Агата Кристи - Унесенный потоком

— Дэвид! — воскликнула Линн.

— Линн! — Он был удивлен, как будто только что выбрался из преисподней. — Ради бога, что вы тут делаете?

Он едва переводил дыхание от быстрого подъема.

— Не знаю. Сижу и думаю. — Она смущенно улыбнулась. — Пожалуй, уже поздно.

— А вы знаете, сколько сейчас времени?

Она рассеянно взглянула на свои наручные часы.

— Они снова остановились. Вечно они у меня ломаются.

— Если б только часы, — сказал Дэвид. — В вас есть какое-то электричество. Энергия. Жизнь.

Он подошел к ней, и Линн в каком-то странном волнении быстро встала на ноги.

— Темнеет. Я должна идти домой. Сколько сейчас времени, Дэвид?

— Четверть десятого. Мне нужно бежать со всех ног, чтобы успеть на поезд, и 9.20 отходящий к Лондону.

— А я не знала, что вы сюда возвращались.

— Мне нужно было взять кое-что в Фурроубэнке, но я опаздываю. Я должен успеть на поезд. Розалин — в Лондоне, и она ужасно волнуется, когда ей приходится оставаться одной.

— В наемной квартире? — с презрением произнесла Линн.

— Страх нелогичен. Если б вы пострадали от бомбежки…

— Извините, — с раскаянием и смущением произнесла Линн. — Я совершенно забыла.

— Да, как можно скорее все это забыть! — резко и злобно выкрикнул Дэвид. — Спрятаться. Забиться в свою нору! Сделать вид, что все по-прежнему. Как будто не было этой кровавой драмы. Вы, Линн, такая нее, как все остальные!

— Нет, — закричала она. — Нет, Дэвид. Я как раз только что думала…

— Обо мне?

Быстрота его реакции ошеломила ее. Он обнял ее, прижал к себе и крепко поцеловал ее жаркие злые губы.

— Роули Клоуд? Этот теленок? Клянусь богом, Линн, — воскликнул он, — ты принадлежишь мне!

Затем, почти так же резко, как обнял, он оттолкнул ее.

— Я могу опоздать на поезд!

Он сломя голову помчался вниз по холму.

— Дэвид…

Он отозвался, обернувшись:

— Я позвоню тебе, как только приеду в Лондон.

Она смотрела вслед, глядя, как исчезает во тьме его легкая, атлетическая, полная природной грации фигура.

Затем, потрясенная, со странным волнением в душе, с сумятицей мыслей, она медленно побрела домой.

У входа в дом она задержалась, желая избежать радушных слов мамы, ее расспросов…

Ее мать позаимствовала пятьсот фунтов у людей, которых она же сама презирала.

«Мы не имеем права презирать Розалин и Дэвида, — думала Линн, поднимаясь крадучись вверх по лестнице. — Мы же точно такие. Ради денег мы готовы на все.»

В своей спальне она с любопытством посмотрелась в зеркало. Да, подумала она, это лицо совершенно иного человека.

И вдруг ее охватила ярость.

«Если б Роули действительно любил меня, — со злостью подумала она, — он нашел бы способ раздобыть мне пятьсот фунтов. Нашел бы. Он бы не позволил, чтобы я унижалась перед Дэвидом. Дэвид…».

Он сказал, что позвонит ей, как только приедет в Лондон.

В каком-то странном сне Линн спустилась вниз…

А сны, думала она, могут быть опасны…

— А, это ты, Линн, — облегченно произнесла Аде ла. — Я не слышала, как ты вошла, дорогая. Ты все еще гуляла?

— О нет. Я была наверху.

— Мне бы хотелось, чтобы ты всегда показывалась, когда приходишь, Линн. Я по вечерам всегда волнуюсь, когда тебя долго нет.

— Мама, ну право, неужели я сама не могу позаботиться о себе?

— Видишь ли, в последнее время газеты сообщают о самых ужасных происшествиях. Эти демобилизованные солдаты… они пристают к девушкам.

— Думаю, девицы сами напрашиваются на это, — с кривой улыбкой заметила Линн.

Да, девушки ищут приключений… Ну а кто, в конце концов, не хочет этого?..

— Линн, дорогая, ты меня слушаешь?

Линн моментально пришла в себя. Ее мать о чем-то говорила.

— Что ты сказала, мама?

— Я говорю тебе о подружках невесты, дорогая. Я надеюсь, что они все принесут продовольственные талоны. Очень хорошо, что после демобилизации ты сохранила все свои воинские карточки. Мне очень жаль девушек, которые в наше время выходят замуж и не имеют ничего, кроме обычных купонов. У них на свадьбе нет никакого разнообразия. Я уже не говорю о нижнем белье. Так что тебе, Линн, просто повезло.

— О да, очень.

Линн ходила по комнате, брала различные предметы и, бросив взгляд на них, ставила на место.

— Ты как будто не можешь найти себе места, дорогая. Это действует на нервы.

— Прости, мамочка.

— Так все в порядке?

— А что должно быть не в порядке? — спросила Линн.

— Не хватай меня за горло, дорогая. Так, теперь о подружках невесты. Я думаю, тебе следует пригласить дочь Макрэ. Ее мать, если помнишь, была моей близкой подругой, и я думаю, она обидится, если…

— Право, мама, разве это не моя свадьба?

