— Вы уверены?

— Да, должно быть, так и произошло.

— Готовы ли вы присягнуть?

— Да.

— Скажите, хорошенько обдумав, вы уверены в том, что слышали звон будильника, так же, как во всех своих остальных показаниях?

— Да.

Судья Меркем взял часы в руки и принялся их рассматривать, хмуря кустистые брови. Несколько раз повертел ключик для завода, потом отставил вещь и кончиками пальцев забарабанил по столу, поглядывая на Перри Мейсона.

Тот поклонился в сторону Джона Лукаса.

— Перекрестный допрос закончен. — И опустился на стул.

— Продолжайте дознание, — сказал судья, перенося внимание на Лукаса.

Джон Лукас поднялся.

— Вы присягаете, — неожиданно заорал он на оторопевшую женщину, — что слышали не дверной звонок, а этот будильник, вразрез со своими прежними показаниями?

Миссис Крендолл, которая, по всем признакам, не принадлежала к кротким и покладистым особам, моментально насторожилась.

— Конечно, присягаю.

Раздался добродушный, покровительственный и потому особенно оскорбительный смех Перри Мейсона.

— Ваша честь, уважаемый обвинитель забыл все на свете. Он, кажется, собирается подвергнуть перекрестному допросу свою собственную свидетельницу. Миссис Крендолл была вызвана не защитой, а обвинением.

— Возражение принято, — сказал судья.

Джон Лукас глубоко вздохнул, с огромным трудом сохраняя самообладание.

— Значит, вы слышали будильник? — переспросил он тоном ниже.

— Да! — воинственно ответила свидетельница. По ее вздернутому подбородку и сердитому блеску глаз было видно, что теперь никто и ничто на свете не сможет ее переубедить.

Джон Лукас сразу же опустился на место.

280

— У меня все!

— Ваша честь, — Перри Мейсон обратился к судье Меркему, — могу я вызвать мистера Крендолла для дальнейшего допроса?

Судья кивнул.

— При сложившихся обстоятельствах суд не возражает.

Напряженная, драматическая тишина зала заседаний была настолько впечатляющей, что у несчастного Бенджамена Крендолла в полном смысле слова подкашивались ноги, пока он поднимался на помост, а скрип досок под его грузным телом казался биением пульса огромного животного, которое, затаив дыхание, ждало дальнейших событий.

Крендолл снова сел на скамью свидетелей.

— Вы слышали показания вашей супруги? — спросил Перри Мейсон.

— Да, сэр.

— А звучание этого будильника?

— Да, сэр.

— Хотите ли вы опровергнуть заявление жены о том, что в ту ночь звонил именно будильник?

Джон Лукас вскочил с места.

— Возражаю. Вопрос некорректен, и адвокат это знает.

Судья Меркем кивнул, соглашаясь.

— Возражение поддерживаю. Адвокат, ограничивайтесь вопросами в рамках закона. Подобная формулировка совершенно недопустима. Перри Мейсон выслушал нотацию с покорным видом, но не убирая с лица добродушной улыбки.

— Хорошо, ваша честь.

Он снова обратился к свидетелю:

— В таком случае, мистер Крендолл, я спрошу следующее: как сейчас выяснилось из фактических данных, вы не могли услышать дверного звонка, а поскольку до этого совершенно определенно заявляли, что звонил не телефон, не думаете ли вы, что это был будильник?

Свидетель глубоко вздохнул. Его глаза по многолетней привычке первым делом обратились за советом к супруге. Она ответила ему таким твердым взглядом, что каждому стало ясно, кто в этой семье глава.

Джон Лукас снова возразил, но таким дрожащим голосом, что тот почти прерывался:

— Ваша честь, это формулировка спорная, она допускает двоякое толкование. Адвокат так задает свои вопросы, что они частично подсказывают ответ свидетелю. Он упорно ставит на первое место заявление миссис Крендолл, и ответ мужа как бы зависит от него. Так нельзя. Почему он просто и ясно не спросит, без всяких преамбул, был этот звонок в дверь или будильник?

281

— А я, ваша честь, считаю мою манеру вести перекрестный допрос вполне законной, — настаивал Перри Мейсон.

Прежде чем судья Меркем смог вынести решение по данной проблеме, свидетель заявил на весь зал:

— Если господа воображают, что я стану противоречить своей жене, то они ненормальные!

Зал заседаний разразился громоподобным хохотом, который не могли прекратить даже требовательные окрики охраны и стук молотка судьи. После напряженности предыдущих минут зрители рады были использовать любой повод и стряхнуть с себя эмоциональную нагрузку.

Когда с помощью угрозы судьи Меркема немедленно очистить помещение было восстановлено некоторое подобие порядка, Джон Лукас заговорил голосом обиженного ребенка, который жалуется матери:

— Вы сами видите, как искусно Мейсон вбил этому свидетелю в голову мысль о том, что тот подведет свою жену, если не станет давать показания, угодные защитнику.

