Агата Кристи - Убийства по алфавиту

Франклин слегка смутился.

– Ну что же, – сказал он, заглядывая в свою записную книжку, – вот что у нас получилось для начала:

A. Мисс Барнард и Милли Хигли

B. Мистер Фрэйзер и Милли Хигли

C. Дети в Андовере

D. Объявление

Сам я не верю, что это нам что-нибудь даст, но этим можно заняться, пока мы ждем следующего письма.

Кларк встал, и через несколько минут наша встреча закончилась.

Что-то негромко напевая себе под нос, Пуаро вернулся в свое кресло.

– Очень жаль, что она так умна, – произнес он.

– О ком это вы?

– О Меган Барнард. Мадемуазель Меган. «Слова», – бросила она мне в лицо. Она сразу же поняла, что все, что я говорил, не имеет никакого отношения к делу. Все остальные мне поверили.

– Мне показалось, что все прозвучало очень убедительно.

– Убедительно – да. Просто она сразу же все раскусила.

– Так вы что, сами не верите в то, что говорили?

– Все, что я говорил, можно было сформулировать в одном коротком предложении. Вместо этого я повторял это разными словами снова и снова, и никто, кроме мадемуазель Меган, этого не заметил.

– Но зачем?

– Eh bien, для того чтобы сдвинуть дело с мертвой точки! Чтобы все поверили, что нам многое надо сделать! Для того чтобы все наконец стали общаться друг с другом!

– И вы думаете, что что-то из того, что сегодня обсуждалось, может дать результаты?

– Такое всегда возможно. – Пуаро закашлялся. – И теперь, посреди всей этой трагедии, наступил черед комедии.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду человеческую трагедию, Гастингс. Вы только задумайтесь на минуточку! Три совершенно разные группы людей объединены одной общей трагедией. А вслед за ней назревает еще одна. Вы помните мое первое дело в Англии, Гастингс? Это было уже так давно! Я ведь тогда заставил встретиться двух любящих друг друга людей, просто арестовав одного из них по обвинению в убийстве![62] Ничто другое не могло их объединить. Смерть дает начало новой жизни! Гастингс, а вы никогда не замечали, что убийство – это прекрасная сваха?

– Послушайте, Пуаро, – я был несколько шокирован его словами, – я уверен, что никто из них не думал ни о чем, кроме…

– Мой дорогой друг! А сами вы о чем думали?

– Я?

– Mais oui, когда они разошлись, разве вы не вернулись в комнату, тихонько напевая себе под нос?

– Но ведь за это меня нельзя обвинить в бессердечии?

– Конечно, но эта песенка раскрыла мне ваши мысли.

– Да неужели?

– Именно так. Должен вам сказать, что напевать что-то себе под нос всегда очень опасно. Мне кажется, что мелодия, которую вы напевали, относится к военному времени. Comme ça[63]…

И Пуаро запел отвратительным фальцетом:

Я брюнетку любил, был доволен вполне,

Но блондинка из Швеции глянулась мне…

– Разве можно быть более откровенным? Mais je crois que la blonde l’emporte sur la brunette[64].

– Но послушайте, Пуаро… – воскликнул я, слегка покраснев.

– C’est tout naturel[65]. Вы заметили, как неожиданно проснулась во Франклине Кларке симпатия к мадемуазель Меган? Как он нагнулся вперед и посмотрел на нее? А вы заметили, как это разозлило мадемуазель Тору Грей? А мистер Дональд Фрэйзер, он…

– Пуаро, – заметил я, – вы неисправимо сентиментальны.

– Вот здесь вы ошибаетесь, Гастингс. Из нас двоих сентиментальны как раз вы.

Я был уже готов яростно возразить, но в этот момент дверь открылась. К моему удивлению, в комнату вошла Тора Грей.

– Простите меня за то, что я вернулась, – сдержанно произнесла девушка. – Но мне кажется, месье Пуаро, что я должна вам кое-что рассказать.

– Конечно, мадемуазель. Прошу вас, присаживайтесь.

Она уселась и несколько минут сидела молча, как будто подбирала слова.

– Дело вот в чем, месье Пуаро. Мистер Кларк дал вам понять, что я покинула Комбсайд по своему собственному желанию. Он очень благородный и добрый человек. К сожалению, все дело в том, что это не совсем так. Я была готова остаться в доме – ведь коллекции сэра Кларка требуют постоянного внимания. Однако леди Кларк пожелала, чтобы я уехала. Конечно, я делаю скидку на то, что она очень больной человек и ее мозг находится под сильным влиянием тех препаратов, которые она принимает. Это делает ее капризной и подозрительной. У нее появилась необъяснимая ненависть ко мне, и она настояла, чтобы я немедленно покинула дом.

Я не мог не восхищаться смелостью этой девушки. Она даже не пыталась приукрасить факты, что на ее месте сделали бы многие, но перешла к самой сути вопроса с восхитительной отвагой. Моя симпатия и восхищение были полностью на ее стороне.

– Я восхищаюсь тем, что вы решились прийти и рассказать нам об этом, – сказал я.

