– Чья спальня интересует вас на этот раз? – терпеливо, но в то же время утомленно отозвалась Бандл.

– На этот раз речь пойдет не о спальне. Но мне хотелось бы узнать, откуда вы взяли вашу французскую гувернантку.

– Этот человек рехнулся, – сказала Бандл. – Мне прислали ее из агентства, я плачу ей сто фунтов в год, а зовут ее Женевьева. Что еще вы хотите знать?

– Агентство опустим, – сказал Энтони. – Какие у нее рекомендации?

– О, блестящие! До нас она десять лет жила у графини Как-Там-Бишь.

– А именно?..

– Графиня де Бретой, шато Бретой, в Динаре.

– Вы встречались с этой графиней сами? Или все устроилось по переписке?

– Вот именно.

– Хм! – сказал Энтони.

– Вы меня заинтриговали, – сказала Бандл. – Вы меня ужасно заинтриговали. Что это, преступление или любовь?

– Скорее всего, чистая глупость с моей стороны. Давайте забудем об этом.

– «Давайте забудем», – предлагает он небрежно, получив всю информацию, какую хотел… Мистер Кейд, кто ваш подозреваемый? Я подозреваю Вирджинию, ведь известно же: кто меньше других похож на преступника, тот преступник и есть. А может быть, Билла…

– А как же вы?

– Аристократка замешана в преступлениях Братства Кросной Руки… Представляю, какой поднимется шум.

Кейд расхохотался. Ему нравилась Бандл, хотя он немного побаивался пронзительного взгляда ее проницательных серых глаз.

– Вы, должно быть, очень им гордитесь, – сказал он, поведя рукой в сторону дома, серой громадой маячившего вдали.

Бандл, прищурившись, склонила голову набок.

– Да, по-моему, все это кое-что значит. Но ко всему привыкаешь. Да и вообще, мы нечасто здесь бываем – скука тут смертная. Весной мы живем в городе, летом – в Каузе и в Довиле, а потом в Шотландии. Так что Чимниз не меньше пяти месяцев стоит в чехлах. Раз в неделю чехлы снимают, приезжают автобусы, полные туристов, и те ходят по комнатам, глазеют и слушают Тредвелла разинув рты. «Справа вы видите портрет четвертой маркизы Кейтерхэм работы сэра Джошуа Рейнольдса», и так далее, а какой-нибудь Эд или Берт, записной остряк из приезжих, непременно толкнет свою девушку локтем в бок и скажет: «Эй, Глэдис, а ничего у них тут картинки-то, а?» И они пойдут дальше, пялясь на картины, шаркая ногами, позевывая в ладонь и втайне мечтая о том, чтобы все скорей кончилось и настала пора ехать домой.

– И все же здесь, если верить слухам, разок-другой творилась история.

– Джорджа наслушались, – ответила она резко. – Он вечно это твердит.

Но Энтони, приподнявшись на локте, уже пристально смотрел в сторону берега.

– Что это, еще один безутешный незнакомец поджидает нас у лодочного сарая? Или это кто-то из дома?

Бандл подняла голову с алой подушки.

– Это Билл, – сказала она.

– Похоже, он что-то ищет.

– Наверное, меня, – ответила Бандл без энтузиазма.

– Будем что было сил грести в противоположном направлении?

– Ответ дан верный, но без должного энтузиазма.

– Зато после вашего нагоняя я буду грести с удвоенной энергией.

– Вот уж нет, – сказала Бандл. – У меня тоже есть гордость. Везите меня туда, где стоит этот молодой осел. Кто-то ведь должен и за ним приглядеть. Вирджиния, надо полагать, от него ускользнула. Когда-нибудь, хотя сейчас это кажется невероятным, я могу захотеть выйти замуж за Джорджа, так что тренироваться быть «одной из наших прославленных хозяек политических салонов» надо уже сейчас.

Энтони послушно погреб назад, к берегу.

– А что же будет со мной? – пожаловался он. – Неужели я обречен на роль третьего лишнего?.. Кто это там, вдалеке, уж не дети ли?

– Они. Будьте осторожны, не то вас захомутают.

– Вообще-то я люблю детей, – сказал Энтони. – Пойду научу их какой-нибудь тихой интеллектуальной игре.

– Только не жалуйтесь потом, что я вас не предупреждала.

Предоставив Бандл заботам о бедном покинутом Билле, Энтони двинулся туда, где мирный полуденный воздух оглашали дикие ребячьи крики. Его приветствовали радостными восклицаниями.

– В краснокожих играть умеете? – вопросила Гаггл сурово.

– Конечно, – ответил Энтони. – Слышали бы вы, как я воплю, когда с меня снимают скальп… Вот так. – И он показал.

– Неплохо, – неохотно признала Винкл. – А теперь покажите тех, кто снимает скальп.

Энтони, повинуясь, издал леденящий душу звук. Через минуту игра в краснокожих была уже в полном разгаре.

Примерно час спустя Кейд утер мокрый лоб и решился осведомиться о мигрени мадемуазель. И с удовольствием услышал, что она давно поправилась. Его популярность тем временем достигла уже таких пределов, что его стали наперебой звать в комнату для занятий пить чай.

– И ты расскажешь нам про того повешенного, которого ты видел, – тормошила его Гаггл.

– Ты говорил, что у тебя есть кусок его веревки? – вторила Винкл.

