Агата Кристи - Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро

– У меня еще не было возможности, – медленно проговорил Пуаро.

– Но вы откажетесь?

На лице маленького человечка возникло новое выражение. Его брови растерянно сошлись. Он сказал:

– Как бы сказать? Отказаться – это было первым моим побуждением. Но я не знаю… Есть, в конце концов, такая вещь, как чутье. И я чую что-то…

Мистер Саттерсуэйт воспринял последнее заявление без малейшего удивления.

– О? – сказал он. – Это интересно…

– Мне кажется, – продолжал Эркюль Пуаро, – что описанный вами человек должен быть очень уязвим…

– Уязвим? – удивился мистер Саттерсуэйт. Это определение никак не подходило Жервасу Шевенэ-Гору. Но мистер Саттерсуэйт был человеком проницательным и наблюдательным. Он медленно проговорил: – Кажется, я вас понимаю.

– Такие люди облачены в доспех – и какой доспех! Доспех крестоносца и в сравнение с ним не идет – это броня надменности, гордыни, полного самоутверждения. Эта броня в какой-то мере является защитой от стрел, каждодневных стрел жизни, которые отскакивают от нее. Но в этом есть и опасность – порой человек в такой броне может даже не заметить, что на него нападают. Он не сразу увидит, не сразу услышит – и еще позже почувствует.

Пуаро помолчал, затем спросил, меняя тему:

– Из кого состоит семья сэра Жерваса?

– Так… Его жена Ванда. Она из Арбетнотов – очень красивая была девушка. И до сих пор красива, уже как женщина. Она ужасно забывчива. Очень предана Жервасу. Склонна к оккультизму, как мне кажется. Носит всякие амулеты, скарабеев и утверждает, что она – реинкарнация какой-то там египетской царицы… Затем Рут – их приемная дочь; своих детей у них нет. Очень привлекательная, современная девушка. Вот и вся семья. За исключением, конечно, Хьюго Трента. Это племянник Жерваса. Памела Шевенэ-Гор вышла замуж за Реджи Трента, и Хьюго – их единственный сын. Он сирота. Конечно, он может унаследовать титул, но мне кажется, что в конце концов он заполучит и деньги Жерваса. Симпатичный парень, служит в конной гвардии.

Пуаро задумчиво кивнул, затем спросил:

– Сэр Жервас очень страдает, что у него нет сына, который мог бы унаследовать его имя?

– Мне кажется, это должно очень глубоко его ранить.

– Род для него много значит?

– Да.

Мистер Саттерсуэйт пару минут молчал, весьма заинтригованный. Наконец он решился спросить:

– Вы видите какую-нибудь причину, по которой вам следует поехать в Хэмборо-Клоуз?

Пуаро медленно покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Насколько я вижу, причины нет никакой. Но тем не менее, думаю, я поеду туда.

Эркюль Пуаро сидел в углу купе первого класса, в вагоне стремительно летящего по сельской Англии поезда. Он задумчиво достал из кармана аккуратно сложенную телеграмму, развернул ее и прочел:

Сыщик сложил телеграмму и снова сунул в карман.

Кондуктор в поезде был угодлив. Джентльмен едет в Хэмборо-Клоуз? О да, гости сэра Шевенэ-Гора всегда останавливают экспресс в Уимперли.

– Мне кажется, это особая привилегия, сэр.

После этого кондуктор дважды заходил в купе – в первый раз, чтобы заверить пассажира, что будет сделано все, чтобы купе было только для него одного, второй – чтобы объявить, что экспресс опаздывает на десять минут.

Поезд должен был прибыть в 7.50, но Пуаро вышел на платформу маленькой станции ровно в две минуты девятого и сунул вожделенную полукрону в руку кондуктора.

Локомотив свистнул, и «Северный экспресс» двинулся дальше. К Пуаро подошел высокий шофер в темно-зеленой форме.

– Мистер Пуаро? В Хэмборо-Клоуз?

Он взял опрятный саквояж детектива и пошел с платформы. Их ждал большой «Роллс-Ройс». Шофер открыл Пуаро дверцу, набросил ему на колени роскошную меховую полсть, и они тронулись с места.

Через какие-то десять минут езды по пересеченной местности, миновав крутые повороты и сельские лужайки, машина свернула в широкие ворота, обрамленные огромными каменными грифонами.

Они проследовали через парк прямо к дому. Когда машина подъехала, дверь была открыта, и на переднем крыльце появился дворецкий внушительных размеров.

– Мистер Пуаро? Добро пожаловать, сэр.

Он пошел впереди, вступил в холл, открыл дверь посередине справа и объявил:

– Мистер Эркюль Пуаро.

В комнате было несколько человек в вечерних платьях, и когда Пуаро вошел, окинув всех быстрым взглядом, он понял, что его появления не ждали. Взгляды всех присутствующих устремились на него с искренним изумлением.

Затем высокая женщина с черными с проседью волосами неуверенно подошла к нему. Пуаро склонился над ее рукой.

– Прошу прощения, мадам, – сказал он. – Боюсь, мой поезд опоздал.

– Вовсе нет, – рассеянно сказала леди Шевенэ-Гор. Она по-прежнему озадаченно смотрела на него. – Вовсе нет… мистер… я не совсем расслышала…

– Эркюль Пуаро.

