«Soupir d'automne, это платье просто создано для мадемуазель…»

Осень, да, это для нее. Для нее, никогда не знавшей ни весны, ни лета. Она упустила то, чего никогда нельзя будет вернуть. Годы рабства в Сент-Мэрн-Мид, а жизнь проходила мимо.

— Я идиотка, — сказала Кэтрин. — Идиотка. Что мне нужно? Почему месяц назад я была счастливее, чем теперь?

Кэтрин вынула из сумочки письмо леди Тамплин, полученное утром. Кэтрин была не глупа. Она сразу разобралась во всех nuances[41] этого письма и отлично поняла, с чего это вдруг у леди Тамплин появилась нежная любовь к давно Забытой кузине. Ради выгоды, а не ради удовольствия леди Тамилин столь страстно желала общества своей дорогой кузины. Отлично, почему бы нет? Это будет полезно обеим сторонам.

«Поеду», — решила Кэтрин.

Идя по Пикадилли[42], она завернула в бюро путешествий Кука[43], чтобы сразу же решить этот вопрос. Ей пришлось несколько минут подождать. Человек, с которым занимался клерк, тоже собирался на Ривьеру. Надо же, все едут на Ривьеру. Да, впервые в жизни и она будет делать то, что делают «все».

Мужчина, стоявший впереди нее, стремительно отошел, и Кэтрин заняла его место. Она разговаривала с клерком, но часть ее сознания была занята другим. Это лицо… оно было смутно знакомо ей. Где она его видела? Вспомнила. Это было утром, возле ее номера в «Савое». Она столкнулась с этим человеком в коридоре. Какое совпадение — встретиться дважды за один день. Кэтрин оглянулась через плечо, и ей почему-то стало не по себе. Мужчина стоял в дверях и смотрел на нее. Кэтрин пронзила холодная дрожь, ее охватило предчувствие беды, нависшей опасности, рока…

Со свойственным ей благоразумием она преодолела это ощущение и заставила себя сосредоточиться на том, что говорил ей клерк.

Глава 9

Предложение отвергнуто

Дерек Кеттеринг не часто поддавался дурному настроению. Беспечность, легкий характер не раз помогали ему выйти из положения, когда его загоняли в угол. Даже сейчас, выскочив из квартиры Мирей, он скоро остыл. Но угол, в который его на этот раз загнали, был на редкость глух и тесен. Возникли непредвиденные обстоятельства, и он пока не знал, как выпутаться.

Он шел, погруженный в размышления, на хмуром лице не было и следа обычной беззаботности. Тысячи вариантов крутились в голове. Дерек Кеттеринг был вовсе не так глуп, как могло показаться на первый взгляд. Он видел несколько путей, чтобы выйти из тупика. По крайней мере, один наиболее вероятный, и он лишь на мгновение поежился, представив себе… Серьезные болезни требуют серьезных методов лечения. Дерек знал цену своему тестю. Война между Руфусом ван Олдином и Дереком Кеттерингом могла закончиться единственно возможным образом. Дерек клял на чем свет стоит деньги и их всевластие. Пройдя Сент-Джеймс-стрит, он пересек Пикадилли и направился к Пикадилли-Серкус[44]. Около конторы «Томас Кук и сыновья» Кеттеринг замедлил ход, но прошел мимо, все еще обдумывая свои дела. Потом вдруг резко кивнул самому себе головой, круто повернул, так круто, что столкнулся с парой пешеходов, шедших за ним следом, и пошел обратно. На тот раз он без колебаний отворил дверь в бюро Кука. Там было мало посетителей, и им занялись сразу.

— Я бы хотел на следующей неделе поехать в Ниццу[45], это возможно?

— Число, сэр?

— Четырнадцатое. Какой поезд лучший?

— «Голубой экспресс», разумеется, сэр. Вам не придется проходить таможенный досмотр в Кале[46].

Дерек кивнул, все это было ему прекрасно известно.

— Четырнадцатое, — пробормотал клерк. — Это довольно скоро. На «Голубом экспрессе» почти не бывает свободных мест.

— Может быть, найдется одно спальное, — сказал Дерек. — Если же нет…

Он не закончил фразы и как-то странно улыбнулся.

Клерк на несколько минут исчез и, вернувшись, сообщил:

— Все в порядке, сэр; осталось еще три спальных места. Я резервирую одно для вас. На чье имя?

— Пэветт, — сказал Дерек и продиктовал свой адрес на Джермин-стрит.

Окончив свои записи, клерк любезно простился с Дереком и обратился к следующему клиенту.

— Мне бы хотелось выехать в Ниццу, четырнадцатого. На поезде, который, кажется, называется «Голубой экспресс».

Дерек резко обернулся.

Совпадение, удивительное совпадение. Он вспомнил свои почти машинально сказанные Мирей слова: «Сероглазая леди. Вряд ли я увижу ее снова». Но он увидел ее, и, более того, она намеревалась отправиться на Ривьеру в один день с ним.

Кеттеринга пронзил минутный холод, случалось и ему испытывать суеверный страх. Он ведь еще и пошутил сегодня, сказав, что эта женщина может принести ему несчастье. А что, если… если это окажется правдой. Стоя в дверях, он наблюдал, как она беседует с клерком. Память не подвела его. Леди, леди в полном смысле слова. Не слишком молодая, не особенно красивая. Но что-то в ней есть, серые глаза, быть может? Глаза, проникающие в душу… Дерек почувствовал, что почему-то боится этой женщины, его охватило предчувствие беды.

