Вскоре основные события начались…

Пришел Маззо, проверил опустошенную супницу, улыбнулся мне и выкатил столик. Потом появилась Харриет, но без пуделя, зато в сопровождении невысокого толстяка в халате с короткими рукавами, в руках которого было нечто наподобие дорогой косметички. На этого типа стоило посмотреть! Его густые длинные волосы были обесцвечены до абрикосового цвета, веки подведены светло-голубым, на губы положена нежно-розовая помада.

Он помедлил возле двери, задвинувшейся у него за спиной, и хитровато улыбнулся мне.

– Джерри, дорогой, – запела Харриет. – Это Чарльз. Он знает, что нужно сделать. Пожалуйста, веди себя послушно! Я должна быть уверена, что ты сойдешь за моего сына. – Она повернулась к маленькому толстяку: – Чарльз, это Джерри Стивенс.

– Мой дорогой мальчик! – загудел тот, с неожиданным для него проворством бросаясь навстречу мне. – Не могу вам сказать, насколько я взволнован этой встречей. Я видел столько картин с вашим участием! Какой талант! «Шериф из Икс-ранчо»… Я был потрясен! – Он схватил мою руку и пожал ее. – Я счастлив, я бесконечно счастлив нашему знакомству!

– Благодарю вас! – сказал я, не поверив ни одному слову из этой тирады.

– Чарльз! Вы напрасно тратите время!

Толстяк замер.

– Да, да, конечно… – Он виновато улыбнулся ей. – Мы не должны зря тратить время…

Я заметил, что у него на лбу выступили крохотные капельки пота.

– В таком случае приступайте! – Она двинулась к выходу. – Позвоните, когда закончите.

Мы с Чарльзом оба наблюдали, как она уходила. Потом, когда дверь задвинулась, я спросил:

– В чем должно выражаться мое «сотрудничество»?

– Садитесь, пожалуйста, мистер Стивенс.

Он подошел к шкатулке и открыл ее. Там был полный набор грима. Он достал какие-то инструменты, палитру и карандаш.

– Я должен измерить ваше лицо, мистер Стивенс. Заранее прошу извинения за некоторые неприятности.

Я держал голову совершенно неподвижно, пока он производил свои измерения, записывая цифры на клочке бумаги.

Когда он наклонился, чтобы измерить у меня лоб, переносицу, брови, я услышал его тихий шепот. Между громкими фразами он ухитрился кое-что прошептать:

– Потрясающие глаза, в них чувствуется незаурядная личность. Меня похитили. Кто эти люди? Мистер Стивенс, у вас необычайно правильные черты лица. Эта кошмарная женщина ужасает меня. Я у них в плену уже больше двух месяцев. Теперь разрешите мне измерить ваши уши. Поверните голову направо. Кто она? Пожалуйста, скажите мне! Отлично, теперь левое ухо…

Я понял, что этот немолодой человек был в таком же затруднительном положении, как и я. Его похитили для того, чтобы он превратил меня в сына Харриет.

– Не знаю, – прошептал я, – меня тоже похитили. Требуют, чтобы я играл роль ее сына.

Затем, посмотрев поверх его головы, когда он измерял мое левое ухо, я увидел, что в комнату неслышно вошел Маззо. Этого было достаточно, чтобы я смертельно переполошился.

Чарльз, заметив, как изменилось выражение моего лица, оглянулся через плечо, и я почувствовал, как задрожало его тучное тело.

– Ах, Маззо! – воскликнул он тонким, пронзительным голосом. – Я закончил… Все будет отлично!

Маззо вошел в комнату, на руке у него висели какие-то вещи. Он посмотрел на Чарльза взглядом голодного тигра, мне же показал в улыбке крысиные зубы.

– Надень это на себя, приятель! – скомандовал он.

Он швырнул на стул костюм.

– Конечно, – сказал Чарльз. – Одежда.

Чувствуя, что я весь взмок, я стянул с себя всю свою одежду и облачился в принесенный Маззо костюм.

Вот это был шик! Темно-серого цвета, из новомодного мохера, он должен был стоить целое состояние. Сидел он на мне как перчатка.

– С одеждой не будет никаких проблем. – Маззо улыбнулся мне. – Тебе повезло. Тому сопляку вещи не годились.

Я быстро переоделся в мой собственный костюм под их внимательными взглядами. В голове у меня была полнейшая неразбериха… Господи! Куда я ввалился, думал я, искоса поглядывая на жалко дрожащего Чарльза, который просительно смотрел на Маззо, как собака в ожидании побоев.

– Волосы… – сказал он, – ими следует заняться. Я должен сделать это сам. Пожалуйста, мистер Стивенс, садитесь.

Он прошел в ванную и принес оттуда полотенце, которое обернул вокруг моих плеч.

Из своего ящика он вынул расческу и ножницы, покачал головой из стороны в сторону и приступил к стрижке, в то время как Маззо прохаживался по комнате.

Когда Маззо находился в дальнем конце комнаты, Чарльз скорее выдохнул, чем произнес слова, почти касаясь губами моего уха:

– Они платят мне огромные деньги! Я так напуган. Что случилось с другим человеком? Я потратил много часов, чтобы загримировать его…

Но тут к нам подошел Маззо и уже больше не отходил, так что пугающий односторонний разговор должен был прекратиться.

Наконец Чарльз отошел назад и осмотрел меня. Его подкрашенные глаза выражали безумный страх.

– Да! Превосходно! – воскликнул он. – Теперь хромота. Мистер Стивенс, дайте мне, пожалуйста, ваш правый ботинок.

