Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Она замолчала и покачала головой.

— Пожалуй, Марк в чем-то прав. Я действительно стала уделять Джеффу меньше внимания. Нет, не то чтобы меньше, но теперь я не была с ним всецело, мои мысли были не только здесь… Когда я увидела, что он сблизился с Руби, то даже обрадовалась. С ее появлением у меня появилось больше времени, чтобы заниматься собой и своими делами. Конечно, мне и в голову не приходило… я и представить себе не могла, что он решит ее удочерить!

— А когда вы это узнали? — спросила миссис Бэнтри.

— Для меня это было полной неожиданностью и боюсь, что весьма разозлило.

— Я бы тоже здорово разозлилась, будьте уверены.

— Ведь у меня Питер. Вы понимаете, его будущее целиком зависит от свекра. Джефф относился к нему, как к родному внуку, по крайней мере так мне казалось. Но он не внук ему, и вообще не родня… Как подумаю, что мы можем всего лишиться… — Ее крепкие, изысканной формы руки, лежавшие на коленях, слегка дрожали. — И все из-за этой вульгарной, глупенькой, мечтающей разбогатеть, авантюристки. Я готова была ее убить!

Она вдруг осеклась. В ее голубых глазах, устремленных на миссис Бэнтри, застыли страх и мольба.

— Господи, что я такое говорю! Какой ужас! — воскликнула она.

Подошедший сзади Хьюго Маклин спросил:

— Ужас? Про какой ужас ты говоришь?

— Присаживайся, Хьюго. Ты ведь знаком с миссис Бэнтри?

Маклин уже успел поклониться миссис Бэнтри, он снова тихо, но настойчиво спросил:

— Так в чем же ужас?

— Я только что сказала, что готова была убить Руби Кин, — сказала Адди.

Окинув взглядом присутствующих, Маклин внимательно посмотрел ей в глаза и сказал:

— На твоем месте я не стал бы делать подобные заявления. Тебя могут не так понять.

Его глаза — задумчивые проницательные серые глаза — смотрели на нее внимательно и серьезно.

— Ты должна быть предельно осторожной, Адди, — добавил он, и в голосе его прозвучало предостережение.

3

Спустя несколько минут, когда мисс Марпл, выйдя из отеля, подсела к миссис Бэнтри, Хьюго Маклин и Аделаида Джефферсон уже спускались по тропинке к морю.

Устроившись поудобнее, мисс Марпл заметила:

— По-моему, он очень ей предан…

— Да, и уже не первый год! Он из этой породы — верных ухажеров.

— Знавала таких. Взять хоть майора Бери. Он лет десять ухаживал за вдовой английского офицера, служившего в Индии. Стал ходячим анекдотом среди ее друзей. В конце концов она сдалась, но за десять дней до свадьбы — подумать только — сбежала с шофером! И ведь очень приятная женщина, всегда такая сдержанная.

— Люди подчас способны на всякие безумства, — согласилась миссис Бэнтри. — Жаль, что вас здесь не было. Аделаида только что рассказывала мне о своей жизни: о том, как ее муж почти растратил свои капиталы, но они ни словом не обмолвились об этом мистеру Джефферсону. И как совершенно неожиданно этим летом она почувствовала, что все в ее жизни изменилось…

Мисс Марпл кивнула:

— Ну да. Вероятно, она взбунтовалась против того, что ее вынуждают жить прошлым? В конце концов, всему свое время. Нельзя же вечно сидеть в доме с зашторенными окнами. Должно быть, миссис Джефферсон попыталась раздвинуть шторы и снять вдовий траур, но ее свекру сразу стало холодно и неуютно. Вряд ли он догадывался, кто ее на это подвигнул, но, конечно, ему это не понравилось. И он, как и старый мистер Бэджер, жена которого слишком увлеклась спиритизмом, внутренне начал созревать к тому, что потом случилось. В тот момент любой миловидной-девице ничего не стоило вскружить ему голову, от нее требовалось только во всем ему потакать…

— Так вы думаете, что ее кузина — как ее… ах да, Джози — специально привезла ее сюда? По-вашему, это она все спланировала?

Мисс Марпл покачала головой:

— Нет, вовсе нет. Я думаю, что Джози не настолько умна и проницательна, чтобы предусматривать чьи-то поступки, в этом отношении она довольно беспомощна. В хитрости ей, конечно, не откажешь, но она весьма ограниченна и слишком практична. Такие люди далеко в будущее не заглядывают и поэтому очень перед ним теряются.

— Видимо, такого оборота событий никто не ожидал, — сказала миссис Бэнтри. — Ни Аделаида, ни… как его… Марк Гаскелл.

Мисс Марпл улыбнулась:

— У него, как видно, своих забот полон рот. Этот молодец и сам на сторону поглядывает! Он не из тех безутешных вдовцов, которые долгие годы оплакивают погибших жен, пусть даже и любимых. Вероятно, и Марк, и Аделаида очень тяготились воспоминаниями, в которых мистер Джефферсон продолжал жить, и мечтали наконец обрести свободу.

— Только мужчинам, — рассудительно добавила мисс Марпл, — это удается легче.

4

Как раз в этот момент Марк беседовал с сэром Генри Клитерингом, всем своим поведением подтверждая только что сказанное о нем прозорливой мисс Марпл.

С присущей ему циничной самоуверенностью он сразу перешел к сути.

