Агата Кристи - Убийство на Рождество

Тогда она спросила, пытаясь преодолеть внезапно охвативший ее страх:

— Потому что он умер?

— Нет, нет, ты не поняла, — ответил он, слегка заикаясь от волнения. — Не потому, что он умер, а потому, что исчезла моя по-детски слепая ненависть к нему…

Хильда вспомнила эти слова сейчас…

Ей хотелось повторить их женщине, стоявшей рядом, но она инстинктивно чувствовала, что лучше этого не делать.

И вслед за Лидией вышла из гостиной в холл.

В холле они застали Магдалину с небольшим свертком в руках. Увидев их, она вздрогнула.

— Это, должно быть, та покупка, которую сделал мистер Пуаро. Я видела, как он только что положил ее здесь. Интересно, что это.

Она, неестественно хихикая, поочередно посмотрела на Лидию и на Хильду, но взгляд у нее был зорким и встревоженным, он скрывал ее истинные чувства под напускной веселостью.

Лидия удивленно подняла брови, но тем не менее сказала:

— Я должна пойти посмотреть, что с обедом.

Магдалина, все так же по-детски хихикая, но с каким-то еле уловимым отчаянием в голосе, произнесла:

— Мне очень хочется хоть одним глазком взглянуть…

Развернув сверток, она вскрикнула и уставилась на предмет, который держала в руках.

Лидия и Хильда обернулись и тоже посмотрели на на этот предмет.

— Это — фальшивые усы, — озадаченно сказала Магдалина. — Но… зачем?..

— Фальшивые усы? — с недоумением спросила Хильда. — Но…

— …у мистера Пуаро роскошные собственные усы, — закончила за нее фразу Лидия.

Магдалина заворачивала усы в бумагу.

— Ничего не понимаю, — призналась она. — Это какое-то безумие. Зачем мистеру Пуаро фальшивые усы?

Пилар, выйдя из гостиной, медленно шла через холл. В это время из двери, ведущей в сад, появился Стивен Фарр.

— Ну, что, семейный совет окончен? Прочли завещание?

— Я не получила пи единого пенни, — расстроенно ответила Пилар. — Это завещание было составлено много лет назад. Дед оставил деньги моей матери, но, раз она умерла, ее доля возвращается им.

— Да, неприятно, — согласился Стивен.

— Будь старик жив, — продолжала Пилар, — он бы составил новое завещание. И деньги достались бы мне — куча денег! А со временем, может быть, он бы оставил мне все свое состояние!

— Что было бы крайне справедливо, не так ли? — улыбнулся Стивен.

— А почему бы и нет? Я ему нравилась больше всех!

— Ну и алчность! Прямо настоящий золотоискатель!

— Мир очень жесток к нам, женщинам, — мрачно отозвалась Пилар. — Мы должны сами заботиться о себе, пока молоды. Старым и уродливым уже никто не захочет помочь.

— В этом больше истины, чем хотелось бы думать, — медленно сказал Стивен, — но не совсем справедливо. Альфред Ли, например, искренне любил своего отца, несмотря на то что тот обходился с ним сурово и портил ему настроение.

— Альфред — человек неумный, — вскинула голову Пилар.

Стивен засмеялся.

— Ладно, не стоит особенно беспокоиться, красотка Пилар, — сказал он. — Семейство Ли не бросит вас на произвол судьбы.

— Чего тут смешного? — рассердилась Пилар.

— Пожалуй, и вправду ничего смешного нет, — отозвался Стивен. — Я плохо себе представляю, как вы уживетесь с ними, Пилар. А в Южную Африку вы готовы поехать?

Пилар кивнула.

— Там много солнца и воздуха. Но надо тяжело работать. Вы умеете работать, Пилар?

— Не знаю, — неуверенно откликнулась Пилар.

— Вы бы, конечно, предпочли весь день сидеть на балконе и есть сладости? И стать толстой-претолстой, с тремя подбородками?

Пилар засмеялась.

— Я рад, что развеселил вас, — сказал Стивен.

— Я так надеялась повеселиться на Рождество, — вздохнула Пилар. — Я читала, что в Англии на Рождество царит радость, все едят печеный изюм и подают пылающий огнем сливовый пудинг, а в святки жгут большое полено.

— Все так бы и было, не случись этого убийства, — сказал Стивен. — Давайте зайдем на минутку в одно место. Лидия вчера показала мне свою кладовую.

Он ввел ее в комнату, размером чуть больше стенного шкафа.

— Видите, Пилар, здесь целые ящики с печеньем, вареньем, апельсинами, финиками и орехами. А вот…

— Ой! — хлопнула в ладоши Пилар. — Какие красивые эти золотые и серебряные шары!

— Они должны были висеть на елке вместе с подарками прислуге. А вот блестящие от мороза снежные человечки, которым предстояло украсить обеденный стол. А это — разноцветные воздушные шары, которые оставалось только надуть!

— Ой! — Глаза Пилар сияли. — А нельзя сейчас надуть хоть один? Лидия не будет сердиться. Я так люблю смотреть, как взлетают воздушные шары!

— Ребенок! — усмехнулся Стивен. — Какой вам больше нравится?

— Красный, — ответила Пилар.

