Агата Кристи - В алфавитном порядке

— Что ж, кажется, вы сделали всё возможное, Кроум, — сказал начальник уголовной полиции. — Как вы полагаете, мосье Пуаро? Не можете ли вы предложить путь, по которому должно идти следствие?

— Мне кажется, — медленно проговорил Пуаро, — что мы должны выяснить очень важное обстоятельство: мотив преступления.

— Он же очевиден: «алфавитный комплекс». Так вы это назвали, доктор?

— Ну да, — ответил Пуаро. — Но почему — алфавитный комплекс? Как раз у сумасшедших всегда бывают очень основательные причины, когда они совершают преступления.

— Бросьте, мосье Пуаро, — возразил Кроум. — Вспомните дело Стоунмена в тысяча девятьсот двадцать девятом году. Он кончил тем, что пытался убить каждого, кто хотя бы в малейшей степени раздражал его.

Пуаро обернулся к инспектору.

— Совершенно верно. Но ведь если человек воображает себя необыкновенно важной особой, его нельзя беспокоить ни в малейшей мере. Если вам на лоб то и дело садится муха и надоедает вам своим жужжанием, что вы делаете? Пытаетесь убить муху. Вы не испытываете никаких угрызений совести. Вы — личность значительная, а что такое муха? Вы убиваете ее, и источник беспокойства исчезает. Ваш поступок кажется вам разумным и оправданным. Возможна и другая причина: вы убиваете муху из гигиенических соображений. Муха — потенциальный источник опасности для общества, значит, долой муху! Так работает и мозг умалишенного преступника, когда он имеет дело с людьми. Теперь рассмотрим наш случай. Если жертвы следуют в алфавитном порядке, значит, они уничтожаются не потому, что служат источником беспокойства для самого убийцы. Это было бы уж слишком большим совпадением!

— Это интересно, — вмешался доктор Томпсон. — Я вспоминаю один случай: женщина, муж которой был приговорен к смертной казни, принялась убивать подряд всех присяжных. Прошло значительное время, пока удалось установить связь между всеми этими убийствами — они казались совершенно случайными. Мосье Пуаро прав: не существует убийцы, который совершал бы преступление наугад. Он или устраняет людей, которые стоят (хотя бы в самой ничтожной мере) на его пути, или же он убивает в силу какого-либо убеждения. Например, уничтожает священников, или полицейских, или проституток, потому что он убежден, что их необходимо уничтожить. Насколько я понимаю, к нашему случаю это не относится. Миссис Ашер и Бетти Барнард принадлежат к совершенно разным сословным группам. Правда, возможно, что тут играет роль половой комплекс: обе жертвы — женщины. Несомненно, нам легче будет судить об этом после следующего убийства.

— Ради Бога, Томпсон, не говорите так легко о следующем убийстве! — раздраженно перебил сэр Лайонел. — Мы должны сделать все возможное, чтобы предотвратить следующее преступление.

Доктор Томпсон не стал спорить и лишь довольно шумно высморкался. Этот звук, казалось, говорил: «Если вы не хотите смотреть правде в глаза — воля ваша!»

Сэр Лайонел обратился к Пуаро:

— Я понял, к чему вы клоните, но мне еще не все ясно.

— Я задавал себе вопрос, — ответил Пуаро, — что именно происходит в уме убийцы? Из его писем как будто явствует, что он убивает для развлечения. Может ли это быть правдой? А если даже это правда, по какому принципу он выбирает свои жертвы помимо алфавитного порядка? Если бы он убивал только для развлечения, он не стал бы хвастать своими преступлениями, потому что тогда он мог бы больше рассчитывать на безнаказанность. Но нет, он стремится (мы все в этом уверены) афишировать свои действия, утверждать свою личность. Каким образом подавлялась его личность и как это связано с жертвами, которые он избирал? Мое последнее предположение: не личная ли ненависть ко мне, Эркюлю Пуаро, причина его преступлений? Не бросает ли он мне публично вызов, потому что я, сам того не зная, за время моей деятельности каким-то образом одержал над ним верх? А может быть, его ненависть относится не ко мне как к личности, а ко мне, как к иностранцу? Если это так, что привело его к этому? Какой ущерб нанесла ему рука иностранца?

— Все эти вопросы глубоко обоснованы, — заметил доктор Томпсон.

Инспектор Кроум откашлялся.

— Вот как? Беда только, что на них нельзя ответить!

— Тем не менее, мой друг, — сказал Пуаро, глядя ему прямо в глаза, — именно в них, в этих вопросах, и заключается решение. Если бы мы точно знали причину, может быть, дикую с нашей точки зрения, но логичную для него, если бы мы знали, почему наш безумец совершает эти преступления, мы, вероятно, могли бы предугадать, кто будет следующей жертвой.

Кроум покачал головой.

— По моему мнению, он выбирает жертвы наугад.

— Великодушный убийца! — пробормотал Пуаро.

— Что вы говорите?

