Эркюль Пуаро медленно покачал головой:

– Я смотрел на ее часы.

Он наклонился и чуть коснулся их кончиком пальца. Это было изящное ювелирное изделие на черном муаровом ремешке на запястье руки с пистолетом.

– Шикарная вещица, – заметил Джепп. – Наверняка дорого стоит! – Он вопросительно искоса глянул на Пуаро. – Может, в этом что-то есть?

– Да, возможно.

Сыщик отошел к бюро. Оно было с откидывающейся крышкой, изящной, под стать цвету и узору.

В центре, перед красивым зеленым лакированным пресс-папье, стояла массивная серебряная чернильница. Слева от пресс-папье находился лоток для перьевых ручек из изумрудно-зеленого стекла, в котором лежали ручка с серебряным пером, палочка зеленого сургуча, карандаш и две марки. Справа от пресс-папье находился передвижной календарь с указанием дня недели, даты и месяца. Там же стоял маленький стеклянный флакон, а в нем – ярко-зеленое гусиное перо. Пуаро вынул его и осмотрел, но на пере не было чернил. Оно явно стояло здесь для украшения, не более того. Писали ручкой с серебряным пером – оно было запачкано чернилами. Взгляд сыщика упал на календарь.

– Вторник, пятое ноября, – сказал Джепп. – Вчера. Все верно. – Он повернулся к Бретту: – Как давно она мертва?

– Она убита в одиннадцать тридцать три вчера вечером, – тут же ответил Бретт. Затем ухмыльнулся, увидев озадаченное лицо Джеппа. – Простите, старина, – сказал он. – Пришлось изобразить книжного супердоктора. На самом деле – около одиннадцати плюс минус час, точнее не скажу.

– О… а я уж подумал, что часы остановились или что-то в этом роде.

– Остановились, но в четверть пятого.

– Полагаю, вряд ли она могла быть убита в четверть пятого.

– Можете даже не думать об этом.

Пуаро перевернул пресс-папье.

– Хорошая идея, – сказал Джепп. – Но все зря.

Пресс-папье продемонстрировало девственно белый лист промокательной бумаги. Пуаро просмотрел другие листы, но там было то же самое.

Он занялся мусорной корзиной. В ней лежали два или три разорванных письма и реклама. Разорваны они были только пополам, так что восстановить их не стоило труда. Просьба о денежном пожертвовании от какого-то общества помощи бывшим военнослужащим, приглашение на коктейль на 3 ноября и записка о встрече с портнихой. Реклама представляла собой объявление о меховой распродаже и каталог из универмага.

– Ничего, – сказал Джепп.

– Но это странно… – сказал Пуаро.

– В смысле, что самоубийца обычно оставляет предсмертную записку?

– Именно.

– Одним доказательством больше в пользу убийства. – Джепп отошел. – Сейчас раздам поручения моим людям. А мы пойдем и допросим мисс Плендерли. Идете, Пуаро?

Бельгиец до сих пор не мог оторвать взгляда от бюро и его принадлежностей, словно зачарованный.

Он вышел из комнаты, но в дверях еще раз бросил взгляд на щегольское изумрудно-зеленое гусиное перо.

Глава 2

Под узким лестничным пролетом открывалась дверь в большую гостиную, переделанную из бывшего здесь когда-то стойла. В этой комнате стены были покрыты грубой штукатуркой, и по ним были развешаны гравюры и ксилографии. В гостиной сидели две женщины. Одна, в кресле у очага, протягивала руки к огню. Это была смуглая эффектная молодая особа лет двадцати семи – двадцати восьми. Вторая – дородная женщина в годах, с большой веревочной авоськой, говорила что-то сквозь одышку, когда двое мужчин вошли в комнату.

– …и как я и сказала, мисс, я от этого чуть на месте не хлопнулась. Только подумать, что именно этим утром…

Вторая одернула ее:

– Хватит, миссис Пирс. Мне кажется, эти джентльмены из полиции.

– Мисс Плендерли? – спросил, подходя к ним, Джепп.

Женщина кивнула:

– Да, это я. А это миссис Пирс, которая каждый день приходит помогать по хозяйству.

Неугомонная миссис Пирс снова заговорила:

– И, как я уже сказала мисс Плендерли, надо же было случиться, чтобы именно этим утром у моей сестры Луизы Мод случился приступ, и под рукой оказалась только я, а родство есть родство, и я подумала, что миссис Аллен не будет против, хотя я не люблю подводить моих хозяек…

Джепп ловко перебил ее:

– Конечно, миссис Пирс. Может, вы сейчас отведете инспектора Джеймсона на кухню и расскажете ему все коротенько?

Избавившись от говорливой миссис Пирс, которая удалилась с Джеймсоном, без умолку тараторя, Джепп снова обратился к девушке.

– Я старший инспектор Джепп. Итак, мисс Плендерли, я хотел бы услышать, что вы можете мне рассказать по этому поводу.

– Конечно. С чего начать?

У нее было замечательное самообладание. Ни намека на горе или шок – разве что почти неестественная жесткость поведения.

– Когда вы сегодня утром приехали?

– Мне кажется, чуть раньше половины одиннадцатого. Миссис Пирс, старой вруньи, здесь не было, как я обнаружила…

– Такое часто бывает?