Он произнес свое имя четко и ясно. Кто-то у него за спиной тихо ахнул. В то же время сыщик понял, что хозяина в комнате явно нет. Он мягко прошептал:

– Вы знали, что я приеду, мадам?

– О… о да, – неубедительно проговорила она. – Я думаю… в смысле, полагаю, но я такая глупая, месье Пуаро… Я все забываю. – В ее голосе звучало меланхолическое удовлетворение этим фактом. – Мне говорят – но у меня в голове ничего не задерживается! Исчезает! Словно мне ничего и не говорили.

Затем, словно спохватившись, что не выполнила свой долг, она окинула все вокруг рассеянным взглядом и пробормотала:

– Полагаю, вы всех знаете.

Хотя это, очевидно, было не так, данная фраза была явным заученным заклинанием, при помощи которого леди Шевенэ-Гор избавляла себя от трудов представлять людей и вспоминать их имена.

Сделав чрезвычайное усилие, чтобы разрешить нынешнюю сложную ситуацию, она добавила:

– Моя дочь, Рут.

Стоявшая перед ним девушка тоже была высокой и темноволосой, но совершенно другого типа. Вместо плосковатых, нечетких черт лица леди Шевенэ-Гор у нее был красиво вылепленный нос с легкой горбинкой и четкая, скульптурная линия подбородка. Ее черные кудрявые волосы были зачесаны назад, открывая лицо. Цвет ее лица был ярким и чистым, почти без косметики. Эркюль Пуаро подумал, что это одна из самых прелестных девушек, которые ему только встречались.

Он также понял, что она не только хороша собой, но и умна, а также определенно обладает гордостью и характером. Говорила Рут слегка нараспев, что показалось ему нарочитым.

– Как замечательно, – сказала она, – принимать у себя месье Эркюля Пуаро! Полагаю, старик решил устроить нам сюрприз.

– Так вы не знали о моем приезде, мадемуазель? – быстро спросил он.

– Понятия не имела. И мне придется подождать с моим альбомом для автографов до конца ужина.

Из холла послышался звук гонга, в дверях возник дворецкий и объявил:

– Ужинать подано.

И тут, прямо перед тем как было произнесено слово «подано», случилось нечто весьма любопытное. Царственный слуга на какое-то мгновение превратился в крайне изумленного простого смертного…

Эта метаморфоза была настолько мгновенной, и маска вышколенного дворецкого вернулась на место так быстро, что любой, кто не смотрел бы в этот момент на него, не заметил бы этой перемены. Однако Пуаро смотрел. Ему стало интересно.

Дворецкий замялся в дверях. Хотя его лицо снова стало бесстрастным, как и полагалось, в его фигуре чувствовалась напряженность.

Леди Шевенэ-Гор сказала неуверенно:

– О боже, это очень необычно. Правда, я… я просто не знаю, что делать.

Рут обратилась к Пуаро:

– Этот внезапный испуг, месье Пуаро, вызван тем фактом, что мой отец впервые как минимум за двадцать лет опоздал к ужину.

– Это невероятно, – стенала леди Шевенэ-Гор. – Жервас никогда…

Пожилой человек с солдатской выправкой подошел к ней и искренне рассмеялся.

– Старина Жервас! Наконец-то опоздал! Честное слово, он у нас получит за это! Наверное, запонка убежала, как думаете? Или Жерваса обычные наши беды не берут?

Леди Шевенэ-Гор ответила низким озадаченным тоном:

– Но Жервас никогда не опаздывает.

Ужас, вызванный этим обычным затруднением, казался почти нелепым. И все же Эркюлю Пуаро это таким уж смешным не показалось… За этим испугом он ощущал тревогу – возможно, даже предчувствие. И ему тоже показалось странным, что Жервас Шевенэ-Гор не вышел к гостю, которого вызвал сюда таким таинственным образом.

А пока никто не знал, что делать. Это была беспрецедентная ситуация, и никто не понимал, как в ней следует поступить.

Наконец леди Шевенэ-Гор взяла на себя инициативу, если это можно было так назвать. Ее поведение было чрезвычайно неуверенным.

– Снелл, – сказала она, – ваш хозяин…

Она не закончила предложения, выжидательно глядя на дворецкого.

Снелл, который, очевидно, привык к такой манере хозяйки получать информацию, ответил на невысказанный вопрос:

– Сэр Жервас спустился вниз в пять минут восьмого, миледи, и направился прямо в кабинет.

– О, я понимаю. – Рот ее был по-прежнему открыт, взгляд устремлен куда-то вдаль. – Вам не кажется… в смысле… что он слышал гонг?

– Я думаю, он должен был слышать, миледи, ведь гонг находится прямо рядом с дверью кабинета. Я, конечно, не знал, был ли сэр Жервас еще в кабинете, иначе сказал бы ему, что ужин подан. Может, мне пойти сказать ему сейчас, миледи?

Леди Шевенэ-Гор с откровенным облегчением схватилась за это предложение.

– О, благодарю вас, Снелл. Да, пожалуйста, скажите ему. Конечно.

Когда дворецкий вышел, она сказала:

– Снелл – настоящее сокровище. Я полностью полагаюсь на него. Не знаю, что бы я делала без Снелла.