вопрос жизни и смерти всех и каждого… Но, слава Господу, на это не будет времени. Конец наступит скоро… И я боялся, что Нортон может добиться успеха с кем-то, кто невыразимо дорог нам обоим. Я говорю о вашей дочери… И сейчас мы подошли к смерти Барбары Фрэнклин. Какими бы не были ваши идеи на сей счет, Хэстингс, не думаю, что вы хотя бы однажды заподозрили правду.

Потому что вы, Хэстингс, вы убили Барбару Фрэнклин. Mais oui[62] вы!

Видите ли, у треугольника был еще один угол. То, что я не полностью принял в расчет. Так уж получилось, что в этом отношении уловку Нортона мы так не заметили. Но не сомневаюсь, что он работал и в этом направлении…

Вас никогда не удивляло, Хэстингс, почему миссис Фрэнклин так охотно согласилась приехать в Стайлз? Ведь деревня совсем не ее линия. Она любит комфорт, хорошее питание и, кроме всего прочего, светские контакты. Стайлз местечко не из веселых… гостиница отвратительная… глухомань. И, однако, миссис Фрэнклин настояла на том, чтобы провести здесь лето.

Да, был и третий угол — Бойд Кэррингтон. Миссис Фрэнклин была разочарованной женщиной. Вот где скрывался корень ее невроза. Она была честолюбива, как в отношении социального положения, так и в отношении финансового. Она вышла замуж за Фрэнклина, потому что ожидала, что он сделает блестящую карьеру.

Он блестящий человек, но не в ее понимании. Его блеск никогда не принесет ему газетной славы или репутации Хэрли-стрит[63]. Он будет известен всего полдюжине человек, занимающихся теми же вопросами и публиковать статьи в научных журналах. Мир о нем не услышит… и, разумеется, больших денег он не сделает.

И вот Бойд Кэррингтон… вернувшийся с Востока… только что получил титул баронета и деньги. И Бойд Кэррингтон всегда испытывал нежные сентиментальные чувства к хорошенькой семнадцатилетней девушке, которой даже чуть было не сделал предложение. Он приезжает в Стайлз, предлагает супругам Фрэнклинам приехать туда же… и Барбара приезжает.

Как все сводит ее с ума! Ясно, она не потеряла очарования для этого богатого, привлекательного человека… но он старомоден… не из тех, кто может предложить развод. И Джон Фрэнклин тоже отрицательно относится к разводу. Если бы Джон Фрэнклин умер… она бы смогла стать леди Бойд Кэррингтон… о, какая бы у нее началась удивительная жизнь!

Нортон, по-моему, обнаружил, что она была готовым орудием. Все было слишком очевидно, Хэстингс, стоит только подумать. Те первые несколько пробных попыток внушить всем, как она любит своего мужа. Она немного переборщила, нашептывая о том, как бы «покончить со всем и вся», потому что была для него обузой. И потому совершенно новая линия. Ее страхи, что Фрэнклин может провести на себе эксперимент. Нам следовало бы понять, Хэстингс? Она готовила нас к смерти Джона Фрэнклина от отравления физостигмином. Никакого вопроса, как видите, что кто-то пытается его отравить… о, нет… просто чисто исследовательская работа. Он принимает безвредный алкалоид и потом оказывается, что это яд.

Только действовала она слишком уж быстро. Вы рассказали мне, что она была очень недовольна, увидев, как сестра Крейвен — предсказывает Бойду Кэррингтону судьбу. Сестра Крейвен привлекательная молодая особа, не упускающая стоящих мужчин. Она попыталась завлечь доктора Фрэнклина, но безуспешно. Отсюда-то и ее неприязнь к Джудит. Она флиртует с Аллертоном… но прекрасно знает, что это не всерьез. Неизбежно она должна обратить свой взор на богатого и все еще привлекательного сэра Уильяма. А сэр Уильям был не против. Он уже заметил сестру Крейвен — здоровую, красивую девушку. Барбара Фрэнклин пугается и решает действовать быстро. Чем скорее она станет трогательной, очаровательной и не безутешной вдовой, тем лучше.

Итак, взвинтив утром нервы всем и каждому, она обставляет сцену.

Знаете, mon cher, я почувствовал уважение к бобу «калабар». Видите ли, на сей раз он сработал. Он пощадил невинного и убил виноватого. Миссис Фрэнклин приглашает всех вас в свою комнату. Она с большой суетой напоказ готовит кофе. Как вы мне говорите, ее чашка стояла рядом с ней, а чашка мужа на другой стороне столика с книжными полками. И потом начинают падать звезды, и все выходят, и только вы, друг мой, остаетесь… вы и ваш кроссворд, и ваши воспоминания… и дабы скрыть свои эмоции, вы крутите столик, пытаясь найти цитату Шекспира.

И вот все возвращаются, и миссис Фрэнклин выпивает кофе, полный алкалоидов боба «калабар», который был предназначен дорогому Джону. А Джон Фрэнклин выпивает хорошую чашку чистого кофе, предназначенного умной миссис Фрэнклин.

Но вы увидите, Хэстингс, если хотя бы минуту подумаете, что я, разобравшись в происшедшем, сделать мог только одно. Я бы был не в состоянии доказать свою точку зрения. И если бы решили, что смерть миссис Фрэнклин не самоубийство, то подозрения неизбежно пало бы на Фрэнклина или на Джудит. На двух совершенно ни в чем не повинных людей. И посему я сделал то, на что у меня было полное право… подчеркнул и сделал ударение на крайне неубедительных замечаниях миссис Фрэнклин насчет самоубийства.

Я мог сделать… и, вероятно, был единственным человеком, на это способным. Потому что мое заявление несло вес. Я — человек, опытный в подобных делах. Если я убежден, что произошло самоубийство, значит, так оно и было.

Я увидел, что вас мое поведение озадачило, и вы были недовольны. Но, к счастью, вы и не подозревали об истинной опасности.

Но вы думали об этом после того, как меня не стало? Идея появилась у вас словно змея, которая время от времени поднимает голову и шипит: «Предположим… Джудит?..»

Может быть. Вот почему я пишу это. Вы должны знать правду. Но одного человека вердикт: самоубийство — не удовлетворил. Нортона. Он не получил свой фунт мяса. Как я говорил, он садист. Он хочет ощутить всю гамму эмоций, подозрения, страха, хочет видеть, как кольца захона сжимаются вокруг жертвы. И он ничего не получил. Убийство, которое он устроил, сошло на нет.