Возвратившись домой, Кеттеринг вызвал камердинера.

— Возьмите этот чек, Пэветт, и отправляйтесь к Куку на Пикадилли, там билеты на ваше имя, заплатите и принесите их сюда.

— Слушаю, сэр.

Пэветт удалился.

Дерек подошел к столу и разворошил кипу писем; как знакомо: счета — маленькие и большие. Тон обращений был пока любезным. Но Дерек знал, скоро этот любезный тон переменится… как только некоторые грядущие события станут достоянием публики.

Дерек мрачно опустился в большое кожаное кресло. На мели — вот где он очутился. Вот уж действительно на мели! И способы опять оказаться на плаву не слишком надежны.

Появился Пэветт, осторожно покашливая.

— К вам посетитель, сэр… майор Найтон.

— Найтон?

Дерек выпрямился, почувствовав внезапную тревогу.

— Найтон… любопытно, что там еще? — пробормотал он себе под нос.

— Могу я… сэр… пригласить его?

Кеттеринг кивнул. Когда Найтон вошел, хозяин встретил его простодушной и приветливой улыбкой.

— Как мило, что вы зашли!

Гость нервничал.

Острый взгляд Дерека отметил это сразу же. Очевидно, поручение, с которым явился секретарь, было не из приятных. Найтон машинально ответил на любезности Дерека, выпить отказался и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Наконец Дерек сжалился.

— Ну, выкладывайте, — сказал он добродушно, — что еще понадобилось моему уважаемому тестю? Полагаю, это он вас прислал?

Найтон не отозвался на его улыбку.

— Да, разумеется, — сказал он осторожно, — мне… мне очень жаль, что мистер ван Олдин не выбрал для этой миссии кого-нибудь другого.

Дерек изобразил на лице ужас.

— Неужели все так плохо? Я не слишком тонкокож, уверяю вас, Найтон.

— Я знаю… но…

Он помолчал.

Дерек бросил на него острый взгляд.

— Валяйте, что тут тянуть, — сказал он ободряюще. — Держу пари, мой драгоценный тесть затевает какую-то пакость.

Найтон откашлялся, он изъяснялся подчеркнуто сухо, стараясь не обнаруживать своего волнения.

— Я уполномочен мистером ван Олдином сделать вам предложение.

— Предложение?

Дерек был удивлен. Он предложил Пайтону сигарету, закурил сам, опустился в кресло и повторил саркастически:

— Предложение? Звучит заманчиво.

— Могу я продолжить?

— Сделайте одолжение. Вы должны извинить мою несдержанность. Просто сдается, что мой драгоценный тесть несколько отступил со своих позиций, о коих заявил мне утром, в дружеской, так сказать, беседе. Это настолько не вписывается в образ сильного мира сего, Наполеона от финансов[47] и прочая… Это значит…

Я думаю, это значит, что его позиции оказались слабее, чем он рассчитывал.

Лицо Найтона оставалось неподвижным; казалось, он не замечал иронии. Вежливо дождавшись, когда Дерек закончит, он тихо проговорил:

— Я буду по возможности краток.

— Валяйте.

Найтон, не поднимая глаз, продолжал сухим и деловым тоном:

— Все очень просто, мистер Кеттеринг, дело касается прошения о разводе. Если иск в суде не будет опротестован, вы получите сто тысяч в тот день, когда будет объявлено решение.

Дерек застыл, не донеся огонь до сигареты.

— Сто тысяч! Долларов?

— Фунтов.

На несколько минут воцарилась мертвая тишина. Кеттеринг в раздумий сдвинул брови. Сто тысяч фунтов. Снова — Мирей, и все по-прежнему. Похоже, ван Олдину что-то известно. Ван Олдин просто так не раскошеливается. Дерек поднялся и встал возле каминной доски.

— А если я откажусь от этого симпатичного предложения? — спросил он с ледяной учтивостью.

Найтон прижал руку к груди.

— Уверяю вас, мистер Кеттеринг, будь моя воля, я ни за что бы не явился к вам с подобным поручением.

— Не переживайте, — прервал его Кеттеринг. — Вам не о чем беспокоиться, вы ведь здесь ни при чем. И все же — я задал вам вопрос.

Найтон тоже поднялся со стула, он говорил спокойнее, чем раньше.

— В случае вашего отказа, — сказал он, — мистер ван Олдин поручил мне довести до вашего сведения, что он оставит вас без гроша. Это совершенно однозначно.

Кеттеринг поднял брови, но самообладания не утратил.

— Ну, ну, — сказал он. — Он вполне может сделать это; кто же осмелится перечить гражданину великой Америки с мешком миллионов в придачу! Сто тысяч! Подкуп — дело серьезное. А предположим, я потребую двести тысяч — что тогда?

— Я передам мистеру ван Олдину, — сказал бесстрастно Найтон. — Это ваш ответ?

— Нет, — ответил Дерек. — Как ни смешно — нет. Передайте моему тестю, что он может катиться к черту вместе со своими посулами. Я выразился достаточно однозначно?