Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Они считают, что ты виноват перед ней.

— И они правы, — прошептал Невил. Но жена, несмотря на это, его услышала.

— Перестань, Невил, не будь идиотом! Подумаешь, закатила истерику!

— Она не закатывала истерики. Одри вообще этого не умеет делать.

— Не притворяйся, ты понял, о чем я. Она, видите ли, уехала, захворала, и все увидели, как она несчастна. Это, по-твоему, не истерика? Одри не из тех, кто умеет проигрывать. По мне так если не можешь удержать мужа, то хоть умей уступить его достойно. У вас с ней ничего общего! Она даже в теннис не умеет играть — такая хилая, блеклая, как… как кухонная тряпка. Ни энергии, ни искры. Если бы она тебя действительно любила, то думала бы прежде в его о твоем счастье, радоваться должна, что ты наконец нашел женщину себе под стать.

Невил обернулся. На губах его мелькнула едва заметная усмешка.

— А ты что же, спортсменка? Победила, выходит, в брачном матче!

Кей улыбнулась и зарделась.

— Пожалуй, я немного увлеклась. Но все равно: что случилось, то случилось. И надо уметь смотреть фактам в лицо.

— Одри это умеет, — спокойно сказал Невил. — Она дала мне развод, и мы с тобой поженились.

— Да, понимаю, — неуверенно протянула Кей.

— Ты никогда не поймешь Одри, — сказал Невил.

— Это точно. От нее меня всегда бросает в дрожь. Не знаю, уж что в ней есть такое… О чем она там себе думает. Но я ее… боюсь.

— Перестань, Кей.

— Да, боюсь. Может, потому что она очень умная.

— Ах ты, моя милая глупышка!

Кей рассмеялась:

— Опять обзываешь меня глупышкой!

— Так это правда!

Они с улыбкой переглянулись. Невил подошел к ней, наклонился и поцеловал в шею.

— Милая, милая Кей, — прошептал он.

— Послушная Кей, — поддакнула она. — Отказалась от чудесной яхты ради скучных допотопных родственников мужа.

Невил снова уселся за стол.

— А знаешь, почему бы нам не принять приглашение Ширти? Раз уж ты так жаждешь попасть на его яхту.

Кей от изумления привстала.

— А как же твой Галлз-Пойнт?

— Почему бы нам не поехать туда в начале сентября… — с плохо разыгранной небрежностью предложил он.

— Конечно, Невил… Только… — Кей нерешительно умолкла.

— В июле и августе нельзя — чемпионат. Но соревнования в Сент-Лу кончаются в конце августа, и мы как раз оттуда можем поехать в Солткрик.

— Как здорово все складывается! Только… Ведь она тоже обычно бывает там в сентябре.

— Ты имеешь в виду Одри?

— Да. Конечно, они могут написать ей, чтобы она не приезжала…

— А зачем?

Кей ошарашенно на него посмотрела:

— Ты хочешь сказать, что мы будем там вместе с ней? Что за бред?

— Не вижу ничего бредового, — раздраженно оборвал ее Невил. — Сейчас многие так поступают. Почему мы не можем быть просто друзьями? Это решит все проблемы. В один прекрасный день ты и сама это поймешь.

— Я?!

— А что? Вспомни, ты же сама говорила, что Хаузы нашли самый разумный и достойный выход из положения. Новая жена Леонарда и бывшая — теперь лучшие подруги.

— Я действительно считаю, что это самое разумное. Вот только не уверена, что Одри того же мнения.

— Чепуха.

— Нет, не чепуха, Невил. Одри действительно очень тебя любила, и ей будет тяжело видеть…

— А вот и ошибаешься. Одри считает, что это было бы вполне приемлемо.

— Одри считает? О чем ты? Откуда ты знаешь, что она по этому поводу думает?

Невил смутился. И, от неловкости закашлявшись, сказал:

— Дело в том, что я видел ее вчера. Когда был в Лондоне.

— Ты мне ничего об этом не говорил.

— Вот теперь говорю, — раздраженно буркнул Невил. — Все вышло абсолютно случайно. Я гулял в парке и встретил ее. Что ж мне теперь, по-твоему, завидя ее, бежать?

— Нет, конечно. — Кей не сводила с него глаз. — Ну а дальше?

— Мы немного побродили. Я… я ведь не мог просто взять и уйти.

— Дальше…

— Потом мы сели на скамейку, поболтали. Ты знаешь, она была очень мила.

— Рада за тебя.

— Говорили о том о сем. И она была абсолютно спокойна.

— Какая прелесть!

— Спрашивала о тебе.

— Как мило!

— Мы немного поговорили о тебе. Кей, она действительно была очень мила.

— Лапочка Одри!

— Ну и, понимаешь, мне вдруг пришло в голову, как было бы хорошо, если бы вы, ну, подружились… И я подумал, а почему бы не попробовать пожить вместе этим летом в Галлз-Пойнт. Мне показалось, там все могло бы устроиться само собой.

— Тебе показалось?

— Ну да, мне. Это была моя идея.

— Но почему ты мне об этом никогда не говорил?

— Я же сказал, мне только вчера это пришло в голову.

— Понятно. Ты предложил, и Одри пришла от этого в восторг!

