– Слушаю, милорд. Прошу прощения, милорд? Я не вполне расслышал, что вы сказали…

Наступает долгая пауза, в течение которой инспектор слушает, и целая череда выражений сменяется на его обыкновенно невыразительной физиономии. Наконец он кладет трубку, предварительно бросив в нее короткое:

– Сию минуту, милорд.

На глазах раздуваясь от важности, оборачивается к Джонсону:

– Звонил его светлость – из Чимниз – убийство.

– Убийство, – эхом вторит ему Джонсон, должным образом впечатленный.

– Убийство, вот именно, – говорит довольный инспектор.

– Но ведь у нас никогда не было убийств – никогда ни о чем таком не слышал, кроме того раза, когда Том Пирс застрелил свою милую.

– Да и то, по правде говоря, было не настоящее убийство, а так, по пьяному делу, – с осуждением качает головой инспектор.

– Его за это даже не повесили, – поддакивает Джонсон угрюмо. – Но теперь-то все по-настоящему, правда, сэр?

– По-настоящему, Джонсон. Одного из гостей милорда, иностранного джентльмена, нашли убитым в комнате. Окно открыто, снаружи имеются следы.

– Жалко, что иностранец, – произносит Джонсон, слегка расстроенный. От этого убийство кажется ему менее значительным. Констебль считал, что иностранцы для того и существуют, чтобы их убивать.

– Его светлость сильно волнуется, – продолжает инспектор. – Сейчас мы едем за доктором Картрайтом и все вместе отправляемся туда. Надеюсь, до нашего приезда следы не затопчут.


Бэджворти был на седьмом небе. Убийство! В Чимниз! Инспектор Бэджворти ведет расследование. У полиции есть улики. Сенсационный арест. Упомянутый инспектор получает всеобщее признание и славу, а также повышение по службе…

– Если, конечно, Скотленд-Ярд не вмешается, – пробормотал Бэджворти себе под нос.

От этой мысли у него моментально испортилось настроение. При существующих обстоятельствах скорее всего так и будет.

Они заехали к доктору Картрайту, еще сравнительно молодому человеку, и тот выразил живейший интерес к этому делу. Почти как Джонсон.

– Бог ты мой! – воскликнул он. – Да у нас тут со времен Тома Пирса убийств не бывало.

Все трое сели в маленькую машинку доктора и поспешно поехали в Чимниз. Проезжая мимо деревенской гостиницы под названием «Джолли крикетерз», доктор обратил внимание на мужчину у дверей.

– Незнакомец, – заметил он. – Приятный парень. Интересно, давно он здесь и зачем остановился в «Крикетерз»? Я его здесь раньше не видел. Должно быть, он приехал прошлой ночью.

– Не поездом, – сказал Джонсон.

Его брат служил на станции носильщиком, вот поэтому констебль всегда знал, кто приехал, а кто уехал.

– А в Чимниз вчера кто-нибудь приезжал? – спросил его инспектор.

– Леди Эйлин, поездом в три сорок, с нею два джентльмена – один американец, другой военный, оба без слуг. В пять сорок приехал его светлость с каким-то иностранным джентльменом – может быть, тем самым, которого застрелили; с ним был слуга. Тем же поездом приехал мистер Эверсли. Миссис Ривел прибыла поездом в семь двадцать пять; тем же поездом приехал еще один иностранный джентльмен, лысый, с крючковатым носом. Горничная миссис Ривел приехала в восемь пятьдесят пять.

Джонсон остановился, чтобы перевести дух.

– А в «Крикетерз» никто не приезжал?

Джонсон помотал головой.

– Значит, он приехал на машине, – сказал инспектор. – Джонсон, на обратном пути заедете в «Крикетерз», зададите вопросы. Нам надо знать все об этом незнакомце. Очень уж загорелый джентльмен. Похоже, что тоже иностранец.

И инспектор с умудренным видом покивал, словно подтверждая, что да, мол, я таков, меня врасплох не застанешь.

Машина въехала в ворота парка Чимниз. Описание этой исторической усадьбы можно найти в любом путеводителе для туристов. А также в третьем номере серии «Исторические дома» Англии, по цене 21 шиллинг за копию. Каждый четверг сюда из Миддлингема приезжают автобусы, привозя туристов обозревать те части усадьбы, которые открыты публичному обозрению. Ввиду такого изобилия материалов описывать Чимниз здесь было бы излишне.

Дверь открыл пожилой седовласый дворецкий с безукоризненными манерами. «Мы в этих стенах, – всем своим видом, казалось, говорил он, – не привыкли иметь дело с убийствами. Времена, конечно, уже не те, что прежде, но мы, не теряя самообладания перед лицом несчастья, будем до конца делать вид, словно ровным счетом ничего не происходит».

– Его светлость, – сказал дворецкий, – ждет вас. Сюда, пожалуйста.

Проведя их в небольшую уютную комнатку, где лорд Кейтерхэм имел обыкновение спасаться от грандиозного великолепия, царящего в остальных местах его родового замка, он объявил об их прибытии.

– Полиция, милорд, и доктор Картрайт.

Лорд Кейтерхэм в явном возбуждении мерил комнату шагами.

– Ха! Инспектор, наконец-то вы появились. Очень вам благодарен. Как поживаете, Картрайт?.. У нас тут такое дело, знаете, сам черт не разберет, что такое. Сам черт не разберет.