— Да, конечно, твоя, Линн, но…

— Если вообще будет свадьба!

Она совсем не собиралась говорить этого. Слова сами сорвались с ее губ. Она хотела бы их вернуть, но было уже поздно. Миссис Марчмонт в тревоге уставилась на дочь.

— Линн, дорогая, что ты имеешь в виду?

— О, ничего, мама.

— Ты поссорилась с Роули?

— Нет, конечно нет. Не стоит волноваться, мама, все в порядке.

Но Адела с большой тревогой уставилась на свою дочь, чувствуя, какое смятение царит в душе у Линн.

— Я всегда считала, что, выйдя замуж за Роули, ты будешь как за каменной стеной, — с горечью произнесла миссис Марчмонт.

— А кому это нужно? — презрительно спросила Линн. Она вдруг резко повернулась, — Кажется, звонил телефон?

— Нет. А что? Ты ждешь звонка?

Линн покачала головой. Унизительно ждать, когда зазвонит телефон. Он сказал, что позвонит ей вечером. Он должен. «Ты сходишь с ума», — сказала она себе.

Почему ее так влечет к этому человеку? Перед ее мысленным взором встало его потемневшее, несчастное лицо. Она пыталась отогнать это видение, вспомнить широкое добродушное лицо Роули, его простую улыбку, любящий взгляд. Л любит ли Роули ее на самом деле, подумала она. Если б он ее действительно любил, то в тот день, когда она умоляла его раздобыть пятьсот фунтов, он бы понял ее и не стал бы заводить этот убедительный, но доводящий до бешенства разговор. Выйти замуж за Роули — это значит жить на ферме, никуда не ездить, никогда больше не бывать за океаном и не вдыхать экзотических ароматов. Это значит никогда не быть свободной…

Резко зазвонил телефон. Линн глубоко вздохнула, пересекла холл и взяла трубку.

Как удар прозвучал для нее раздавшийся по телефону высокий голос тети Кэтти.

— Линн? Это ты? О, я так рада. Ты знаешь, кажется, я все перепутала — о встрече…

Голос зажурчал по телефону. Линн слушала, кое-что вставляла, одобряла и выслушивала слова благодарности.

— Как хорошо, Линн, что ты всегда так добра и так практична. Ты даже не можешь себе представить, как у меня все перепуталось.

Удивительно, если б было наоборот, подумала Линн. Способность тети Кэтти путать самые простые вещи доходила до виртуозности.

— Но я всегда говорила, — закончила тетя Кэтти, — что все идет не так. Наш телефон не в порядке, и я вынуждена была позвонить из телефонной будки. Но у меня не было двухпенсовой монетки, только в полпенса, так что я должна была пойти…

В конце концов разговор закончился. Линн положила трубку и вернулась в гостиную.

С тревогой в голосе Адела Марчмонт спросила:

— Это… — и, не закончив, замолчала.

— Тетя Кэтти, — быстро ответила Линн.

— Что ей нужно?

— О, как всегда напутала.

Линн села, взяла в руки книгу и бросила взгляд на часы. Да, еще слишком рано.

Пять минут двенадцатого вновь раздался телефонный звонок. Линн медленно подошла к телефону, уверенная, что это вновь тетя Кэтти…

Но оказалось иначе.

— Уормсли-Уэйл, 34? Лондон вызывает мисс Линн Марчмонт.

Ее сердце забилось.

— Мисс Линн Марчмонт у телефона.

— Не вешайте трубку, пожалуйста.

Она ждала. Раздались неясные звуки, затем наступила тишина. Телефонная служба становилась все хуже и хуже. Линн продолжала ждать. Наконец она сердито нажала на рычаг. Раздался другой женский голос, безразличный, холодный и бесстрастный. «Повесьте трубку, пожалуйста, — произнес он. — Вам позвонят позже.»

Она положила трубку, пошла к гостиной, но, едва взялась за ручку двери, как вновь раздался звонок. Линн поспешила обратно.

— Алло?

— Уормсли-Уэйл, 34? — спросил мужской голос. — Лондон вызывает мисс Линн Марчмонт.

— Говорите.

— Минуточку, пожалуйста, — произнес голос и быстро добавил: — Лондон, говорите, вы на линии…

И вдруг неожиданно раздался голос Дэвида.

— Линн, это ты?

— Дэвид!

— Я должен поговорить с тобой…

— Да…

— Послушай, Линн, я думаю, мне лучше уехать…

— Что ты имеешь в виду?

— Уехать совсем из Англии. О, это достаточно просто. Я не хотел покидать Уормсли-Уэйл. Но что в этом хорошего? У нас с тобой ничего не получится. Ты — прекрасная девушка, Линн, а что касается меня, то я как был авантюристом, так им и останусь. Не думай, что ради тебя я готов исправиться. Я бы хотел этого, но… не получится. Да, тебе лучше выйти замуж за трудолюбивого Роули. У тебя с ним никогда не будет тревог. Я должен всыпать себе по первое число…

Она держала трубку и молчала.

— Линн, ты слушаешь?

— Да.

— И ничего не скажешь?

— А что говорить?