– Кажется, я видела, как ты говорил с детективом сегодня утром, еще до завтрака.

Лорд Кейтерхэм вздохнул.

– Да, он поймал меня в холле. И это в священный для меня час перед завтраком… Нет, я уеду за границу. Мои нервы…

Но Бандл не стала выслушивать его излияния.

– Что он сказал?

– Сказал, что все, кто хочет, могут сматываться.

– Что ж, – сказала Бандл, – это же хорошо. Ты ведь этого и ждал.

– Я-то ждал, но он на этом не успокоился. Сказал, что хочет, чтобы я пригласил всех остаться еще.

– Не понимаю, – сказала Бандл, морща нос.

– Все так запутанно и противоречиво, – пожаловался лорд Кейтерхэм. – К тому же перед завтраком.

– Что ты ему ответил?

– Конечно, я согласился. Что толку спорить с такими людьми? Тем более до завтрака, – продолжал он, возвращаясь к своей любимой теме.

– Кого ты уже пригласил остаться?

– Кейда. Он сегодня рано встал. Он остается. Я не против. Правда, я не вполне понимаю, что он за птица такая, но мне он нравится – да, очень нравится.

– Вирджинии тоже, – заметила Бандл, вилкой чертя узоры на скатерти.

– А?..

– И мне. Но это, похоже, не имеет никакого значения.

– А еще я пригласил Айзекштейна, – продолжил лорд Кейтерхэм.

– Ну?

– Но ему, к счастью, необходимо вернуться в город. Кстати, не забудь заказать ему машину на десять сорок.

– Ладно.

– Теперь бы еще от Фиша избавиться, – продолжал лорд Кейтерхэм уже бодрее.

– Я думала, тебе нравится говорить с ним о твоих старых замшелых книжках.

– Да, нравится. Точнее, нравилось. Видишь ли, я быстро устаю, когда приходится все время говорить самому. А Фиш, хотя и слушает с интересом, но сам никогда ни слова не говорит.

– Лучше уж все время говорить, чем все время слушать, – сказала Бандл. – Как с Джорджем Ломаксом.

Лорд Кейтерхэм содрогнулся при одном упоминании его имени.

– Джордж очень хорош на трибуне, – сказала Бандл. – Я и сама не раз ему хлопала, хотя кому, как не мне, знать, что он всегда несет полную чушь. Я ведь социалистка…

– Знаю, моя дорогая, знаю, – поспешно отозвался лорд Кейтерхэм.

– Не волнуйся, – сказала его дочь. – Я не собираюсь заводить за домашним столом спор о политике. В отличие от Джорджа – тот вечно путает частную жизнь с общественной. Надо запретить это парламентским актом.

– Вот именно, – поддержал ее лорд Кейтерхэм.

– А что насчет Вирджинии? – спросила Бандл. – Ее тоже нужно пригласить?

– Баттл сказал, всех.

– Надо же, какая решимость! А ты уже предложил ей стать моей мачехой?

– Не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, – отозвался лорд Кейтерхэм мрачно. – Хотя вчера вечером она все же назвала меня душкой. Но это-то и есть самое неприятное в привлекательных женщинах со славным характером. Они наговорят вам, что угодно, абсолютно ничего не имея при этом в виду.

– Верно, – согласилась Бандл. – Было бы куда лучше, если бы она запустила в тебя ботинком или попыталась укусить.

– У вас, современной молодежи, такие неприятные представления о любви, – жалобно сказал лорд Кейтерхэм.

– Это все из-за «Шейха»[12], – сказала Бандл. – Любовь бедуинов, пустыня, жара и все такое прочее.

– Что такое «Шейх»? – простодушно спросил лорд Кейтерхэм. – Поэма?

Бандл взглянула на него с состраданием и нежностью. Потом встала и поцеловала его в макушку.

– Бедный старый папочка, – сказала она и выпорхнула в стеклянную дверь.

Лорд Кейтерхэм вернулся к своим продажам.

Он подскочил, услышав голос мистера Хайрама Фиша, подкравшегося незаметно.

– Доброе утро, лорд Кейтерхэм.

– О, доброе утро, – отвечал его светлость. – Доброе. Хороший сегодня денек.

– Погода восхитительная, – согласился мистер Фиш.

Он налил себе кофе; из еды ограничился тостом без масла.

– Правильно ли я понимаю, что эмбарго снято? – спросил американец через минуту-другую. – И мы все можем уезжать?

– Да… э-э… да, – сказал лорд Кейтерхэм. – Вообще-то я надеялся, то есть, я хочу сказать, я был бы польщен… – тут он запнулся, но совесть не позволила ему остановиться на полпути, – если бы вы остались.

– Но, лорд Кейтерхэм…

– Да, визит получился ужасный, я знаю, – заторопился его светлость. – Мне очень жаль. И я не стану вас винить, если вы захотите уехать.

– Вы меня неправильно поняли, лорд Кейтерхэм. События последних дней были, разумеется, весьма прискорбны, этого нельзя отрицать. Но английская сельская жизнь в том виде, в каком она еще сохраняется в знаменитых усадьбах, имеет для меня неизъяснимое очарование. Здешняя атмосфера так притягательна… У нас в Америке ничего подобного просто нет. Поэтому я с большим восторгом приму ваше чр-резвычайно любезное предложение и продолжу свой визит.