Я снял и протянул ему. Чарльз подошел к столу и уселся. Из своего ящичка он достал стамеску и снял ею часть каблука. В том же ящичке оказался клин, который он привинтил к каблуку.

На все это ушло не много времени. Я просто сидел, наблюдая за ним, а Маззо следил за нами, стоя рядом.

– Давайте посмотрим, – сказал Чарльз. – Пожалуйста, наденьте ботинок и пройдитесь к окну и обратно.

Я повиновался. Толстый клин, который был привинчен к каблуку, делал мою походку неустойчивой. В итоге я прихрамывал, как человек с поврежденной ногой. Прихромав назад, я остановился.

– Отлично, – сказал Чарльз.

В этот момент дверь скользнула в сторону, и в комнату вошла миссис Харриет с пуделем на руках.

– Ну, Чарльз?

– Волосы… Пожалуйста, скажите мне…

Она долго обозревала меня своими темно-серыми глазами, потом кивнула.

– Превосходно! – сказала она. – Чарльз, вы великий художник!

Он начал глупо улыбаться, но скоро улыбка сменилась гримасой. Мне были ясны его страхи. Он был таким же похищенным пленником, как и я.

– А походка? – спросила Харриет.

– Все сделано.

Чарльз посмотрел на меня:

– Могу ли я просить вас, мистер Стивенс, еще раз дойти до окна и обратно?

Я доковылял до закрытого ставнями окна и вернулся обратно.

– Пожалуйста, Джерри, сделайте это еще раз.

Я повторил представление.

– Да, годится, – решила она. – Теперь мы уже кое-чего добились. Проводи Чарльза в его комнату, Маззо. Мы не можем терять времени. Принимайтесь за маску!

– Да, да, конечно…

Он первым вышел из комнаты.

– Теперь, Джерри, – сказала Харриет, усевшись, – ты должен начать зарабатывать деньги, которые мы тебе платим. До сих пор все шло хорошо. Но сейчас у тебя задача более сложная. Ты должен научиться подделывать подпись моего сына.

В этот момент появился Дюрант с портфелем. Он сел к столу, расстегнул «молнию» на портфеле и вынул из него стопку кальки, паркеровскую авторучку и простую бумагу.

Харриет встала:

– Оставляю тебя с мистером Дюрантом. Он объяснит, что от тебя требуется.

Она ушла.

Дюрант посмотрел на меня.

– Идите сюда, Стивенс, – сказал он.

Я подошел и сел напротив него, отметив про себя, что я больше не «мистер».

– Весь вопрос в практике, Стивенс, – сказал Дюрант. – Вот подпись, которую вы должны скопировать, и постарайтесь добиться полнейшей тождественности. Пользуйтесь калькой до тех пор, пока не почувствуете, что сможете воспроизвести подпись самостоятельно.

Он протянул мне листок бумаги, на котором была нацарапана подпись. Сверху он положил кусочек кальки.

– Скопируйте ее и продолжайте копировать, – распорядился он. – Вы должны научиться ставить эту подпись автоматически. Разумеется, на это у вас уйдет несколько дней. Работайте над этим, Стивенс! – Он пристально посмотрел на меня. – Никому не платят даром по тысяче долларов в день.

Он поднялся, подошел к двери, вышел, и дверь с легким щелчком встала на свое место, отрезав меня от внешнего мира.

Я посмотрел на неразборчивую подпись: Джон Меррилл Фергюсон.

Несколько секунд я смотрел на подпись, не веря своим глазам…

Джон Меррилл Фергюсон.

Если бы это была подпись Говарда Хьюза, я не был бы более потрясен… Говард Хьюз умер, но Джон Меррилл Фергюсон, если верить газетам, был жив и здоров. В томительные часы ожидания телефонного звонка я занимался чтением газет, которые мне любезно оставлял мой сосед. В них то и дело мелькало имя Джона Фергюсона, который, как считали репортеры, занял место покойного Говарда Хьюза. Пресса именовала его «таинственным миллиардером», который дергал за веревочки, заставляя танцевать политиканов, и мог одним мановением руки заставить международную биржу либо расцвести, либо увянуть. Было похоже, что у него имелись финансовые связи во всех крупных делах.

Я сидел и ошеломленно смотрел на подпись. Мне в голову пришла устрашающая мысль, что меня наняли играть роль именно этого человека.

Меня! Актера-неудачника наняли изображать такого человека! Одного из самых могущественных и богатых в мире!

Только теперь я нашел ответ той загадки, которая меня интриговала. Маленькая старушка с ее «роллс-ройсом»; Дюрант, купающийся в деньгах; Маззо – скорее всего наемный убийца; эта комната с дверью, оснащенной электронным устройством и роскошной обстановкой; смертельно напуганный Чарльз, которого похитили точно так же, как меня…

Человек, обладающий властью Фергюсона, должен был лишь командовать. И то, что случилось со мной и Чарльзом, должно было непременно случиться.

Я подумал о Ларри Эдвардсе.

Такие сопляки, как он, часто попадают в автомобильные аварии. Ты – сообразительный парень, с тобой несчастного случая не будет.

Сейчас мне стало совершенно ясно, что, так как Ларри отказался «сотрудничать», его убили… Теперь, зная, с кем я имею дело и подозревая, что планируется какая-то крупная финансовая операция, при совершении которой требуется строжайшая секретность, была понятна и причина того, что случилось с Ларри. Эти люди просто не могли освободить его после того, как похитили, ведь он мог начать говорить… Поэтому и произошла автомобильная авария.