Они взяли два шарика и, надув щеки, принялись наполнять их воздухом. Пилар засмеялась, и ее шарик снова опал.

— Какой вы смешной, когда надуваете шар! У вас такие толстые щеки!

Ее смех звенел на весь дом. Умолкнув, она энергично начала надувать свой шар. Аккуратно завязав их, они принялись играть ими, подкидывая вверх и перебрасываясь ими.

— Пойдемте в холл, там больше места, — предложила Пилар.

Они продолжали свою игру, когда в холле появился Пуаро. Он снисходительно следил за ними.

— Решили вспомнить детство? Приятно смотреть на вас.

Чуть запыхавшись, Пилар сказала:

— Мой шарик красный. Он больше, чем шарик Стивена. Гораздо больше. Если вынести его в сад, он сразу улетит в небо!

— Давайте отпустим их и загадаем желание, — предложил Стивен.

— Отличная мысль!

Пилар побежала к двери, ведущей в сад. За ней последовал Стивен. А за ними шел все с тем же снисходительным видом Пуаро.

— Я загадываю желание получить кучу денег, — провозгласила Пилар.

Она стояла на цыпочках, держа в руках нитку от воздушного шара. Когда подул ветерок, шар заколыхался. Пилар отпустила нитку, и шар, подхваченный ветром, взмыл вверх.

— Желание нужно держать в тайне, — засмеялся Стивен.

— Почему?

— Потому что иначе оно не исполнится. А теперь моя очередь.

Он отпустил свой шар, но ему не повезло. Шар отлетел в сторону, зацепился за ветку остролиста и лопнул.

Пилар побежала туда.

— Все кончено… — трагическим голосом произнесла она.

Потом, потрогав кусочек сморщившейся резины носком туфли, сказала:

— Точно такую штучку я подобрала в комнате деда. У него тоже был шар, только розовый.

Пуаро невольно вскрикнул. Пилар с любопытством обернулась.

— Нет, ничего, — сказал Пуаро. — Просто я споткнулся.

Он круто повернулся и обвел взглядом дом.

— Сколько окон! — заметил он. — У дома, мадемуазель, есть не только глаза, но и уши. Как жаль, что англичане так любят открывать окна.

На террасе появилась Лидия.

— Обед готов. Пилар, моя дорогая, все разрешилось удовлетворительно. После обеда Альфред тебе разъяснит все подробности. Пойдемте.

Они вошли в дом. Замыкал группу Пуаро. Он выглядел очень мрачным.

Обед закончился.

Когда они выходили из столовой, Альфред сказал Пилар:

— Пойдем ко мне, дорогая. Я должен кое о чем поговорить с тобой.

Он повел ее через холл в свой кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. Остальные направились в гостиную. Только Эркюль Пуаро остался в холле, задумчиво глядя на дверь кабинета.

Внезапно он заметил, что около него топчется старик дворецкий.

— В чем дело, Тресилиан? — спросил Пуаро.

Старик выглядел встревоженным.

— Я хотел поговорить с мистером Ли. Но мне неудобно его сейчас беспокоить.

— Что-нибудь случилось? — спросил Пуаро.

— Произошла какая-то странная вещь, сэр. Я ничего не могу понять.

— В чем дело? — спросил Пуаро.

— Видите ли, сэр, — не сразу ответил Тресилиан, — вы, наверное, заметили, что по обе стороны парадной двери лежат каменные ядра. Большие, тяжелые шары. Так вот, сэр, одно из них исчезло!

Эркюль Пуаро поднял брови:

— Когда?

— Готов поклясться, что еще нынче утром они были на месте, сэр.

— Пойдемте посмотрим.

Они вместе вышли из парадной двери. Пуаро, наклонившись, осмотрел оставшееся ядро. Когда он выпрямился, лицо у него было совсем мрачным.

— Кому понадобилось украсть такую вещь, сэр? — с дрожью в голосе осведомился Тресилиан. — Я что-то ничего не понимаю.

— А мне это не нравится, — сказал Пуаро. — Очень не нравится…

Тресилиан с тревогой смотрел на него:

— Что случилось с нашим домом, сэр? С тех пор как хозяина убили, все стало по-другому. Мне все время кажется, будто я во сне. Я путаюсь и порой не верю собственным глазам.

— Вы не правы, — покачал головой Эркюль Пуаро. — Собственным глазам как раз следует верить.

— У меня плохое зрение, — возразил Тресилиан. — А теперь вижу куда хуже, чем бывало. Путаю вещи и людей. Наверное, становлюсь слишком стар для работы.

— Не следует унывать, — похлопал его по плечу Пуаро.

— Спасибо, сэр. Я понимаю, вы желаете мне добра. По вся беда в том, что я уже стар. Мне все вспоминаются прежние дни и люди, которым я служил. Мисс Дженни, мистер Дэвид и мистер Альфред. Я все время вижу их молодыми. С того вечера, как явился домой мистер Гарри…

— Да, — кивнул Пуаро, — так я и думал. Вы только что сказали: «с тех пор как убили хозяина», но в действительности это началось раньше, с тех пор как вернулся домой мистер Гарри — верно? Все переменилось и сделалось нереальным?