– Ну, что ж, – сказал лорд Кейтерхэм, – вот и договорились. Я польщен, мой дорогой друг, я просто польщен.

Утомленный собственным фальшивым гостеприимством, он пробормотал что-то насчет необходимости повидать бейлифа[13] и вышел.

В холле лорд увидел Вирджинию – та спускалась по лестнице.

– Позвольте мне сопровождать вас в столовую? – нежно спросил лорд Кейтерхэм.

– Спасибо, я позавтракала в спальне. Спать сегодня утром хотелось ужасно… – Она зевнула.

– Вы, наверное, плохо провели ночь?

– Не то чтобы плохо. В каком-то смысле даже очень хорошо. О, лорд Кейтерхэм, – она продела свою руку ему под локоть и пожала его, – мне так весело. Какой вы милый, что пригласили меня к себе.

– Тогда вы, может быть, не откажетесь еще задержаться? Баттл снимает… э… эмбарго, но мне бы очень хотелось, чтобы вы остались еще. И Бандл тоже.

– Конечно, я останусь. Как приятно, что вы меня об этом просите.

– Ах! – сказал лорд Кейтерхэм и вздохнул.

– Что за тайная печаль вас гложет? – спросила Вирджиния. – Может быть, вас кто-нибудь укусил?

– В том-то все и дело, – с тоской ответил он.

Вирджиния взглянула на него озадаченно.

– Вам, случайно, не хочется запустить в меня ботинком?.. Нет, вижу, что не хочется. Хотя это совсем не важно.

Лорд Кейтерхэм с печалью удалился, а Вирджиния вышла через боковую дверь в сад. С минуту она стояла, вдыхая хрусткий октябрьский воздух, который приносил несказанное облегчение ее слегка замутненной от недосыпа голове.

Но тут женщина вздрогнула, обнаружив рядом с собой суперинтенданта Баттла. У него был дар возникать из ниоткуда, причем без предупреждения.

– Доброе утро, миссис Ривел. Надеюсь, вы хорошо отдохнули?

– Это была восхитительная ночь, – сказала она. – Ради нее стоило пожертвовать даже сном. Одна беда: сегодня все кажется слишком обыкновенным и скучным.

– Под тем кедром есть приятное тенистое местечко, – заметил суперинтендант. – Хотите, я принесу вам туда стул?

– Если вы считаете, что так нужно, тогда пожалуйста, – сказала Вирджиния торжественно.

– Вы очень быстро все понимаете, миссис Ривел. Да, вы правы, мне нужно с вами поговорить.

Он взял плетеный стул с высокой спинкой и понес его через газон к кедру. Вирджиния следовала за ним с подушкой в руках.

– Терраса – очень опасное место, – заметил детектив. – Я имею в виду, для ведения приватных разговоров.

– Мне снова становится любопытно, суперинтендант Баттл.

– О, ничего особенно важного. – Он вынул из кармана большие часы и взглянул на них. – Половина одиннадцатого. Через десять минут я еду в Уиверн-Эбби к мистеру Ломаксу с докладом. Время у меня есть. Я хотел попросить вас рассказать мне о мистере Кейде.

– О мистере Кейде? – Вирджиния вздрогнула.

– Да, где вы с ним познакомились, как давно это было, и так далее.

Баттл говорил спокойно и дружелюбно. Но от того, что он не смотрел в ее сторону, ей сделалось слегка не по себе.

– Это сложнее, чем вы думаете, – ответила она наконец. – Однажды он оказал мне очень большую услугу…

Баттл перебил ее.

– Прежде чем вы продолжите, миссис Ривел, позвольте сказать вам несколько слов. Прошлой ночью, когда вы и мистер Эверсли ушли спать, мистер Кейд рассказал мне о письмах и о том человеке, которого убили у вас в доме.

– Рассказал? – выдохнула Вирджиния.

– Да, и правильно сделал. Это позволяет избежать ненужных недоразумений. Только одно он мне не сообщил – как давно вы знакомы. Правда, у меня есть на этот счет одно соображение. Я поделюсь им с вами, а вы скажете, прав я или нет. Думаю, что в тот день, когда он пришел к вам на Понт-стрит, вы увидели его впервые… Ага! Вижу, что я прав. Так оно и было.

Вирджиния промолчала. Она вдруг по-настоящему испугалась этого приземистого человека с бесстрастным лицом. Ей стало ясно, что именно имел в виду Энтони, говоря, что с Баттлом надо держать ухо востро.

– Он что-нибудь говорил вам о своей жизни? – продолжал детектив. – Где он был до Южной Африки? В Канаде? А еще прежде – в Судане? Вам что-нибудь известно о его детстве?

Вирджиния только покачала головой.

– Бьюсь об заклад, ему есть что порассказать. Человека, на долю которого выпало немало приключений, видно по лицу. Он бы вам такого наговорил, если бы захотел…

– Если вас интересует его прошлое, почему бы вам не дать телеграмму его другу, мистеру Макграту? – спросила Вирджиния.

– О, мы это уже сделали. Но он, наверное, где-то в джунглях. У нас нет никаких сомнений в том, что мистер Кейд был в Булавайо именно тогда, когда он говорит. А мне хотелось бы знать, что он делал до Южной Африки. У Касла он работал всего месяц. – Суперинтендант снова вынул часы. – Мне пора. Автомобиль ждет.