– Всегда лучше знать правду. – Девушка слегка улыбнулась. – Мне бы не хотелось прятаться за благородством мистера Кларка. Он настоящий рыцарь.

В ее словах чувствовалось теплота. Было видно, что она искренне восхищается Франклином.

– Вы очень откровенны, мадемуазель, – заметил Пуаро.

– Для меня это настоящий удар, – печально призналась мисс Грей. – Я никогда не думала, что леди Кларк так меня ненавидит. Более того, мне всегда казалось, что она мне симпатизирует. – Лицо ее стало жестким. – Век живи, век учись… Вот и все, что я хотела вам рассказать. Всего хорошего, – девушка встала.

Я проводил ее до входной двери и, возвращаясь в комнату, заметил:

– Я бы сказал, что с ее стороны это очень рискованно. У этой девушки, несомненно, есть мужество.

– И расчетливость.

– Что вы хотите этим сказать?

– Хочу сказать, что она умеет смотреть вперед.

– Она очаровательная девушка, – сказал я в ответ, с сомнением посмотрев на маленького бельгийца.

– И одевается восхитительно. Это платье из «креп марокен»[66] и лисий воротник, dernier cri![67]

– Вы настоящая модистка в мужском обличье, Пуаро. Я вот, например, никогда не замечаю, что надето на людях.

– Тогда вам надо жить на нудистском пляже.

Но когда я уже был готов дать ему достойный ответ, он неожиданно поменял предмет разговора:

– Знаете, Гастингс, я никак не могу избавиться от впечатления, что уже сегодня во время наших разговоров было произнесено что-то очень важное. Странно, но я никак не могу точно определить, что это было. Просто какое-то впечатление, которое промелькнуло у меня в голове. Что-то, что напомнило мне о чем-то, что я уже слышал, или видел, или заметил сам.

– Это связано с Керстоном?

– Нет, не с Керстоном… До него… Ладно, неважно. Рано или поздно я это вспомню.

Он посмотрел на меня (проверяя, насколько внимательно я его слушаю) и снова замурлыкал:

Я брюнетку любил, был доволен вполне,

Но блондинка из Швеции глянулась мне…

– Пуаро, – воскликнул я, – а не пошли бы вы к черту!

По сравнению с нашим первым посещением сейчас Комбсайд выглядел погруженным в глубокую и устойчивую меланхолию. Возможно, что в каком-то смысле это впечатление навевалось погодой – стоял серый сентябрьский день и воздух был напоен влагой. Было видно, что наступающая осень тоже внесла свою лепту в эту меланхолию.

Комнаты на нижнем этаже были заперты, а их окна плотно закрыты ставнями. Та, в которую нас привели, была душной, и в ней стоял запах сырости.

К нам вышла профессионального вида медицинская сестра, которая на ходу поправляла свои накрахмаленные манжеты.

– Месье Пуаро? – коротко уточнила она. – Я сестра Капстик. Мистер Кларк сообщил мне о том, что вы приедете.

Мой друг поинтересовался здоровьем леди Кларк.

– Вы знаете, не так плохо, если принять все во внимание.

Я подумал, что «принять во внимание» надо было то, что женщина была приговорена к смерти.

– Конечно, мы не можем надеяться на серьезные улучшения, но некоторые виды лечения слегка облегчают ей жизнь. Доктор Логан вполне удовлетворен ее состоянием.

– Но ведь полностью поправиться она никогда не сможет, не правда ли?

– Знаете, мы так никогда не говорим. – Было видно, что сестра Капстик шокирована прямотой моего друга.

– Думаю, что смерть мужа оказалась для нее серьезным ударом?

– Знаете, месье Пуаро, не таким сильным, как это было бы в том случае, если бы она была совершенно здорова, если вы понимаете, что я хочу сказать. В своем состоянии леди Кларк не всегда адекватно воспринимает происходящее.

– Простите за вопрос, но насколько они были близки с мужем?

– Они были очень счастливой парой. Он, бедняга, очень волновался и беспокоился по ее поводу… Знаете, врачи всегда воспринимают такие вещи острее. Ведь они не могут тешить себя несбыточными надеждами. Мне кажется, что в самом начале это здорово на него повлияло.

– В самом начале? А что же было потом?

– Человек ко всему привыкает, не так ли? И потом, у сэра Кармайкла была его коллекция. Иметь хобби – для мужчины это очень большое утешение. Иногда он ездил на аукционы, а потом, вместе с мисс Грей, занимался составлением каталогов и расположением экспонатов в соответствии с новой системой.

– Ах, ну да, мисс Грей. Она ведь уволилась, так?

– Вы все правильно говорите, и мне очень жаль. Хотя у дам в таком болезненном состоянии иногда появляются всякие фантазии… И спорить с ними в этом случае совершенно бесполезно. Лучше подчиниться. Мисс Грей проявила особую мудрость.

– А леди Кларк всегда ее не любила?

– Я бы так не сказала. Наоборот, мне казалось, что она хорошо к ней относится… Но довольно сплетничать, а то моя пациентка забеспокоится, что с нами могло случиться.

Она провела нас в комнату этажом выше. Бывшая спальня была переделана в жизнерадостно декорированную гостиную.