Как бы снова не оказаться с ней за одним столиком в обед». — Кэтрин усмехнулась: после таких излияний им обеим было бы неловко. Она устала, ей было грустно.

Наконец поезд добрался до Парижа. Медленное продвижение через ceinture[55] с бесконечными остановками было очень утомительным. Только во время стоянки на Лионском вокзале удалось прогуляться по платформе. Холодный резкий воздух приятно бодрил после жарко натопленного вагона. Кэтрин с улыбкой убедилась, что новая знакомая в норковом манто ловко избавила себя от нежеланной встречи за обедом: корзинка с едой из ресторана была передана горничной — через окно.

Когда поезд снова тронулся и пронзительный звонок возвестил время обеда, Кэтрин отправилась в вагон-ресторан с легким сердцем. Теперь ее соседом по столу был маленький человечек, явно иностранец, с тщательно нафабренными усами и яйцевидной головой, постоянно склоненной набок. Кэтрин захватила с собой книгу. Она заметила, что человечек, забавно щурясь, рассматривает книгу.

— Вижу, мадам, у вас roman policier[56], вы увлекаетесь подобными вещами?

— Они меня развлекают, — подтвердила Кэтрин.

Человечек понимающе кивнул.

— Мне говорили, что они отлично расходятся. Но почему? Как исследователь человеческой натуры, я хочу понять — почему?

Кэтрин стало весело.

— Быть может, они создают иллюзию жизни, полной волнующих приключений, — предположила она.

Он грустно кивнул.

— Да, в этом что-то есть.

— Конечно, каждый знает, что ничего подобного на самом деле не случается…

Но тут собеседник ее прервал:

— Отнюдь, мадемуазель, иногда случается! Я — тот, с кем подобные вещи случались, и не раз.

Кэтрин посмотрела на маленького иностранца с интересом.

— Как знать, может, и вам придется оказаться в центре интригующих событий, — продолжал он. — На свете всякое случается.

— Не думаю, — сказала Кэтрин, — со мной ничего такого не случается.

Он наклонился вперед.

— А вам бы хотелось?

Кэтрин только вздохнула.

— Мне почему-то кажется, что вы очень хотите, чтобы с вами что-нибудь такое случилось, — сказал человечек, ловко орудуя вилкой. — Впрочем, возможно, у меня слишком пылкое воображение. Eh bien, мадемуазель, «Кто хочет, тот добьется!». За свою достаточно долгую жизнь я в этом не раз убеждался. Кто знает, — его лицо комически сморщилось, — быть может, вы получите даже больше, чем вам бы хотелось.

— Это пророчество? — улыбнулась Кэтрин, поднимаясь из-за стола.

Человечек покачал головой.

— Я никогда не пророчествую, — произнес он с важностью. — Хотя обычно я всегда оказываюсь прав… не сочтите это за хвастовство. Доброй ночи, мадемуазель, спите спокойно.

Улыбаясь словам своего забавного маленького соседа, Кэтрин прошла через весь состав в свое купе. Дверь в купе ее новой знакомой была приоткрыта — проводник стелил постель, а сама леди в норковом манто стояла, глядя в окно. Другое купе, — это было видно через соединяющую дверь, — было пусто, пледы и сумки были свалены на сиденье. Горничной там не было.

Кэтрин нашла свою собственную постель уже приготовленной и, поскольку устала, около половины десятого улеглась и сразу потушила свет.

Проснулась она внезапно. Сколько же она проспала? Взглянув на часы, она обнаружила, что они стоят. Ее вдруг охватила тревога, которая с каждой минутой усиливалась. Не выдержав напряжения, она вскочила, накинула на плечи халат и вышла в коридор. Все вокруг было погружено в сон. Кэтрин опустила окно и несколько минут жадно глотала прохладный ночной воздух, тщетно пытаясь успокоиться. Она решила дойти до конца вагона и узнать у кондуктора, который час. Однако стульчик кондуктора пустовал, и, помедлив мгновение, Кэтрин прошла в следующий вагон. Всмотревшись в тусклую даль коридора, она в изумлении увидела, что возле двери в купе леди в норковом манто стоит мужчина. Да, вроде бы это именно то купе. Возможно, однако, она ошиблась. Он стоял спиной к ней. Прошла секунда… другая… он явно не мог на что-то решиться… потом медленно обернулся, и Кэтрин со странным ощущением обреченности узнала в нем человека, с которым встречалась уже дважды: в коридоре отеля «Савой» и в бюро Кука; он вошел в купе и закрыл за собой дверь. «Может быть, это он, — подумала Кэтрин, — тот, ради кого отправилась в путешествие ее новая знакомая. Ну хватит фантазировать, — одернула себя Кэтрин, — возможно, это не то купе».

Она вернулась в свой вагон. Пять минут спустя поезд замедлил ход и раздался протяжный жалобный скрип тормозов, «Голубой экспресс» прибыл в Лион[57].

Глава 11

Убийство

Утром Кэтрин разбудило сияющее солнце, к завтраку она вышла рано и не встретила никого из своих вчерашних знакомых. Вернувшись в купе, она застала нового проводника — из дневной смены — это был смуглый брюнет с обвислыми усами и меланхоличным лицом.

