Без лишних эмоций Пуаро пересказал то, что увидела гувернантка. Факты говорили сами за себя.

Эльза Диттишем слегка вздрогнула и пытливо посмотрела на сидевшую в большом кресле мисс Уильямс.

— Вы в самом деле видели, как она это делала? — недоверчиво спросила ока.

— Вот вам и ответ! — вскричал Филип Блейк. — Окончательный и не вызывающий сомнений.

— Вовсе не обязательно, — мягко возразил Эркюль Пуаро.

— Не верю, — выпалила Анджела Уоррен и бросила на хрупкую маленькую старушку откровенно враждебный взгляд.

Мередит Блейк ожесточенно теребил усы, на лице его отразилось полное смятение. Одна мисс Уильямс оставалась спокойной, продолжая сидеть очень прямо, и на щеках у нее снова проступил румянец.

— Я видела это собственными глазами, — подтвердила она.

— Разумеется, мы можем положиться только на ваши слова… — словно в раздумье сказал Пуаро.

— Вот именно. — Отважный взгляд серых глаз встретился с его взглядом. — Я не привыкла, мосье Пуаро, к тому, чтобы в моих словах сомневались.

Эркюль Пуаро поклонился.

— Боже упаси. Я, разумеется, и не сомневаюсь, мисс Уильямс, — сказал он. — Вы видели именно то, что утверждаете, а потому я категорически заявляю, что Кэролайн Крейл была невиновна — не могла быть виновной.

И тут в разговор неожиданно вступил молодой человек Карлы.

— Мне бы хотелось узнать, почему вы так считаете, мосье Пуаро, — взволновано спросил Джон Рэттери.

— С удовольствием вам объясню, — повернулся к нему Пуаро. — Мисс Уильямс видела, как Кэролайн Крейл, оглядываясь по сторонам, тщательно вытирает бутылку из-под пива, а потом прикладывает к ней пальцы своего покойного мужа. К бутылке из-под пива, заметьте. Но кониум был найден в стакане, в бутылке его не было. Полиция не нашла в бутылке никакого кониума. Потому что его там не было. А Кэролайн Крейл этого не знала.

Она, отравившая, по мнению суда, своего мужа, не знала, где именно был яд. Она полагала, что яд был в бутылке.

— Но почему… — возразил было Мередит.

— Вот и я спросил себя — почему? — тут же перебил его Пуаро. — Почему Кэролайн Крейл так упорно говорила о самоубийстве? Ответ очень прост. Потому что она знала, кто его отравил, и готова была сделать все возможное и невозможное, через все пройти, лишь бы на этого человека не пало подозрение.

Отсюда недалеко и до конца нашей истории. Кто же был этот человек? Стала бы она покрывать Филипа Блейка? Или Мередита? Или Эльзу Грир? Или мисс Уильямс? Нет, существовал только один человек, ради которого она пошла бы на все, чего бы ей это ни стоило.

Он выдержал паузу и обернулся к Анджеле:

— Мисс Уоррен, если вы привезли с собой последнее письмо вашей сестры, мне бы хотелось прочитать его вслух.

— Нет.

— Но, мисс Уоррен…

Анджела встала.

— Я прекрасно понимаю, на что вы намекаете. — В голосе ее зазвенела сталь. — Вы хотите сказать, что это я убила Эмиаса Крейла и что моя сестра знала об этом, не так ли? Я категорически отказываюсь принять ваше обвинение.

— Письмо… — опять начал Пуаро.

— Письмо это очень личное, оно не предназначено для посторонних.

Пуаро молча посмотрел на стоявших рядом молодых людей, самых молодых из присутствующих.

— Прошу вас, тетя Анджела, — сказала Карла Лемаршан, — позвольте мосье Пуаро это сделать.

— Подумай, что ты говоришь, Карла? — с горечью отозвалась Анджела Уоррен. — Неужто у тебя нет уважения к памяти твоей матери?..

— Кэролайн Крейл была моей матерью, — твердо и четко произнесла Карла. — Поэтому я имею право просить вас. Я говорю от ее имени. Я хочу, чтобы это письмо было прочитано.

Анджела Уоррен медленно вынула из сумки письмо и передала его Пуаро.

— И зачем только я вам его показала? — сдавленным голосом произнесла она.

И, отвернувшись, стала смотреть в окно.

Пока Пуаро читал вслух последнее письмо Кэролайн Крейл, в углах комнаты словно сгустились тени. И Карле вдруг почудилось, будто здесь, рядом с ними, появился кто-то еще и этот незримый кто-то слушает, дышит, ждет. «Она здесь, — подумала она, — мама здесь. Кэролайн Крейл здесь, в этой комнате».

Эркюль Пуаро закончил чтение.

— Согласитесь, что это удивительное письмо. Необыкновенно душевное письмо и в то же время очень странное. Ибо в нем опущено самое главное: Кэролайн Крейл не опровергает обвинения.

— В этом не было необходимости, — сказала Анджела Уоррен не оборачиваясь.

— Да, мисс Уоррен, в этом не было необходимости. Кэролайн Крейл незачем было уверять свою сестру в собственной невиновности, потому что она считала, что ее сестра и так прекрасно об этом знает. Больше всего в ту минуту Кэролайн Крейл хотела успокоить и утешить свою сестренку и не дать ей признаться в убийстве Эмиаса Крейла. Недаром она несколько раз повторяет: «Все хорошо, родная, все хорошо».

