Пуаро в очередной раз прикинулся экстравагантным иностранцем.

— Я в замешательстве, мадам, в полнейшем замешательстве! — воскликнул он.

— Почему?

— Потому что я понял, что это… этот разговор о пусть давней, но трагедии может оказаться для вас исключительно болезненным!

Ее, похоже, позабавили его опасения. Да, именно позабавили. Она явно смеялась над его сентиментальностью.

— Наверное, это мой муж вас надоумил? Он ведь встретил вас, когда вы приехали? Он ничего не понимает. И никогда не понимал. Я вовсе не такая чувствительная, какой он меня представляет. — Она с трудом сдержала улыбку. — Мой отец был простым рабочим, но сумел выйти в люди и скопить состояние. Для этого нужно было быть толстокожим. Я такая же.

«Что правда, то правда, — подумал Пуаро. — Иначе как она могла поселиться в доме Кэролайн Крейл».

— Так чем же я могу вам помочь? — повторила леди Диттишем.

— Вы уверены, мадам, что воспоминания о прошлом не причинят вам боли?

На секунду она задумалась, и Пуаро вдруг пришло в голову, что леди Диттишем — человек искренний. Она способна солгать, но только по необходимости, а не ради красного словца.

— Нет, больно не будет, — медленно произнесла леди Диттишем. — Знаете, я бы даже хотела испытать боль.

— Но почему?

— Так глупо и бессмысленно — никогда ничего не чувствовать… — с досадой ответила она.

И снова Эркюль Пуаро подумал: «Да, Эльза Грир умерла…»

А вслух сказал:

— В таком случае, леди Диттишем, мне будет очень трудно…

— Что именно вас интересует? — улыбнулась она.

— У вас хорошая память, мадам?

— Да вроде не жалуюсь.

— И вы не боитесь, что некоторые вопросы о той трагедии окажутся слишком для вас мучительными?

— Ничуть. Боль испытываешь только в тот момент, когда ее причиняют.

— Да, я знаю, некоторые люди мыслят именно так.

— А Эдвард — мой муж — совершенно не способен этого понять, — сказала леди Диттишем. — Он убежден, что судебный процесс был для меня тяжким испытанием.

— А разве нет?

— Нет, я даже получила от этого удовольствие, — ответила Эльза Диттишем, и в ее голосе слышался отзвук испытанного когда-то удовлетворения. — Господи, чего только не делал со мной этот негодяй Деплич! — продолжала она. — Сущий дьявол! Но мне нравилось противостоять ему. Он так и не сумел со мной справиться.

Она с улыбкой посмотрела на Пуаро.

— Надеюсь, я не разрушила ваших иллюзий? Двадцатилетняя девчонка, я должна была бы умереть со стыда. Как бы не так! Мне было наплевать на то, что обо мне говорили. Я хотела только одного.

— Чего же именно?

— Чтобы ее повесили, разумеется, — ответила Эльза Диттишем.

Он обратил внимание на ее руки — красивые, но с длинными острыми ногтями. Руки хищницы.

— Считаете меня мстительной? Да, я готова мстить за обиду. Та женщина была гнусной гадиной. Она убила его только потому, что он собирался ее бросить, убила потому, что он любил меня. Не хотела, чтобы он достался мне.

Она посмотрела Пуаро в глаза.

— Вам не кажется, что она вела себя недостойно для леди?

— Но ведь существует ревность, неужели вы не испытываете сочувствия к тем, кто ею одержим?

— Нет, не испытываю. Если игра проиграна, значит проиграна. Не можешь удержать мужа, отпусти его на все четыре стороны. Я по натуре не собственница.

— Может, вы бы поняли эту женщину, если бы стали женой Крейла.

— Не думаю. Мы не были… — Она вдруг одарила Пуаро улыбкой. Ее улыбка даже немного пугала, потому что явно не соответствовала тем чувствам, которые она в этот момент испытывала. — Да поймите вы раз и навсегда! — сказала она. — Эмиас Крейл не совращал невинной девушки. Все было вовсе не так! Я сама, сама соблазнила его. Я встретила его на приеме и влюбилась по уши. Я поняла, что хочу его… Пародия, чудовищная пародия, но —

И я сложу всю жизнь к твоим ногам

И за тобой пойду на край Вселенной[118].

— Несмотря на то, что он был женат?

— Посторонним вход воспрещен? Чтобы удержаться от поступка, требуется нечто большее, чем табличка с этим объявлением. Если он несчастлив со своей женой и, возможно, будет счастлив со мной, почему бы нет? Живем ведь только раз.

— Но говорят, он был счастлив в своей семейной жизни.

— Нет, — покачала головой Эльза. — Они только и делали, что ругались. Она все время придиралась к нему. Она была… О, она была страшной женщиной!

Она встала и закурила сигарету.

— Мне, конечно, трудно быть объективной, — чуть улыбнулась она, — но я и вправду считаю ее гадким существом.

— Это была чудовищная трагедия, — задумчиво заметил Пуаро.

— Да, чудовищная трагедия.

И вдруг она резко обернулась, выражение смертельной скуки исчезло, и лицо ее оживилось.

