Мисс Уильямс с горячностью возразила:

— Вряд ли, во всяком случае…

— Вряд ли? Нет, вполне возможно — однажды мой приятель показал мне чучело рыбы (он их неплохо делал, должен сказать) рядом с настоящей рыбой… Ну а если бы вам довелось увидеть в декабре вазу с цветами магнолии, вы бы решили, что цветы искусственные, а они могли оказаться и настоящими — если их самолетом доставили из Багдада.

— К чему вы мне все это говорите? — уже довольно сердито спросила мисс Уильямс.

— Чтобы объяснить, что мы часто видим то, что ожидаем увидеть, а не то, что есть на самом деле…

Пуаро чуть замедлил шаг, приблизившись к многоквартирному дому на Риджентс-парк.

В общем-то, по зрелом размышлении, у него вовсе не было никакого желания расспрашивать Анджелу Уоррен. С единственным вопросом, который ему было необходимо задать, лучше пока не спешить…

На самом деле его привела сюда обычная его неодолимая педантичность. Пять человек — значит, должно быть и пять вопросов? Чтобы во всем абсолютная гармония.

Ладно, он что-нибудь придумает по ходу дела.

Анджела Уоррен встретила его с заметным нетерпением.

— Выяснили что-нибудь? — спросила она. — Добрались до истины?

Пуаро часто закивал головой на манер китайского болванчика.

— Прогресс по крайней мере есть, — сказал он.

— Филип Блейк? — Она скорей утверждала, нежели спрашивала.

— Мадемуазель, пока я ничего не могу сказать. Эта минута еще не настала. Не откажите в любезности приехать в Хэндкросс-Мэнор. Все остальные уже дали согласие.

— А что вы собираетесь там предпринять? — чуть нахмурившись, спросила она. — Воссоздать картину того, что случилось шестнадцать лет назад?

— Не просто воссоздать, а прояснить, рассмотрев ее под несколько иным углом. Приедете?

— Приеду, — подумав, кивнула Анджела Уоррен. — Хотя бы ради того, чтобы всех снова увидеть. Кстати, увижу я их, наверное, под несколько другим (цитирую вас) углом, чем тогда, шестнадцать лет назад.

— И привезете с собой письмо, которое показывали мне?

— Нет, она написала его только мне, — нахмурилась Анджела Уоррен. — Вам я его показала только по необходимости, чтобы помочь прояснить дело, но позволить читать его чужим и малосимпатичным мне людям я не хочу.

— Но, может, вы все же рискнете довериться моим советам?

— Но зачем? Хорошо, я привезу письмо, но доверяться буду только собственным соображениям, которые, смею предположить, ничуть не хуже ваших.

Пуаро поднял руки, показывая, что сдается. Потом встал, намереваясь откланяться, но прежде спросил:

— Вы позволите мне задать вам один вопросик?

— Ну?

— В ту пору, когда произошла трагедия, вы читали «Луну и грош» Сомерсета Моэма[130], не так ли?

Анджела, опешив, вперилась в него взглядом.

— По-моему, да. То есть точно «Луну и грош». — И, не скрывая любопытства, спросила: — А откуда вы узнали?

— Я хотел доказать вам, мадемуазель, что я в некотором роде ясновидящий, даже когда это касается разных пустяков. Чтобы вы поняли: если меня что-то интересует, я узнаю это, несмотря на то что кто-то захочет это скрыть.

Глава 3

Путешествие в прошлое

Послеполуденное солнце заливало светом лабораторию в Хэндкросс-Мэноре. В комнату внесли несколько стульев и кушетку, но они скорее подчеркивали заброшенность этого помещения, чем сглаживали это впечатление.

Смущенно пощипывая усы, Мередит Блейк беседовал с Карлой, но при этом фразы, которые он бросал, были какими-то отрывочными и сумбурными.

— Господи, — перебив самого себя, не выдержал он, — до чего же ты похожа на свою мать и вместе с тем совсем другая!

— Чем же я похожа и в чем совсем другая? — спросила Карла.

— Такие же глаза и волосы, та же походка и осанка, но ты — как бы это сказать? — гораздо уверенней в себе.

Филип Блейк, наморщив лоб, выглянул из окна и нетерпеливо забарабанил по стеклу.

— И зачем нам всем торчать в этой комнате? Какой смысл? Сегодня суббота, погода дивная…

Эркюль Пуаро поспешил его подмаслить:

— Покорнейше прошу меня простить — я знаю: лишать человека партии в гольф в субботу, в такую дивную погоду… Mais voyons[131] мосье Блейк, вот дочь вашего лучшего друга. Пожертвуйте ради нее одной партией.

— Мисс Уоррен, — доложил дворецкий.

Мередит встал ей навстречу.

— Спасибо, что нашла время приехать, Анджела, — сказал он. — Я знаю, ты очень занята. — Он подвел ее к окну.

— Здравствуйте, тетя Анджела, — поздоровалась с ней Карла. — Сегодня прочла вашу статью в «Таймс». Мне было очень приятно. — Она кивнула на высокого молодого человека с волевым подбородком и открытым взглядом серых глаз. — А это Джон Рэттери. Мы с ним… собираемся пожениться.

— О! Поздравляю! — воскликнула Анджела Уоррен.

Мередит между тем отправился встречать очередную гостью.