До Невила, похоже, наконец дошло, что что-то не так.

— В чем дело, красавица?

Ничего-ничего. Все прекрасно! А вы с твоей чудесной Одри, случайно, не подумали, понравится ли ваша идея мне?

Невил удивленно уставился на жену:

— Но, Кей, ради Бога, что тебе не нравится?

Она закусила губу.

— Ты же сама говорила — совсем недавно, — что…

— Замолчи! Я говорила о других, понимаешь, о других, а не о нас.

— Но я подумал… Именно тот наш разговор и навел меня…

— Хватит морочить мне голову!

— Но Кей, что случилось? — с испугом спросил Невил. — Чего ты боишься? Я абсолютно не понимаю…

— Не понимаешь?

— Послушай, если кому и ревновать, то не тебе, а, так сказать, другой стороне; — Он помолчал и заговорил в совершенно ином тоне. — Послушай, Кей, мы с тобой доставили Одри много страданий. То есть ты, конечно, тут ни при чем. Правильнее сказать, я причинил Одри много страданий. Я не мог поступить иначе, но ей-то от этого не легче; Я все равно чувствую себя виноватым. И если бы все устроилось, поверь, у меня бы камень свалился с души, я был бы просто счастлив.

— Так значит, сейчас ты несчастен? — с расстановкой отчеканила Кей.

— Ах ты, моя дурочка! Что за фантазии? Конечно, я счастлив. Счастлив до безумия. Но…

— Вот именно — но! — оборвала его Кей. — И теперь всю жизнь будет это «но»! Эта тень, тень Одри, повсюду будет следовать за нами!

— Ты ревнуешь к Одри? — удивился Невил.

— Я к ней не ревную. Я ее боюсь… Невил, ты сам не знаешь; какая она!

Не знаю? Я, проживший с ней восемь с лишним лет?!

— Ты не знаешь, какая она, эта Одри, — упорствовала Кей.

— Неслыханно! — Леди Трессилиан сидела в кровати, привалившись спиною к подушкам, и гневно озирала спальню, — Это просто неслыханно! Невил сошел с ума!

Действительно странно, согласилась Мэри Олдин.

Чеканный профиль леди Трессилиан производил. Потрясающее впечатление, особенно когда она негодующе вздергивала свой точеный нос. Леди было уже за семьдесят, хрупкое здоровье ее совсем расстроилось, но природный темперамент по-прежнему давал себя знать. Конечно, годы брали свое, и леди Трессилиан частенько нуждалась в отдыхе от суеты жизни и связанных с нею переживаний — она подолгу лежала в одиночестве, прикрыв глаза, впадая в состояние полусна-полуяви, но стоило ей очнуться — тут же во всем блеске обнаруживались ее блистательные способности — острый ум и не менее острый язык. Обложенная подушками на огромной кровати, занимавшей буквально четверть спальни, леди Трессилиан управляла своими владениями с размахом французской королевы. Мэри Олдин — жившая с ней дальняя родственница — за всем присматривала. Женщины понимали друг, друга с полуслова. Мэри исполнилось тридцать шесть, но она была из тех женщин, что практически не меняются с возрастом. Ей равно можно было дать и тридцать, и сорок пять. Она была хорошо сложена, и в ней чувствовалась порода. А яркая седая прядь в темных волосах придавала ей неповторимую индивидуальность. Одно время такая прядь была даже в моде, но у Мэри это была врожденная отметина.

Она внимательно вчитывалась в письмо Невила Стрэнджа, которое протянула ей леди Трессилиан.

— Да, — повторила она, — действительно странно.

— Очевидно, — сказала леди Трессилиан, — сам Невил до этого не додумался бы. Скорее всего это идея его новой женушки.

— Кей? Вы думаете, это идея Кей?

— Во всяком случае, это в ее духе. Современно и вульгарно! Если уж мужу и жене пришлось публично признаться в своей несовместимости и пойти на развод, то, по крайней мере, надо держать марку. Сама мысль о дружбе обеих жен мне кажется вульгарной! Ну и времечко! Крушение всех устоев!

— Может быть, сейчас так принято, — предположила Мэри.

— Но не в моем доме. По-моему, я и так поступилась слишком многим, позволив этой красотке с красным маникюром появиться у меня в гостиной.

— Она жена Невила.

— Вот именно. Поэтому я и сочла, что Мэтью не стал бы возражать. Он любил мальчика и всегда хотел, чтобы он считал наш дом своим. Отказ принять его жену означал бы полный разрыв, поэтому я и позволила ей приехать. Но она мне не нравится, и она не пара Невилу — ни породы, ни воспитания.

— Она из довольно приличной семьи, — кротко заметила Мэри.

— Но какая наследственность! Ее отца — я же тебе говорила — выгнали из всех клубов из-за карточного скандала. К счастью, он вскоре умер. А мать прославилась на всю Ривьеру своей дурной репутацией. Чему она могла научить дочь? Вся жизнь — по гостиницам, и с такой мамашей! Потом она встретила Невила — где-то на корте — и провела, надо признать, блестящую партию — вцепилась в него и не успокоилась, пока не увела от законной жены, которую он безумно любил! Во всем виновата только она!