— Мадам повезло, — сказал он, — сегодня солнечно. Пассажиры всегда расстраиваются, если приезжают в пасмурное утро.

— Это и в самом деле было бы грустно, — ответила Кэтрин.

— Мы немного опаздываем, мадам, — проводник сверился с часами, — я предупрежу, когда мы будем подъезжать к Ницце.

Кэтрин, не оборачиваясь, кивнула, она не могла оторвать глаз от сияющей панорамы за окном. Пальмы, глубокая синева моря, ярко-желтая мимоза — сколько очарования и новизны для человека, выросшего среди однообразия и серости английских зим!

В Канне[58] Кэтрин вышла пройтись по платформе, она с любопытством взглянула на окна купе своей знакомой. Окна были зашторены — единственные во всем поезде. Кэтрин это показалось немного странным, и, возвращаясь к себе, она специально прошла мимо двери знакомого купе, до сих пор плотно закрытого. Очевидно, леди в норковом манто не из тех, кто рано встает.

Наконец проводник сообщил, что через несколько минут поезд прибудет в Ниццу. Кэтрин протянула ему чаевые, проводник поблагодарил, но почему-то еще мешкал. Что-то с ним было не так. Кэтрин сначала решила, что он не удовлетворен чаевыми, но нет — видно, причина была более серьезная. Проводника била нервная дрожь, он как-то странно смотрел на нее, был бледен и вдруг спросил:

— Простите, мадам будут встречать в Ницце?

— Вероятно, да, — сказала Кэтрин. — А что?

Проводник коротко кивнул и, что-то пробормотав, исчез. Он появился вновь только по прибытии и принялся выгружать через окно ее вещи.

Стоя на платформе, Кэтрин в некоторой растерянности озиралась по сторонам, но к ней почти сразу подошел светловолосый молодой человек с красивым и несколько простодушным лицом и нерешительно спросил:

— Мисс Грей, не так ли?

Кэтрин кивнула, молодой человек расцвел ангельской улыбкой и зажурчал:

— Меня зовут Пончик, знаете ли — я муж леди Тамилин. Надеюсь, она писала обо мне, а может, и нет. У вас есть billet de bagage?[59] Я в этот приезд потерял свою, так они такой шум подняли! Вы просто не поверите! Типично французский бюрократизм!

Кэтрин достала квитанцию и уже собралась идти с ним, как вдруг очень тихий голос вкрадчиво прошептал ей в ухо:

— Одну минутку, мадам.

Кэтрин обернулась и увидела господина, незавидный рост которого восполнялся обилием золотых галунов на мундире. Господин объяснил:

— Нужно соблюсти некоторые формальности. Не будет ли мадам столь любезна… Предписание полиции… — Он развел руками: — Что поделаешь!

Мистер Эванс вслушивался с заметным напряжением, он плохо понимал по-французски.

— Эти французы вечно что-нибудь выдумают, — пробормотал Пончик, он же мистер Эванс. Как истинный английский патриот, он полагал, что хороши лишь английские законы и обычаи и с презрением относился к местным чудачествам. — Вечно их нелепые придирки, однако раньше они хотя бы не хватали людей на станции. Я полагаю, сопротивляться бесполезно.

Кэтрин послушно отправилась следом за человеком в галунах; к ее удивлению, он провел ее к запасному пути: туда отогнали один из вагонов «Голубого экспресса». Кэтрин попросили войти в вагон и проводили до двери какого-то купе. В купе находилось официальное лицо весьма помпезного вида и при нем личность совсем непримечательная — как выяснилось, это был клерк[60].

— Примите мои извинения, мадам, но необходимо соблюсти некоторые формальности. Надеюсь, мадам говорит по-французски?

— Да, мосье, — ответила Кэтрин.

— Прекрасно, прошу садиться. Мадам, меня зовут мосье Ко, я комиссар полиции.

Он важно выпятил грудь, и Кэтрин постаралась изобразить на лице должное почтение.

— Вам нужен мой паспорт? — спросила она. — Прошу.

Комиссар кинул на нее острый взгляд и что-то проворчал.

— Благодарю вас, мадам. — Он взял у нее паспорт и откашлялся.

— Мы хотели бы получить, мадам, некоторую информацию.

— Информацию?

Комиссар с важным видом кивнул.

— Относительно леди, которая была вашей попутчицей, вы беседовали с ней вчера за ленчем.

— Боюсь, что мне нечего вам рассказать, мы разговорились за едой, но, в сущности, я с ней не знакома. Я никогда раньше ее не видела.

— Однако, — возразил комиссар, — после ленча вы зашли в ее купе и провели там некоторое время?

— Да, — сказала Кэтрин. — Так и было.

Комиссар явно ждал, что она добавит что-нибудь еще, и смотрел на нее ободряющим взглядом.

— Итак, мадам?

— Итак, мосье?

— Не могли бы вы, хотя бы в общих чертах, изложить мне предмет вашей беседы?

— Вероятно, — сказала Кэтрин, — однако не вижу причины делать это.

Как истую англичанку поведение комиссара раздражало Кэтрин. Как можно быть таким бестактным!