— Мисс Уильямс! Сколько лет, сколько зим!

Очень худенькая и хрупкая, но по-прежнему энергичная, в комнату вошла старушка гувернантка. На секунду ее глаза задумчиво остановились на Пуаро, затем она перевела их на высокую широкоплечую женщину в элегантном твидовом костюме.

— Я снова чувствую себя школьницей. — Анджела Уоррен сама с улыбкой двинулась к ней навстречу.

— Я очень горжусь тобой, дорогая, — отозвалась мисс Уильямс. — Твои успехи делают мне честь. А это, наверное, Карла? Она меня, конечно, не помнит. Была еще совсем малышкой…

— В чем дело? — сердился Филип Блейк. — Почему никто мне не сказал…

— Я предлагаю назвать нашу встречу, — торопливо заговорил Эркюль Пуаро, — путешествием в прошлое. Осталось подождать еще одну, последнюю гостью и можем приступить к делу — будем вызывать духов.

— Что за чушь! — воскликнул Филип Блейк. — Уж не собираетесь ли вы устроить здесь спиритический сеанс?

— Нет-нет. Мы собираемся только воссоздать кое-какие события шестнадцатилетней давности, а заодно еще раз уточнить детали. Что же касается духов, то они вряд ли материализуются, но как знать, возможно, они уже здесь, среди нас, только невидимы для наших глаз? Кто может утверждать, что Эмиаса и Кэролайн Крейл нет в этой комнате и что они не слышат нас?

— Полная чепуха… — проворчал Филип Блейк, но умолк, потому что дверь открылась, и дворецкий доложил о прибытии леди Диттишем.

Эльза Диттишем вошла со скучающим и даже несколько пренебрежительным видом, впрочем, это был ее обычный стиль. Она чуть улыбнулась Мередиту, окинула холодным взглядом Анджелу и Филипа и села на стул у окна, стоявший чуть поодаль от других. Расстегнув роскошную меховую горжетку, она небрежно скинула ее на спинку стула. Какое-то время она осматривалась, заметив Карлу, задержала взгляд на ней. Карла в свою очередь не сводила глаз с той, что разрушила жизнь ее и ее родителей. На ее юном задумчиво-серьезном лице абсолютно не было никакой враждебности, только любопытство.

— Извините за опоздание, мосье Пуаро, — сказала Эльза.

— Благодарю за то, что вы пришли, мадам.

Еле слышно фыркнула Сесилия Уильямс. Эльза встретила ее враждебный взгляд с абсолютным равнодушием.

— Я бы ни за что не узнала тебя, Анджела, — проронила она. — Сколько лет прошло? Шестнадцать?

Эркюль Пуаро ловко подхватил тему:

— Да, с момента известных событий, о которых мы намерены сегодня поговорить, прошло шестнадцать лет. Но сначала позвольте мне объяснить, зачем мы все здесь собрались.

И он вкратце рассказал о просьбе Карлы и о своем согласии сделать все возможное, чтобы помочь ей в поисках истины.

Не обращая внимания на грозное лицо Филипа и на возмущенное — Мередита, он быстро продолжил:

— Да. Я принял это предложение и тотчас занялся выяснением истины…

Карла Лемаршан, сидящая в большом вольтеровском кресле, практически не воспринимала его слова.

Прикрыв рукой глаза, она украдкой вглядывалась в лица пятерых сидящих здесь людей. Кто из них способен на убийство? Расфуфыренная Эльза, багровощекий Филип, добрый, славный Мередит, суровая, мрачная гувернантка или сдержанная и деловитая Анджела?

Можно ли — если она напряжет свое воображение — представить себе, как кто-то из них убивает человека? Конечно же можно, но каждый из них мог убить в соответствии со своим характером… Ну например: Филип Блейк в приступе ярости задушить какую-нибудь женщину — да, это можно представить… Или Мередит Блейк, нацелив на грабителя револьвер, нечаянно спустить курок… Можно представить и стреляющую Анджелу Уоррен, только отнюдь не нечаянно спускающую курок. Но никогда — из личных побуждений, это исключено, а если, например, от этого зависит успех экспедиции… Эльза виделась ей в каком-то фантастическом замке, восседающей на кушетке, крытой восточными шелками, и небрежно приказывающей: «А бросьте-ка эту нечисть в крепостной ров!» О боже, и приходит же в голову подобный бред, но даже в самой нелепой ситуации она не могла представить себе, как совершает убийство маленькая мисс Уильямс. Воображение тут же подсунуло ей еще одну картинку: «Вы когда-нибудь совершали убийство, мисс Уильямс?» «Занимайся арифметикой, Карла, и не задавай глупых вопросов. Убить человека — это большой грех».

«Я, видимо, схожу с ума, надо же вообразить такое… Послушай лучше. Послушай, дурочка, что говорит этот человечек, ведь он утверждает, что знает», — приказала себе Карла.

Эркюль Пуаро в этот момент продолжал:

— Мне предстояло вернуться на много лет назад и узнать, что же произошло на самом деле.

— Мы все давно знаем, что произошло, — возразил Филип Блейк. — Делать вид, будто случилось что-то другое, — откровенное шулерство. Бессовестный вы человек — выманивать деньги, пользуясь любовью мисс Лемаршан к покойным родителям…