— По-моему, вы сошли с ума, — сказала Кэролайн.

— О нет, дорогая, вы же знаете, с головой у меня все в порядке, — огрызнулась Эльза. — Было бы куда лучше, если бы мы все вели себя честно. Эмиас и я любим друг друга, вам это известно. И вам придется его отпустить, дать ему свободу.

— Я не верю ни единому вашему слову, — сказала Кэролайн, но ее реплика прозвучала неубедительно — Эльза застала Кэролайн врасплох.

И в этот момент в комнату вошел Эмиас Крейл.

— Если вы мне не верите, спросите у него, — засмеялась Эльза.

— Спрошу, — произнесла Кэролайн и тут же обернулась к Эмиасу: — Эмиас, Эльза говорит, что ты собираешься на ней жениться. Это правда?

Бедняга Эмиас. Мне его было жаль. В такие моменты мужчина чувствует себя настоящим кретином. Он побагровел и принялся кричать на Эльзу, дескать, какого черта она распускает язык.

— Значит, это правда? — спросила Кэролайн.

Он ничего не ответил, только засунул палец за воротник и принялся его оттягивать. Он и мальчишкой делал то же самое, когда попадал в переплет. Стараясь сохранить достоинство и сдержать дрожь в голосе — ничего у него, у бедняги, конечно, не получалось, — он сказал:

— Я не расположен об этом говорить.

— Зато расположена я, — заявила Кэролайн.

— По-моему, так будет лучше и самой Кэролайн, — прочирикала Эльза, — если она будет все знать.

— Это правда, Эмиас? — очень спокойно повторила Кэролайн.

Его щеки пылали от стыда. С мужчинами такое случается, когда женщины загоняют их в угол.

— Пожалуйста, ответь. Я должна знать.

Он вскинул голову, как бык на арене, и выпалил:

— Правда, но я не хочу сейчас об этом говорить. — И, резко развернувшись, вышел из комнаты. Я тоже дал деру. Мне совсем не улыбалось оставаться наедине с двумя разъяренными дамами. Нагнал я его на террасе. Он ругался. Я еще никогда не слышал таких высокохудожественных ругательств.

— Ну кто ее тянул за язык! — вопил он. — У нее что, черт подери, словесный понос? Теперь будет грандиозный скандал, а мне еще необходимо пару дней, чтобы закончить картину, слышишь, Фил? Это — лучшее из того, что я написал. Картина всей моей жизни. А этим идиоткам неймется! Теперь они не дадут мне работать.

Потом, чуть поостыв, он заметил, что женщины вообще лишены чувства меры.

Я не мог сдержать улыбки.

— Черт подери, старина, ты же сам все это заварил.

— А то я не знаю! — рявкнул он. И добавил: — Но согласись, Фил, когда мужчина теряет из-за женщины голову, он делается сам не свой. Кэролайн должна это понять.

Я спросил его, что будет, если Кэролайн заупрямится и не даст ему развода.

Но он уже весь был в своей работе. Мне пришлось повторить свой вопрос, на что он ответил довольно рассеянно:

— Кэролайн никогда не станет мне поперек дороги. Ты не понимаешь, старина. Не все понимаешь.

— Но ведь у вас дочь, — напомнил я.

Он положил руку мне на плечо.

— Фил, старина, я знаю, что ты действуешь из лучших побуждений, но хватит каркать. Я сам улажу свои дела. Все образуется, вот увидишь. — В этом был весь Эмиас — неунывающий оптимист. — Пошли они обе к черту! — уже совсем весело заорал он.

Не помню, говорили ли мы еще о чем-нибудь, но вскоре на террасу выплыла Кэролайн. На ней была шляпа с огромными полями, довольно унылого темно-коричневого цвета, тем не менее очень элегантная. Совершенно спокойным обыденным голосом она сказала:

— У тебя вся куртка в краске, Эмиас. Переоденься. Мы идем на чай к Мередиту, ты не забыл?

Он вытаращил глаза и, чуть заикаясь, ответил:

— Совсем вылетело из головы. Да-да, конечно.

— Иди переоденься, а то выглядишь как старьевщик.

И хотя говорила она все это совершенно ровным тоном, она ни разу на него не посмотрела. Потом спустилась к клумбе с георгинами и принялась обрывать засохшие цветки.

Эмиас медленно развернулся и пошел к дому.

Кэролайн как ни в чем не бывало заговорила со мной. Болтала не умолкая. О том, долго ли продержится хорошая погода, не появится ли в бухте макрель[127], и если да, то, может, стоит пойти на рыбалку. Эмиасу, Анджеле и мне. Удивительная женщина, следует отдать ей должное.

В то же время это достаточно ярко ее характеризует. У нее была огромная сила воли и умение владеть собой.

Не знаю, тогда ли она решила свести с ним счеты, но если тогда, я не был бы удивлен. Хладнокровная и безжалостная, она была способна все тщательно продумать и претворить в жизнь.

Да, Кэролайн Крейл была очень опасной женщиной. Мне бы еще тогда понять, что она этого так не оставит. А я, как идиот, решил, что она либо смирилась, либо надеялась, что, если будет вести себя так, словно ничего не случилось, Эмиас все-таки передумает.