— До меня только что дошло, — говорил он, — что для полиции я подозреваемый номер один. Она покопалась в моих финансовых делах и знает о моем плачевном положении. Я ведь разорен, точнее, почти разорен. Если старина Джефф, как ожидается, месяца через два покинет сей бренный мир, и мы с Адди, как можно ожидать, поделим его денежки, все будет в полном ажуре. Честно говоря, я много должен… Мое банкротство наделает немало шума. А если его удастся оттянуть, все получится как раз наоборот — я выкарабкаюсь и стану весьма преуспевающим человеком.

— Вы игрок, Марк, — заметил сэр Генри Клитеринг.

— Да, я игрок. И всегда иду ва-банк. Мне крупно повезло, что кто-то придушил эту бедняжку. Но это не я. Я такими делами не занимаюсь. Я вообще никого бы не смог убить. Для этого я слишком ленив и несерьезен. Но как мне убедить в этом полицию! Для них я лучший кандидат в убийцы — о таком подозреваемом можно только мечтать! У меня есть мотив, я находился там, где было совершено убийство, и я не слишком обременен высокими принципами! Удивительно, что они еще не упекли меня за решетку! У этого старшего инспектора ужасно неприятный взгляд.

— У вас есть хороший козырь — алиби.

— Алиби — самая ненадежная вещь! У человека невиновного никогда не бывает алиби. К тому же тут все зависит от времени совершения убийства; уверяю вас, если трое врачей утверждают, что девушка убита в полночь, то непременно найдется по крайней мере шестеро, готовых присягнуть, что это произошло в пять утра. И где тогда мое алиби?

— Во всяком случае, вы еще способны по этому поводу шутить.

— Дурной тон, не правда ли? — весело сказал Марк. — На самом-то деле, мне страшно. Во-первых, это убийство! Во-вторых, мне ужасно жаль Джеффа. Жаль. Для него это страшный удар, но лучше уж так, чем если бы он ее раскусил.

— Что значит — раскусил?

Марк слегка подмигнул.

— Где она была вчера ночью? Готов биться об заклад, ходила на свидание. Джеффу бы это не понравилось. Очень не понравилось. Если бы он узнал, что она его обманывает и что она вовсе не такая уж наивная простушка, какой прикидывалась, то… вы же знаете, мой тесть человек нетривиальный, у него колоссальное самообладание, но и его самообладанию может прийти конец. И тогда — беда!

Сэр Генри посмотрел на него с любопытством.

— Вы его любите или нет?

— Я его очень люблю, и в то же время он вызывает у меня какой-то внутренний протест. Постараюсь объяснить: Конвей Джефферсон очень любит командовать окружающими. Он чудный деспот — щедрый, внимательный, преданный. Но музыку заказывает он, и все остальные должны плясать под его дудку.

Марк Гаскелл помолчал.

— Я любил свою жену. И никогда уже не смогу так же любить кого-то еще. Розамунда была для меня как солнечный свет, цветы, человеческий смех. И когда она погибла, я почувствовал себя как боксер, которого послали в нокаут. Но рефери что-то уж слишком долго считает. В конце концов, я же мужчина. Я люблю женщин, хотя снова жениться не собираюсь, отнюдь! В общем-то, я приспособился… Правда, мне приходится действовать осторожно, но я все равно так или иначе наверстываю упущенное. А бедняжка Адди нет. Она женщина с устоями, из тех, в которых мужчины видят будущую жену, а не любовницу. Дайте ей хоть какой-то шанс — и она снова выйдет замуж, сама будет счастлива и осчастливит своего избранника. Однако старина Джефф хочет видеть в ней только жену Фрэнка и делает все возможное, чтобы и она воспринимала себя таким же образом. Он, видно, не догадывается, но мы все это время жили как в тюрьме. Я сбросил с себя оковы уже давно, а Адди лишь этим летом. Но для Джеффа это стало страшным ударом. Его мир раскололся. И вот результат — Руби Кин.

И вдруг он во всю глотку запел:

Увы! Она лежит в могилке,

А это все меняет!..[28]

— Пойдемте, Клитеринг, выпьем.

Неудивительно, подумал сэр Генри, что Марк Гаскелл на подозрении у полиции.

1

Доктор Меткаф был одним из самых известных в Дейнмуте врачей. Он никогда не напускал на себя устрашающей важности многих своих коллег, напротив, одно его появление в палате неизменно оживляло и ободряло больных. Это был мужчина средних лет с приятным спокойным голосом.

Доктор внимательно выслушал старшего инспектора Харпера и дал предельно точные ответы на его вопросы.

— Я так понимаю, доктор, — сказал Харпер, — что все сказанное миссис Джефферсон в основном соответствует действительности?

— Да, состояние здоровья мистера Джефферсона внушает очень серьезные опасения. Уже много лет он живет на пределе человеческих сил. Он старается жить, как все нормальные люди, и, стремясь к этому, совершенно себя не щадит, работая больше, чем всякий… здоровый человек его возраста. Он отказывается отдыхать и избегать перегрузок, отказывается соблюдать режим, то есть от всех врачебных рекомендаций, как моих, так и моих коллег, которые советуют то же самое, только, может быть, в несколько других формулировках. И сейчас его организм напоминает сильно изношенный мотор: сердце, легкие, сосуды — все работает на пределе.