Джейн Плендерли пожала плечами:

– Раза два в неделю она приходит к двенадцати, а то и вообще не приходит. А должна приходить к девяти. На самом деле, как я уже сказала, два раза в неделю она либо «плохо себя чувствует», либо кто-то из ее семьи заболевает. Вся поденная прислуга такая – то и дело подводят… Но она еще ничего.

– Она у вас давно?

– Чуть больше месяца. Последняя прислуга приворовывала.

– Пожалуйста, продолжайте, мисс Плендерли.

– Я заплатила за такси, принесла чемодан, поискала миссис Пирс, не нашла ее и пошла вверх к себе. Затем немного прибралась, пошла к Барбаре… миссис Аллен… и увидела, что дверь заперта. Я подергала ручку, постучала, но ответа не было. Я спустилась и позвонила в полицию.

– Пардон! – умело вклинился в разговор Пуаро. – А вам не приходила в голову мысль взломать дверь с помощью, скажем, одного-двух водителей из гаражей?

Она быстро смерила его оценивающим взглядом холодных серо-зеленых глаз.

– Нет, я даже не думала об этом. Если что-то случилось, то, по-моему, лучше вызвать полицию.

– Значит, вы, пардон, мадемуазель, решили, что что-то случилось?

– Конечно.

– Потому что на ваш стук в дверь не ответили? Но, может, ваша подруга приняла снотворное или что-то вроде…

– Она не принимала снотворное, – последовал резкий ответ.

– Или вдруг она ушла и заперла дверь?

– Зачем ей запирать дверь? В любом случае она оставила бы мне записку.

– А она не оставила записки? Вы уверены?

– Конечно. Я бы сразу ее увидела.

Резкость ее тона была подчеркнутой.

– А вы не пытались заглянуть в замочную скважину, мисс Плендерли? – спросил Джепп.

– Нет, – задумчиво протянула женщина. – Даже не подумала. Но я все равно бы ничего не увидела, правда? Там же торчал ключ?

Она встретилась невинным, вопросительным взглядом широко распахнутых глаз с Джеппом. Пуаро усмехнулся про себя.

– Вы, конечно, верно поступили, мисс Плендерли, – сказал полицейский. – Полагаю, у вас не было оснований предполагать, что ваша подруга замышляла совершить самоубийство?

– О нет.

– Она не казалась взволнованной или каким-то еще образом обеспокоенной?

Прежде чем ответить, девушка сделала весьма заметную паузу.

– Нет.

– Вы знали, что у нее есть пистолет?

Джейн Плендерли кивнула:

– Да, она привезла его из Индии. Она всегда держала его в буфете у себя в комнате.

– Хмм… У нее было разрешение?

– Думаю, да. Точно не могу сказать.

– Теперь, мисс Плендерли, расскажите мне все, что можете, о миссис Аллен – как давно вы знакомы, есть ли у нее родственники и где они… в общем, все.

Женщина кивнула.

– Я знала Барбару пять лет. Я встретилась с ней за границей – точнее говоря, в Египте. Она возвращалась домой из Индии. Я некоторое время училась в британской школе в Афинах и перед возвращением домой провела несколько недель в Египте. Мы вместе были в круизе по Нилу. Мы подружились, решили, что нравимся друг другу. Я в то время искала компаньонку, чтобы снять на двоих квартиру или небольшой дом. Барбара была одинока. Мы решили, что поладим.

– И поладили? – спросил Пуаро.

– Мы очень хорошо ладили. У каждой из нас был свой круг общения – Барбара больше любила шумные компании, мои же друзья более артистического склада. Так что все сложилось неплохо.

Пуаро кивнул. Джепп продолжал:

– А что вы знаете о семье миссис Аллен и ее жизни до знакомства с вами?

Джейн Плендерли пожала плечами:

– Да не особенно много. Насколько я знаю, ее девичья фамилия – Армитедж.

– А как насчет ее мужа?

– Не думаю, что ему было чем похвастаться. Кажется, он пил. Вроде бы умер спустя два года после свадьбы. У них был ребенок, маленькая девочка, которая скончалась трех лет от роду. Барбара мало рассказывала о муже. Вроде бы она вышла за него в семнадцать лет. Затем они поехали на Борнео или еще в какую-то Богом забытую дыру, куда едут вечные неудачники – но это явно была болезненная тема, которую я старалась не затрагивать.

– Вы не знаете, не было ли у миссис Аллен финансовых затруднений?

– Уверена, что нет.

– Долгов или чего-то в этом роде?

– О нет! Я уверена, что таких неприятностей у нее не было.

– Тогда я должен задать еще один вопрос; надеюсь, он вас не оскорбит, мисс Плендерли. У миссис Аллен был какой-нибудь мужчина или друзья мужского пола?

– Ну, она была помолвлена, если этот ответ вас удовлетворит, – холодно ответила Джейн Плендерли.

– Как зовут мужчину, с которым она была помолвлена?

– Чарльз Лавертон-Уэст. Он член парламента от какого-то городка в Хэмпшире.

– Она давно была с ним знакома?

– Чуть больше года.

– И как давно она была с ним помолвлена?

– Два… нет, скорее, три месяца.

– Вы не знаете, бывали ли между ними ссоры?

Мисс Плендерли отрицательно покачала головой:

– Нет. Я бы удивилась, если бы что-то такое было. Барбара была не из тех, кто ссорится.