— Я сказал: великодушный убийца. Франца Ашера обязательно арестовали бы за убийство жены, Доналда Фрейзера могли бы арестовать за убийство Бетти Барнард — если бы не предупреждающие письма Эй, Би, Си. Неужели он так мягкосердечен, что не может вынести, чтобы кто-то пострадал невинно?

— Мне случалось видеть и более странные вещи, — сказал доктор Томпсон. — Я знал людей, которые убили по нескольку человек, но страшно расстраивались, когда очередная жертва умирала не сразу, а испытывала страдание. Однако я так и не вижу причины преступлений нашего маньяка. Он ищет чести и славы. Это — наилучшее объяснение.

— Мы все-таки не пришли к выводу относительно опубликования писем, — проговорил сэр Лайонел.

— Разрешите внести предложение, сэр, — сказал Кроум. — Подождем прибытия следующего письма и тогда опубликуем его очень широко: в экстренных выпусках газет и тому подобное. В городе, названном в письме, это вызовет некоторую панику, но зато все, чья фамилия начинается на «Си», будут начеку, и это разожжет пыл убийцы. Он во что бы то ни стало захочет добиться успеха, и вот тут мы его и поймаем!

Как мало мы тогда знали, что готовит нам будущее!

Я хорошо помню прибытие третьего письма Эй, Би, Си.

Могу заметить, что были приняты все возможные меры, чтобы не возникло никаких задержек, когда Эй, Би, Си возобновит свою деятельность. В доме, где жил Пуаро, постоянно дежурил молодой сержант из Скотленд-Ярда. Когда мы с Пуаро уходили, сержант был обязан вскрывать поступающую почту, чтобы немедленно связаться с полицией.

Дни шли за днями, и нервы наши все больше напрягались.

Высокомерные и покровительственные манеры инспектора Кроума становились все более высокомерными и покровительственными по мере того, как разбивались его надежды. Сбивчивые описания мужчин, которых якобы видели в обществе Бетти Барнард, оказались бесполезными. Проверка легковых автомобилей, которые в день убийства были замечены в окрестностях Бэксхила и Кудена, тоже ничего не дала: часть их была опознана, а остальные нельзя было найти. Розыски покупателя справочника «Эй, Би, Си» только причинили беспокойство и неприятности множеству ни в чем не повинных людей.

Что же до нас с Пуаро, то стоило нам услышать знакомый стук почтальона в нашу дверь, как сердца наши начинали биться сильнее. Так было со мной, и я убежден, что Пуаро испытывал те же чувства.

Я знал, что все это дело глубоко огорчало его. Он ни на один день не покидал Лондона, желая в случае необходимости быть на месте. В эти жаркие летние дни даже усы его поникли — их владелец впервые в жизни перестал ухаживать за ними.

Третье письмо Эй, Би, Си пришло в пятницу. Вечернюю почту принесли около десяти часов.

Услышав знакомые шаги и стук в дверь, я пошел к почтовому ящику. Помню, там было четыре или пять писем. На том, которое я увидел последним, адрес был напечатан на машинке.

— Пуаро! — воскликнул я, и голос мне изменил.

— Пришло? Вскрывайте его, Гастингс! Живо! Может быть, дорога каждая секунда. Нужно решить, как действовать.

Я разорвал конверт. (Впервые Пуаро не упрекнул меня за небрежность.)

— Читайте! — сказал мой друг.

Я прочитал вслух:

— Кэрстон! воскликнул я, бросаясь к полке, где стоял наш собственный экземпляр справочника «Эй, Би, Си». — Посмотрим, где это!

— Гастингс, — перебил меня резкий голос Пуаро. — Когда написано письмо? Есть на нем дата?

Я взглянул на письмо, которое все еще держал в руке.

— Двадцать седьмого, — сказал я.

— Я не ослышался, Гастингс: он назначает убийство на тридцатое?

— Да. Позвольте, это будет…

— Боже мой, Гастингс, неужели же вы не понимаете? Ведь тридцатое — сегодня!

Он красноречивым жестом указал на стенной календарь. Я схватил газету, чтобы проверить дату.

— Но как же так? Как?.. — запинаясь, пробормотал я.

Пуаро поднял с пола разорванный конверт. Я и сам бессознательно отметил что-то необычное в адресе, но мне так не терпелось узнать содержание письма, что я не обратил на это внимания.

В то время Пуаро жил в районе Уайтхейвен, на конверте же было написано: «Мистеру Эркюлю Пуаро, Уайтхорс». В углу конверта было нацарапано: «Адресат не обнаружен. Направить в Уайтхейвен».

— Боже мой! — прошептал Пуаро. — Неужели даже случай помогает этому сумасшедшему! Скорее! Скорее! Необходимо связаться со Скотленд-Ярдом!

Через минуту мы уже разговаривали по телефону с инспектором Кроумом.

На этот раз наш самоуверенный инспектор не сказал «Вот как?». Теперь с его уст сорвалось подавленное ругательство. Он выслушал нас и сразу же повесил трубку, чтобы спешно связаться по междугородному телефону с Кэрстоном.