— О чем вы говорите? — возмутилась Анджела Уоррен. — Она просто хотела, чтобы я была счастлива, вот и все.

— Да, она хотела, чтобы вы были счастливы, это совершенно ясно. Только об этом она и думала. У нее есть ребенок, но она думает не о ребенке, о нем пока будет думать потом. Нет, все ее мысли заняты исключительно сестрой. Сестрой, которую необходимо утешить и приободрить, внушить ей, что она несмотря ни на что должна быть счастливой. И чтобы Анджеле было легче принять жертву, на которую она решилась, сестра, Кэролайн, пишет эту многозначительную фразу: «Долги всегда нужно возвращать».

Одна эта фраза объясняет все. Это откровенное свидетельство того, насколько тяжкой была ноша самой Кэролайн: она не могла простить себе, что, поддавшись когда-то приступу гнева — подростки, увы, иногда очень этому подвержены, — швырнула пресс-папье в свою младшую сестру, обезобразив ей лицо. Теперь наконец у нее появилась возможность вернуть долг. И если это хоть немного вас утешит, позвольте сказать: я искренне верю, что благодаря возможности искупить свою вину перед сестрой Кэролайн Крейл обрела мир и покой, каких не знала прежде. Мысль о том, что она платит свой долг, помогла ей перенести судебное разбирательство и стойко встретить приговор. Вы скажете: нелепо утверждать, что у приговоренной к пожизненному заключению было все, что нужно для счастья. И тем не менее гораздо больше, чем вы полагаете. Сейчас я вам это докажу.

Счастье искупления, возможность спасти сестру — достаточно принять это как данность, и все в поведении самой Кэролайн делается понятным. Давайте взглянем на происходившее с ее точки зрения.

Начнем с того, что накануне вечером между Анджелой и Эмиасом происходит ссора, которая живо напоминает ей о ее собственной несдержанности, когда она была примерно в том же возрасте: Анджела хватает пресс-папье и швыряет его в Эмиаса Крейла. То есть поступает так, как поступила когда-то она сама. Напоследок Анджела кричит ему: хоть бы ты вообще сдох. А на следующее утро, когда Кэролайн приходит в кладовую, она застает там Анджелу, которая крутится рядом с бутылками пива. Вспомним слова мисс Уильямс: «Возле холодильника стояла Анджела. Вид у нее был виноватый…» Виноватый из-за того, что она не сделала того, что было велено, решила мисс Уильямс, но для Кэролайн виноватое лицо застигнутой врасплох Анджелы означало совсем другое. Вспомните, однажды Анджела уже что-то подливала в стакан Эмиаса. Вот об этом — позже — и вспомнила Кэролайн.

Кэролайн берет бутылку — из рук Анджелы — и направляется в Оружейный сад. Там она наливает пиво в стакан и подает его Эмиасу. Он его выпивает, а потом делает гримасу и произносит слова, которые многое потом могут объяснить: «Сегодня у всего какой-то противный привкус».

В эту минуту Кэролайн еще ничего не подозревает, но, придя после ленча в Оружейный сад и увидев, что ее муж мертв, она сразу понимает, что его отравили. Она этого не делала. Тогда кто? Ей тут же вспомнились угрозы Анджелы и ее лицо, когда ее застигли врасплох с бутылкой пива. Она! Кто же еще? Она, конечно же, хотела ему отомстить, скорее всего, не убить, а просто сделать так, чтобы он помучился — чтобы ему стало плохо. Или она поступила так ради нее, Кэролайн? Узнала, что Эмиас хочет ее бросить? Кэролайн помнила, чересчур хорошо помнила собственную несдержанность в возрасте Анджелы. И только одна мысль вертелась у нее в голове. Как спасти Анджелу? У Анджелы в руках была эта бутылка — значит, на ней отпечатки ее пальцев. Она быстро вытирает бутылку платком. Только бы удалось заставить всех поверить, что это — самоубийство! Нужно, чтобы на бутылке были отпечатки пальцев самого Эмиаса! Она прижимает его пальцы к бутылке — действует быстро, прислушиваясь, не идет ли кто…

Если принять такое развитие событий, тогда обретает смысл и все остальное. Ее постоянное волнение за судьбу Анджелы, стремление ускорить ее отъезд, забота о том, чтобы Анджела не узнала о ее аресте. Кэролайн боится, что полиция будет допрашивать Анджелу. В конце концов, она просто требует, чтобы Анджелу увезли за границу до начала суда. Потому что она все время опасается, что Анджела не сумеет совладать с собой и сознается.

Глава 4

Правда

Анджела Уоррен, смотревшая в окно, медленно повернулась. Суровым, презрительным взглядом она оглядела обращенные к ней лица.

— Все вы слепые идиоты — не иначе. Неужто вы не понимаете, что если бы это совершила я, то я бы тут же созналась. Я никогда не позволила бы Кэролайн страдать из-за меня. Никогда!

— Но вы открывали пиво, — сказал Пуаро.

— Я? Открывала пиво?

Больше ничего ей не сказав, Пуаро повернулся к Мередиту Блейку.

— Послушайте, в своих воспоминаниях вы упомянули, что слышали утром того дня, когда было совершено преступление, какие-то звуки здесь, в этой комнате, которая находится как раз под вашей спальней.