И лорд Кейтерхэм, словно безумный, запустил обе руки в свои волосы и взъерошил их так, что они стали торчать в разные стороны клочками, окончательно лишив его сходства с пэром Англии.

– Где тело? – деловито спросил доктор.

Лорд Кейтерхэм повернулся к нему так, словно услышать прямой вопрос было для него большим облегчением.

– В зале советов… там, где его и нашли… я не велел его трогать. Я подумал, что… э-э-э… так будет правильно.

– Совершенно верно, милорд, – одобрил инспектор решение его светлости, доставая блокнот и карандаш. – А кто обнаружил тело? Вы?

– Господи боже, нет, – отвечал лорд Кейтерхэм. – Неужели вы думаете, что я встаю по утрам в такую рань? Его нашла горничная. Визжала, наверное, как сумасшедшая. Хорошо, что я ее не слышал… Ко мне пришли и сказали, я, конечно, встал, спустился – ну, и тогда его увидел.

– И вы опознали тело как принадлежащее одному из ваших гостей?

– Вот именно, инспектор.

– Имя?

Этот простой вопрос неожиданно привел лорда Кейтерхэма в полное замешательство. Два раза он открывал и снова закрывал рот, так ничего и не сказав. Наконец слабым голосом он вымолвил:

– Вы хотите… вы спрашиваете… как его зовут?

– Да, милорд.

– Ну, – ответил лорд Кейтерхэм, обводя комнату медленным взглядом, словно в поисках вдохновения. – Его звали… наверное, я должен сказать «звали»… да, именно так… граф Станислав.

Поведение лорда Кейтерхэма показалось инспектору настолько необычным, что он перестал записывать и уставился на его светлость во все глаза. Но тут произошло вторжение, которое заметно приободрило смущенного пэра. Дверь распахнулась, и в комнату вошла девушка. Высокая, тоненькая, темноволосая, с привлекательным лицом мальчика-подростка, она отличалась решительностью манер. Это была леди Эйлин Брент, больше известная как Бандл, старшая дочь лорда Кейтерхэма. Кивнув собравшимся, она обратилась к отцу.

– Я его поймала, – сказала она.

Инспектор едва не рванулся вперед, как взявшая след гончая, решив, что молодая леди говорит о преступнике, которого она поймала с поличным, однако тут же понял, что она явно имеет в виду другое.

Лорд Кейтерхэм вздохнул с облегчением.

– Отлично. Что он говорит?

– Он едет. Нам велено «соблюдать предельную осторожность».

Ее отец раздраженно фыркнул.

– Разумеется, чего еще ждать от Джорджа Ломакса… Но ничего, пусть только явится, и я умою руки.

При этой мысли он слегка развеселился.

– Значит, убитого звали граф Станислав? – переспросил доктор.

Отец и дочь коротко переглянулись, и родитель с достоинством повторил:

– Конечно. Я же только что сказал.

– Я спрашиваю потому, что вы, кажется, были не вполне уверены в этом раньше, – объяснил доктор Картрайт.

Его глаза лукаво сверкнули, и лорд Кейтерхэм поглядел на него с упреком.

– Пойдемте, я провожу вас в зал совета, – добавил он уже более энергично.

Все пошли за ним, причем инспектор замыкал арьергард, на ходу бросая по сторонам пытливые взгляды, точно надеясь обнаружить ключ к тайне в картинной раме или позади какой-нибудь двери.

Лорд Кейтерхэм вынул из кармана ключ, отпер дверь и распахнул ее перед ними. Все вошли в просторную залу, обшитую панелями из дуба; три длинных французских окна – застекленные двери – выходили на террасу. Посредине комнаты стоял стол, длинный, словно в монастырской трапезной; вдоль стен тянулись дубовые сундуки, чередуясь с прекрасными старинными стульями. По стенам были развешены портреты давно почивших Кейтерхэмов и еще кое-каких персонажей. У левой стены, между окном и дверью, навзничь лежал какой-то человек, разбросав руки в стороны.

Доктор Картрайт подошел к телу и опустился рядом с ним на колени. Инспектор сразу направился к окнам и проверил их все по очереди. Центральное оказалось притворено, но не закрыто на щеколду. На ступенях снаружи были видны следы: одни вели к окну, другие – от него.

– Все ясно, – сказал инспектор и кивнул. – Однако следы должны быть и внутри тоже. На этом паркетном полу их просто нельзя не заметить.

– Кажется, я знаю, куда они делись, – вмешалась Бандл. – Горничная успела натереть половину пола этим утром, прежде чем увидела тело. Она ведь приходит рано, когда еще темно. Она сразу прошла к окну, отодвинула шторы и взялась за пол, а тела не заметила, ведь от окна его не видно, оно прикрыто столом. В общем, она на него практически наткнулась.

Инспектор кивнул.

– Ну, – сказал лорд Кейтерхэм, которому уже не терпелось ускользнуть. – Оставляю вас здесь, инспектор. Если понадоблюсь, найдете меня… э-э-э… найдете. Мистер Джордж Ломакс сейчас прибудет из аббатства Уиверн, он вам все и расскажет. Вообще-то это его дело. Не могу вам пока все объяснить, но он сможет, когда появится.