— Меня убили, понимаете? Убили. С тех пор не было ничего, абсолютно… — Голос ее потускнел. — Пустота! — Она раздраженно махнула рукой. — Я как препарированный экспонат рыбы или зверя — из музея. Абсолютно мертвая!

— Неужто Эмиас Крейл для вас так много значил?

Она кивнула. По-детски доверительно, даже трогательно.

— По-моему, я всегда была слишком ограниченной, — хмуро призналась она. — Наверное, нужно было… покончить с собой, как Джульетта. Но это означало бы, что я сдалась и обстоятельства одержали надо мной верх!

— А что вы предпочли этому?

— Предпочла вовремя сообразить: стоит только справиться с собой, и у тебя будет все в порядке. И ты получишь все. Я справилась. А когда стало легче, я решила найти что-то новое.

Да, новое, и побольше. Пуаро почти зримо представлял, как она изо всех сил старается добиться цели. Как она, красивая, богатая, своими жадными, хищными пальчиками пытается отломить кусок повкуснее, чтобы этим пиршеством заполнить пустоту в своей жизни. Ей хотелось героя — и она вышла замуж за знаменитого авиатора, потом за путешественника, за рослого и сильного Арнольда Стивенсона, вероятно внешне напоминавшего Эмиаса Крейла, а потом еще одна добыча — творческая личность — лорд Диттишем!

— Я, по крайней мере, никогда не была лицемерной, — продолжала Эльза Диттишем. — Есть у испанцев одна хорошая поговорка. Бери что хочешь, но плати за это сполна. Я так и поступала. И всегда была готова платить сполна.

— Но ведь есть вещи, которые нельзя купить, — заметил Пуаро.

Она смерила его пытливым взглядом.

— Я имею в виду не только деньги.

— Конечно, конечно. Я понимаю, что вы имеете в виду, — откликнулся Пуаро. — Но существуют вещи, которые не продаются.

— Глупости!

Он чуть приметно улыбнулся, уловив в ее голосе заносчивость фабричной работницы, которой выпала возможность разбогатеть.

И вдруг Эркюль Пуаро почувствовал острую жалость. Он посмотрел еще раз на гладкое, без возраста лицо, на усталые глаза и вспомнил девушку с картины Эмиаса Крейла…

— Расскажите мне подробнее про эту книгу, — попроси-та Эльза Диттишем. — Кому могло понадобиться ее издать?

— О, это обычная уловка: потрафить публике, подав вчерашнюю сенсацию под сегодняшним соусом!

— Но не вы ее автор?

— О нет. Я только консультант.

— Вы хотите сказать, что, публикуя подобные книги, издатели прибегают к услугам консультантов?

— Отнюдь не всегда. Но на этот раз ко мне действительно обратились.

— Кто именно?

— Мне предстоит просмотреть рукопись по просьбе заинтересованной стороны.

— Кто эта заинтересованная сторона?

— Мисс Карла Лемаршан.

— И зачем ей понадобились эти ваши замшелые сенсации?

— Она дочь Эмиаса и Кэролайн Крейл.

Эльза какое-то время смотрела на Пуаро непонимающим взглядом.

— Ах да, конечно, ведь у них был ребенок, — вспомнила она. — Наверное, уже взрослая девица?

— Ей двадцать один год.

— И какая же она из себя?

— Высокая, темноволосая, по-моему, очень красива, и в ней, безусловно, чувствуется личность.

— Хотелось бы на нее взглянуть, — задумчиво сказала Эльза.

— Не уверен, что она захочет вас видеть.

— Почему? — удивилась Эльза. — Ах да… Но ведь это было так: давно Что она может помнить? Ей ведь тогда было лет пять-шесть.

— Она знает, что ее мать судили за убийство ее отца.

— И она полагает, что все — это из-за меня?

— Вполне возможно.

Эльза пожала плечами.

— Какая глупость! Если бы Кэролайн вела себя разумно…

— Значит, вы считаете, что вы лично ни в чем не виноваты?

— Конечно. Мне нечего стыдиться. Я его любила. Я могла бы сделать его счастливым. — Она посмотрела на Пуаро. Ее губы и веки дрогнули, и он вдруг увидел лицо девушки с картины. — Ну что мне сделать, чтобы вы поняли… Если бы вы могли взглянуть на все с моей точки зрения… Если бы вы знали…

Пуаро наклонился к ней.

— Именно этого я и хочу — знать. Видите ли, мистер Филип Блейк пишет для меня подробный отчет обо всем, что тогда случилось. То же самое обещал сделать и мистер Мередит Блейк. Вот если бы и вы…

Эльза Диттишем тяжко вздохнула.

— Эти двое! — с презрением сказала она. — Филип никогда не отличался острым умом. А Мередит вечно крутился возле Кэролайн. Впрочем, он был довольно славным малым. Но из их отчетов вы все равно ничего не узнаете.

Боже, совсем другой взгляд, мимика — на глазах Пуаро умершая женщина превращалась в живую.

— Хотите знать правду? — чуть ли не с яростью выпалила она. — Но не для этой вашей книжонки. Только чтобы вы поняли…