Наконец в сад вышли и остальные. Эльза вела себя словно победительница. Кэролайн делала вид, что этого не замечает. Обстановку разрядила Анджела. Она принялась спорить с мисс Уильямс, не желая надевать другую юбку. Твердил#, что сойдет и та, что на ней, и что милый добрый Мередит все равно никогда не обращает внимания на подобные мелочи.

Наконец мы тронулись в путь. Кэролайн шла рядом с Анджелой. Я — с Эмиасом. А Эльза одна — с наглой улыбкой на лице.

Мне она в тот день очень не нравилась — чересчур уж напористая, — но выглядела она, должен признать, потрясающе. Когда женщина добивается того, чего хочет, она необыкновенно хорошеет.

Все события того дня я помню довольно смутно. Их словно подернуло туманной дымкой. Помню, как из дому навстречу нам вышел старина Мерри. По-моему, сначала мы прошлись по саду. Помню, мы с Анджелой долго обсуждали, как натаскивать терьеров на крыс. Анджела съела целый пакет яблок и пыталась соблазнить меня на такое же безумие.

Когда мы подошли к дому, под большим кедром уже был накрыт чай. Мерри, насколько я помню, выглядел очень расстроенным. Наверное, либо Кэролайн, либо Эмиас что-то ему сказали. Он то с сомнением поглядывал на Кэролайн, то переводил взгляд на Эльзу. Что-то явно не давало ему покоя. Конечно, Кэролайн нравилось держать Мередита на привязи — старый преданный друг, всегда при ней и ни на что не претендует… Никогда. Она была из породы этаких кротких обаятельных мучительниц.

После чая Мередит, улучив момент, отвел меня в сторону.

— Послушай, Фил, — сказал он. — Эмиас не должен этого делать!

— Еще как сделает, можешь не сомневаться.

— Как он может бросить жену и ребенка ради этой девицы? И потом, ведь он гораздо старше ее. Ей, наверное, нет и восемнадцати.

Я ответил ему, что мисс Грир уже целых двадцать.

— Все равно она еще несовершеннолетняя. Она не понимает, что творит, — сказал он.

Бедняга Мередит. Истинный джентльмен. Всегда видит в людях только хорошее.

— Не беспокойся, старина. Она знает, что творит, и это ей нравится.

Вот и все, что нам удалось друг другу сказать. Я подумал про себя, что Мерри, наверное, боится, что Кэролайн окажется в роли брошенной жены. Как только их разведут, она будет надеяться, что ее верный рыцарь непременно сделает ей предложение. Мне же казалось, ему куда больше по душе роль безнадежно влюбленного друга. Должен признаться, меня эта ситуация очень забавляла.

Как ни странно, я очень смутно помню наше посещение его вонючей лаборатории. Мередиту страшно нравилось демонстрировать плоды своих травяных успехов. На мой вкус, все это было ужасно скучным. По-моему, мне тоже довелось выслушать ту знаменитую лекцию о свойствах кониума, но что именно он говорил, мне не запомнилось. Что Кэролайн взяла яд, я не заметил. Как я уже сказал, она в этом отношении отличалась необыкновенным проворством. Что я точно помню, так это как Мередит читал нам вслух отрывок из Платона, в котором описывается смерть Сократа. По-моему, жуткое занудство. На меня классики всегда нагоняли тоску.

Ну что еще… Эмиас и Анджела крепко поцапались, но всем остальным от этого стало только легче. Хоть немного отвлеклись. Выкрикнув напоследок, что Эмиас еще пожалеет о своей выходке и было бы лучше, если б он вообще сдох от проказы — так, мол, ему и надо, — и, наконец, хорошо бы, если у него на носу вскочила огромная шишка, как в какой-то там сказке, она отправилась спать. Как только она ушла, мы все как один рассмеялись — такая это была забавная сцена.

Вскорости ушла спать и Кэролайн. Мисс Уильямс ретировалась еще раньше — сразу вслед за своей ученицей. Эмиас и Эльза отправились бродить по саду. Как я понял, мое общество было им ни к чему. Я пошел прогуляться. Вечер тогда выдался чудесный.

На следующее утро я спустился вниз позднее обычного. В столовой никого не было. Смешно, что запоминаются совершенно несущественные детали. Например, вкус почек с беконом, которые я ел на завтрак. Отлично приготовленные почки. С перцем.

Затем я слонялся по саду, надеясь на кого-нибудь набрести. Никого не нашел, выкурил сигарету, встретил мисс Уильямс, бегавшую в поисках Анджелы, которая по своему обыкновению куда-то улизнула, хотя ей велено было заняться починкой порванного платья. Я вошел в холл и услышал голоса Эмиаса и Кэролайн за дверью библиотеки. Они выясняли отношения. Выясняли очень громко.

— Ты и твои женщины! — кричала она. — Убить тебя мало! Когда-нибудь я тебя убью!

На что Эмиас ответил:

— Хватит дурить, Кэролайн.

И снова ее голос:

— Я говорю серьезно, Эмиас.

Мне не хотелось подслушивать, поэтому я снова вышел на террасу. — Прошелся вдоль нее и увидел Эльзу.

Она сидела в шезлонге как раз под окном библиотеки, а окно было открыто. Думаю, она прекрасно слышала каждое слово. Увидев меня, она встала и, состроив равнодушную мину, двинулась мне навстречу.