Кажется, самое большое впечатление эти слова произвели на почтенного мистера Крендолла, который упрямо сжал кулаки и бросил на помощника прокурора сердитый взгляд, по всей вероятности причислив его сразу же к своим личным врагам.

Судья Меркем, прекрасно разбиравшийся в человеческой психологии, против воли слегка улыбнулся.

— Независимо от того, входило это в планы защитника или нет, но до свидетеля такая мысль действительно дошла. Тем не менее я поддерживаю возражение обвинения. Адвокат, задавайте четкие и прямые вопросы, без всяких сомнительных добавлений.

Перри Мейсон поклонился.

— Вы слышали звонок в дверь или звон будильника?

— Будильник, — без раздумий ответил мистер Крендолл.

Перри Мейсон сел.

— У меня все.

Лукас подошел к свидетелю, потрясая часами в левой руке так яростно, что всем присутствующим было слышно, как внутри них звякали металлические детали.

— Значит, вы собираетесь сказать присяжным, что слышали именно этот будильник?

— Если в той комнате стоял он, — с олимпийским спокойствием ответил Крендолл, — значит, его.

— А вовсе не дверной звонок?

— Он бы до меня не донесся.

Лукас посмотрел на своего свидетеля с таким негодованием, будто тот совершил сейчас какой–то постыдный поступок.

— Это все, — сказал он.

282

Крендолл спустился с помоста.

Лукас, по–прежнему с будильником в руке, двинулся было к столу защитника, на полпути задержался, посмотрел на часы, как если бы ему в голову пришла внезапная мысль, и разразился возмущенной речью:

— Ваша честь, цель этого эксперимента совершенно очевидна. Поскольку будильник был поставлен примерно на два часа и звонил как раз в ту минуту, когда убили Грегори Моксли, обвиняемая Рода Монтейн не могла совершить преступления, так как собственные свидетели обвинения показали, что в промежуток времени от без четверти два до десяти минут третьего она находилась на территории авторемонтной станции.

Таким образом, ваша честь, наиболее важным в данном деле с точки зрения решения проблемы оказался вопрос: был ли будильник заведен и, следовательно, в два позвонил или же находился на ограничителе. Защитник сказал, что ему пришлось закрутить пружину боя на полные обороты, но это не подтверждается ничем, кроме его слов. Если завод находился на ограничителе, то одного поворота ключа было достаточно, чтобы его головка выскочила наверх и будильник зазвонил в положенное время. Поэтому я требую исключить данное вещественное доказательство и не принимать его во внимание.

Судья жестом приказал Перри Мейсону не отвечать, поднялся сам и в упор посмотрел на Джона Лукаса.

— С подобным свидетельством нельзя не считаться, — заговорил он громко и напористо, — оба супруга Крендолл ответили совершенно определенно, что слышали звон будильника. Независимо от средств, с помощью которых были получены такие показания, они остаются законными и должны быть учтены при разбирательстве. Свидетели дали их под присягой, и этим все сказано. Суд считает своим долгом напомнить, что обвинению были предоставлены все возможности пресечь любые махинации защиты. Суд специально приглашал обвинителя подняться на кафедру и проследить за тем, как мистер Мейсон заводит часы. Насколько я в курсе, вы предпочли разыгрывать из себя обиженного мальчика, уселись за столом с надутой физиономией, отказавшись от всякого участия в эксперименте. И таким образом сами себя наказали. Суд выносит вам порицание за попытку дискредитировать представителя защиты и за небрежное отношение к своим прямым обязанностям. Кроме того, все действия защитника контролировались судом. Что касается оценки заявлений свидетелей, ее сделают присяжные.

Побледневший Джон Лукас стоял, вцепившись в край стола.

— Ваша честь, — сказал он еле слышным голосом, — дело приняло неожиданный оборот. По всей вероятности, я действительно заслуживаю порицания суда. Однако очень прошу отсрочить окончание слушания до завтрашнего утра.

283

Судья Меркем с сомнением посмотрел на Перри Мейсона и спросил, нет ли возражений со стороны защиты.

Перри Мейсон улыбнулся.

— У защиты никаких возражений не имеется. Как накануне заметил обвинитель, необходимо обеим сторонам дать возможность изложить свои мысли. Поэтому защита с удовольствием предоставляет обвинению время для того, чтобы построить сокрушительные выводы, если это удастся.

Судья Меркем прижал ладонь ко рту, чтобы, не дай Бог, никто не заметил, как предательски задрожали уголки его губ.

— Очень хорошо, — сказал он, — слушание дела откладывается до десяти часов завтрашнего утра.

Далее последовали обычные напоминания и назидания присяжным.

С этим он и вышел из зала заседаний.

Черная мантия развевалась за его плечами, как крылья какой–то гигантской мощной птицы.