— У вас обширный опыт, — сказал Пуаро, — я просто удивляюсь, как это вы после таких титулованных особ согласились служить у меня. Я думаю, вам тоже свойственна страсть к острым ощущениям.

— Не только из-за этого, сэр. Я прочел в «Светских новостях», что вас принимали в Бэкингемском дворце[137]. А я как раз искал новое место, в заметке говорилось, что его величество был с вами любезен и в высшей степени высоко отзывался о ваших способностях.

— Ага! Всегда полезно знать причины происходящего. Вы звонили мадемуазель Папополус?

— Да, сэр, она и ее отец будут иметь удовольствие отобедать с вами сегодня вечером.

— Так. — Пуаро допил свой шоколад, поставил чашку с блюдцем точно на середину подноса и проговорил тихо, скорее самому себе, чем лакею: — Белка, мой дорогой Джордж, запасает орехи осенью, потому что они пригодятся ей позднее. Чтобы добиться успеха, Джордж, человек должен уметь извлекать пользу из уроков, которые дают нам братья наши меньшие. Я стараюсь максимально использовать их мудрость. Мне случалось быть котом, который караулит мышь у норки, и добрым псом, который идет по запаху, не сбиваясь со следа, и еще, мой дорогой Джордж, я бывал белкой: я запасал маленький фактик здесь, маленький фактик там. Теперь я иду в свое хранилище и беру один-единственный орех, орех, который я припас… дайте-ка сообразить, семнадцать лет назад. Следите за моей мыслью, Джордж?

— Кто бы мог подумать, сэр, чтобы орехи сохранялись так долго, хотя, я знаю, консервирование творит чудеса.

Пуаро посмотрел на него и улыбнулся.

Глава 28

Пуаро подражает белке

Пуаро отправился на званый обед, имея в запасе целых сорок пять минут. У него были на то свои резоны. По пути в Монте-Карло он остановил автомобиль возле особняка леди Тамплин на Рокебрюнн. И вызвал мисс Грей. Дамы одевались, Пуаро провели в малую гостиную, и через несколько минут появилась Ленокс Тамплин.

— Кэтрин еще не готова, могу я передать ей что-то, или вы предпочитаете дождаться ее?

Пуаро в раздумье смотрел на Ленокс, казалось, ему невероятно трудно принять решение. Похоже, ответ на такой простой вопрос был для него вовсе не прост.

— Нет, — сказал он наконец, — нет, пожалуй, мне не стоит дожидаться мадемуазель Кэтрин. Пожалуй, так будет даже лучше. Нелегкая у меня задача…

Ленокс вежливо молчала, вопросительно подняв брови.

— У меня есть новости… может, вы передадите своей подруге… мосье Кеттеринг был арестован сегодня вечером по обвинению в убийстве своей жены.

— Вы хотите, чтобы я рассказала это Кэтрин?

Ленокс побледнела, она тяжело дышала, будто после хорошей пробежки. Пуаро заметил напряженное выражение ее лица.

— Сделайте одолжение, мадемуазель.

— Но почему? Вы думаете, что Кэтрин огорчится? Вы думаете, она влюблена?

— Я не знаю, мадемуазель. Как правило, я знаю всё, честное слово, но в данном случае… я… ну… я не знаю. Вы знаете, вероятно, лучше, чем я.

— Да, — сказала Ленокс, — я-то знаю, но вам рассказывать не собираюсь.

Некоторое время она молчала, ее черные брови сошлись у переносицы.

— Вы верите, что это сделал он? — спросила она резко.

Пуаро пожал плечами.

— Полиция так считает.

— Ага, прямо не говорите, да? Значит, это еще под вопросом.

Она опять замолчала, нахмурившись.

Пуаро мягко спросил:

— Вы знакомы с Дереком Кеттерингом много лет, не так ли?

— С самого детства, — сердито сказала Ленокс.

Пуаро молча кивнул.

Резким движением Ленокс подвинула стул и села. Поставив локти на стол и подперев ладонями голову, она впилась в Пуаро взглядом.

— Что у них есть против него? Мотив, я полагаю, — наследство?

— Он получил два миллиона.

— А если б она не умерла, он бы разорился?

— Да.

— Но должно же быть что-то еще. Он ехал тем же поездом, я знаю, но этого ведь мало для обвинения.

— В купе был найден портсигар с литерой «К» на крышке, не принадлежащий мадам Кеттеринг, и, кроме того, два человека видели его входящим и выходящим из этого купе перед самым прибытием поезда в Лион.

— Какие два человека?

— Ваша подруга мисс Грей одна из них. Другая — мадемуазель Мирей, танцовщица.

— А он, Дерек, как это объяснил он?

— Он вообще отрицает, что заходил в купе жены.

— Дурак! — решительно заявила Ленокс. — Перед самым прибытием поезда в Лион, вы говорите? Никто не знает, когда она умерла?

— Врачебное заключение не может быть абсолютно точным, но все же маловероятно, чтобы смерть наступила после отправления из Лиона, кроме того, известно, что через несколько минут после отправления миссис Кеттеринг была точно мертва.

— Откуда вы это знаете?

Пуаро улыбнулся своим мыслям.

— Кое-кто еще входил в ее купе и обнаружил мадам мертвой.