– В чемодане, – отвечал Энтони торжественно. – Каждая из вас получит от него по своему кусочку.

Винкл немедленно испустила пронзительный индейский клич.

– Только нам придется сначала пойти помыться, – сказала Гаггл мрачно. – Но ты же придешь к чаю, да? Ты не забудешь?

Энтони торжественно поклялся, что ничто на свете не сможет помешать ему сдержать слово. Удовлетворенные, девочки отбыли по направлению к дому. Энтони какое-то время смотрел им вслед, пока вдруг не заметил человека, который, отделившись от небольшой группы деревьев, заспешил в противоположную сторону через парк. Несмотря на расстояние, Кейд был почти уверен, что это тот самый незнакомец с бородкой, которого он повстречал утром. Пока Энтони размышлял, пойти за ним или нет, ветви деревьев впереди раздвинулись, и появился мистер Хайрам Фиш. Увидев Энтони, он чуть заметно вздрогнул.

– Как проводите день, мистер Фиш, никто не беспокоит? – спросил тот.

– Благодарю вас, нет.

Однако вид у мистера Фиша был не столь безмятежный, как обычно. Американец раскраснелся и тяжело дышал, словно после бега. Он взглянул на свои часы и тихо сказал:

– Полагаю, что приближается время знаменитого британского обычая – чаепития.

Щелкнув крышкой часов, мистер Фиш неспешно зашагал к дому.

Энтони стоял, мрачно задумавшись, и вздрогнул, нечаянно обнаружив у себя за спиной суперинтенданта Баттла. Тот подошел так беззвучно, словно материализовался из воздуха.

– Откуда вы выскочили? – спросил Энтони раздраженно.

Баттл слегка качнул головой в сторону рощицы за ними.

– Популярное местечко сегодня, – заметил Энтони.

– Вы так глубоко задумались, мистер Кейд?

– Да, очень глубоко. И знаете, над чем, Баттл? Я пытался сложить два плюс один плюс пять и еще плюс три так, чтобы получилось четыре. Но ничего не выходит, Баттл, как ни крути.

– Да, трудновато, – согласился детектив.

– Но вы именно тот, кого я хотел видеть. Мне нужно уехать. Это можно устроить?

Оставаясь верным себе, Баттл не выказал ни малейшего удивления и отвечал строго по существу:

– Все зависит от того, сэр, куда вы хотите направиться.

– Я скажу вам, Баттл. Выложу все мои карты. Я собираюсь в Динар, на поиски замка графини де Бретой. Вы не против?

– Когда вы хотите ехать, мистер Кейд?

– Скажем, завтра, после дознания. Тогда к вечеру воскресенья я вернусь.

– Понимаю, – с необыкновенной солидностью заметил суперинтендант.

– Ну так как же?

– Я не возражаю, если вы действительно отправитесь туда, куда сказали, и сразу вернетесь обратно.

– Баттл, таких людей, как вы, один на тысячу. Либо я вам глубоко симпатичен, либо вы чрезвычайно умны. Какой ответ правильный?

Суперинтендант Баттл слегка улыбнулся, но ничего не сказал.

– Ну-ну, – продолжал Энтони. – Полагаю, свои меры предосторожности вы все же примете. Тайные слуги закона будут следовать по пятам за мной, грешным. Так тому и быть. И все же мне чертовски хочется знать, в чем тут дело.

– Я вас не понимаю, мистер Кейд.

– Мемуары – к чему вокруг них такая возня… Может быть, это вообще не мемуары? Или у вас есть какой-то секрет?

Баттл опять улыбнулся.

– Давайте договоримся так. Я не прочь оказать вам услугу, мистер Кейд, потому что вы произвели на меня благоприятное впечатление. И я бы хотел, чтобы вы сотрудничали со мной в расследовании этого дела. Любитель и профессионал хорошо дополняют друг друга. У одного, если позволите, интимный доступ к делу, у другого – опыт.

– Что ж, – не сразу ответил Энтони, – не стану скрывать, мне всегда хотелось испытать себя в деле расследования убийства.

– У вас есть какие-нибудь идеи касательно этого дела, мистер Кейд?

– Множество, – сказал Энтони. – Но больше вопросов, чем ответов.

– Каких же?

– Кто займет место покойного Михаила? Это представляется мне важным.

Кривая усмешка исказила черты суперинтенданта Баттла.

– Странно, что вы спрашиваете, сэр. Следующий наследник – принц Николай Оболович, двоюродный брат покойного джентльмена.

– И где он сейчас находится? – спросил Энтони, отвернувшись, чтобы закурить сигарету. – Только не говорите мне, что вы не знаете, Баттл, я вам не поверю.

– У нас есть основания подозревать, что он сейчас в Соединенных Штатах. По крайней мере, был там еще совсем недавно. Заручался финансовой помощью в счет своих будущих надежд.

Энтони удивленно свистнул.

– Я вас понял, – сказал он. – Михаила поддерживала Англия, Николая поддерживает Америка. В обеих странах есть финансовые круги, очень заинтересованные в получении нефтяных конфессий. Михаил был кандидатом от лоялистов – теперь им придется поискать другого. Айзекштейн и компания, а с ними и Джордж Ломакс скрипят зубами в сторонке. Уолл-стрит торжествует. Я прав?