— И они не остановили поезд?

— Нет.

— Но как же так?

— Несомненно, у них были свои резоны.

Ленокс бросила на него острый взгляд.

— Вам известны эти резоны?

— Я полагаю — да.

Ленокс сидела тихо, прокручивая в уме все, что она услышала. Пуаро молча наблюдал за ней. Наконец Ленокс посмотрела на него, ее лицо порозовело, глаза сияли.

— Вы думаете, ее убил кто-то из пассажиров, но ведь это совсем необязательно, разве не мог кто-то проникнуть в поезд на стоянке в Лионе? Могли пройти прямо в купе, задушить миссис Кеттеринг, забрать рубины и незаметно выскользнуть из поезда. Ее могли убить, пока поезд стоял в Лионе, в таком случае она могла бы быть еще живой, когда входил Дерек, и мертвой, когда ее увидел кто-то еще.

Пуаро откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул, посмотрел на девушку, трижды кивнул головой и снова вздохнул.

— Мадемуазель, то, что вы сказали, очень, очень верно. Я плутал во мраке, и вы показали мне свет. Было нечто, что ставило меня в тупик, но теперь благодаря вам я все понял.

Он поднялся.

— А Дерек, что будет с ним?

— Кто знает? — сказал Пуаро, пожимая плечами. — Но вот что я вам скажу, мадемуазель: я не удовлетворен ходом дела, нет, я, Эркюль Пуаро, не удовлетворен. Возможно, именно сегодня вечером я узнаю что-нибудь еще, по крайней мере, попытаюсь узнать.

— Вы встречаетесь с кем-то?

— Да.

— С кем-то, кто что-то знает?

— Кто может что-то знать. В таких делах нужно испробовать все средства. До свидания, мадемуазель.

Ленокс проводила его до двери.

— Я… помогла? — спросила она.

Пуаро пристально на нее посмотрел, и лицо его смягчилось.

— Да, мадемуазель, вы помогли, помните это, даже если не удастся ничего прояснить.

В машине Пуаро снова впал в глубокое раздумье, но в глазах его светился зеленый огонек — предвестник триумфа.

Пуаро опоздал на несколько минут к месту свидания и обнаружил, что мосье Папополус с дочерью уже ждут его. Пуаро долго извинялся и весь вечер потом рассыпался в любезностях и был галантен и мил, как никогда, Грек выглядел исключительно благообразным и величественным — воплощение скорби и безупречности. Зиа была очень привлекательна и весела. Обед получился приятный, Пуаро был в ударе, он шутил и сыпал анекдотами, говорил изящные комплименты Зиа и рассказывал истории из своей практики. Меню составили со знанием дела, и вино было отменным.

К концу обеда мосье Папополус любезно поинтересовался:

— А что совет, который я вам дал? Вы рискнули поставить на эту лошадь?

— Я связался с… э-э… моим букмекером[138].

Собеседники встретились глазами.

— Знаменитая лошадь, а?

— Нет, скорее это то, что наши друзья англичане называют «темная лошадка».

— Так, так.

— Пойдемте теперь в казино и попытаем счастья за рулеткой.

В казино компания разделилась, Пуаро ни на шаг не отходил от Зиа, а Папополус был предоставлен самому себе.

Пуаро не повезло, зато Зиа посчастливилось — она выиграла несколько тысяч франков.

— Пожалуй, — деловито сказала девушка, — мне лучше теперь остановиться.

Пауро прищурился.

— Превосходно! Вы поистине дочь своего отца, мадемуазель Зиа, знать, где следует остановиться, о, это искусство.

Пуаро осмотрелся.

— Что-то я не вижу вашего отца, пойду принесу ваш плащ, мадемуазель, и мы выйдем в парк.

Но он не пошел прямо в гардеробную — ему очень хотелось узнать, куда подевался хитрый грек. Острый взгляд Пуаро кое-что подметил еще до исчезновения Папополуса. Обнаружил он его в холле, тот стоял возле колонны, разговаривая с только что появившейся дамой. Это была Мирей.

Пуаро с безразличным видом обошел всю комнату и притаился с другой стороны колонны. Грек и Мирей беседовали в весьма энергичной манере или, точнее сказать, танцовщица говорила, Папополус время от времени вставлял односложные слова и выразительно жестикулировал.

— Говорю вам, мне нужно время, — шипела Мирей. — Дайте мне время, и я достану деньги.

— Ждать, — грек пожал плечами, — это крайне неудобно.

— Совсем недолго. Ну пожалуйста! Неделя, десять дней — это все, что я прошу. Не сомневайтесь. Деньги будут.

Папополус немного подвинулся, беспокойно осмотрелся и обнаружил возле своего локтя безмятежно улыбающуюся физиономию Пуаро.

— Ah! Vous voila[139], мосье Папополус, я искал вас. Вы позволите мадемуазель Зиа пройтись со мной по парку? Добрый вечер, мадемуазель, — тысяча извинений, что не увидел вас сразу.

Танцовщица приняла его извинения с видимым нетерпением, она была явно раздосадована тем, что прервали ее tete-a-tete[140]. Пуаро сразу понял намек. Папополус успел только пробормотать: «Разумеется, разумеется», — и Пуаро исчез.