И попытка остаться с ним наедине была, по его мнению, попыткой бросить ему в лицо перчатку, потому что она назначила его своим главным врагом. Он чувствовал, что графиня хочет заставить его говорить о ней с Франклином Руджем. Мистер Саттерсуэйт улыбнулся про себя – он был слишком стар, чтобы попасться на такой крючок. Он хорошо знал, когда следует попридержать язык.

Вечером мистер Саттерсуэйт наблюдал, как она играет в рулетку в одном частном клубе.

Раз за разом графиня делала ставки и раз за разом проигрывала. Она хорошо держала удар, с хладнокровием старого завсегдатая. Пару раз ставила на en plein[28], делала максимальные ставки на красное, что-то выиграла на средней дюжине[29] и все опять проиграла, а потом наконец шесть раз поставила на manque[30] и все шесть раз проиграла. После этого, изящно пожав плечами, отошла от стола.

Она выглядела потрясающе в своем платье, сшитом из золотой, с зеленоватым оттенком, ткани. На шее сверкали знаменитые боснийские жемчуга, в ушах покачивались длинные жемчужные же сережки.

Мистер Саттерсуэйт услышал, как рядом с ним двое мужчин обсуждали ее.

– Графиня Царнов, – сказал один из них. – А она умеет носить вещи – драгоценности боснийской короны совсем неплохо на ней смотрятся, нет?

Второй, небольшой человечек, похожий на еврея, с любопытством посмотрел ей вслед.

– Так это и есть те самые боснийские жемчуга? – спросил он. – Действительно. Очень странно…

Он негромко хмыкнул себе под нос.

Больше мистер Саттерсуэйт ничего не услышал, так как в этот момент он отвернулся, потому что увидел старого друга.

– Мой дорогой мистер Кин, – сказал мистер Саттерсуэйт, тепло пожимая тому руку. – Вот уж не ожидал увидеть вас здесь.

Загорелое лицо мистера Кина осветила улыбка.

– Вы не должны так удивляться, – ответил он. – Сейчас время карнавала, а я часто приезжаю сюда на карнавал.

– Правда? Что ж, я очень рад. Вы хотите остаться в комнатах? Мне кажется, что здесь слишком жарко.

– На улице будет приятнее, – согласился его собеседник. – Давайте прогуляемся по саду.

На улице было свежо, но не холодно. Оба мужчины глубоко вздохнули.

– Так-то лучше, – заметил мистер Саттерсуэйт.

– Гораздо лучше, – согласился мистер Кин. – И здесь нам никто не помешает. Уверен, что вы многое хотите мне рассказать.

– И не сомневайтесь.

Мистер Саттерсуэйт с удовольствием рассказал о своих затруднениях. Как всегда, он гордился своим умением передать атмосферу происходящего. Графиня, молодой Франклин, бескомпромиссная Элизабет – несколькими точными словами он описал их всех.

– А вы изменились со времени нашей первой встречи, – улыбнулся мистер Кин, когда рассказ был закончен.

– В каком смысле?

– Тогда вы предпочитали быть сторонним наблюдателем драм, которые перед вами разыгрывала Жизнь. Теперь же вы хотите принять в них участие, сыграть…

– Вы правы, – признался мистер Саттерсуэйт. – Правда, сейчас я не знаю, что мне делать. Все это очень запутанно. А может быть… – он заколебался, – может быть, вы мне поможете?

– С удовольствием, – согласился мистер Кин. – Я подумаю, что здесь можно сделать.

Мистер Саттерсуэйт почувствовал странное облегчение и уверенность.

На следующий день он представил Франклина Руджа и Элизабет Мартин своему другу Харли Кину. Ему было приятно, что они понравились друг другу. О графине речи не было, но за ланчем мистер Саттерсуэйт услышал новости, которые привлекли его внимание.

– Сегодня вечером в Монте появится Мирабелла, – с восторгом сообщил он мистеру Кину.

– Вы говорите о парижской звезде?

– Да. И хочу заметить – хотя это ни для кого не секрет, – что она является нынешней фавориткой короля Боснии. Он просто осыпает ее драгоценностями. Говорят, что она самая экзотическая и экстравагантная женщина в Париже.

– Интересно будет проследить, как они сегодня встретятся с графиней Царнов.

– Именно об этом я только что подумал.

Мирабелла оказалась высоким, худым существом, с копной прекрасных белых крашеных волос. Лицо у нее было бледно-сиреневым с оранжевыми губами. Женщина была невероятно изысканна. Одежда ее напоминала перья райской птицы, а со спины у нее свисали каскады драгоценностей. Тяжелый браслет с невероятными по размеру бриллиантами обхватывал ее левое колено.

Когда она появилась в казино, запахло сенсацией.

– Вашей подружке графине придется постараться, чтобы превзойти ее, – пробормотал мистер Кин на ухо мистеру Саттерсуэйту.

Последний согласно кивнул. Ему не терпелось посмотреть, как преподнесет себя графиня.

Она появилась довольно поздно, и по залу пробежал шепот, когда она с показным равнодушием прошла к одному из центральных столов.

Она была в белом – такое простое платье из марокена могла бы себе позволить дебютантка; оно оставляло безукоризненные руки и шею графини открытыми. На ней не было ни единого украшения.

– Очень умно, – мгновенно одобрил ее наряд мистер Саттерсуэйт. – Она отказалась от соревнования и перевела стрелки на свою соперницу.

Сам он подошел к тому же столу и встал рядом. Время от времени он развлекался тем, что делал ставки. Иногда выигрывал, но чаще проигрывал.

Последняя дюжина игралась как сумасшедшая. Номера 31 и 34 выпадали снова и снова. Ставки все увеличивались.

Мистер Саттерсуэйт с улыбкой сделал свою последнюю, максимальную ставку на № 5.

Графиня, со своей стороны, нагнулась и поставила на № 6.

– Faites vos jeux[31], – хрипло провозгласил крупье. – Rien ne va plus. Plus rien[32].

Шарик, весело жужжа, бежал по кругу. Мистер Саттерсуэйт подумал: Для каждого это имеет свое значение. Агония надежды и отчаяния, скука, пустое развлечение, жизнь и смерть…

Щелк!

Крупье наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть, куда попал шарик.

– Numero cinque, rouge, impair et manque[33].

Мистер Саттерсуэйт выиграл!

Крупье, собрав со стола все ставки, подвинул мистеру Саттерсуэйту его выигрыш. Тот протянул руку, чтобы взять его, но в этот момент графиня сделала то же самое. Крупье по очереди посмотрел на них.

– A madame[34], – бесцеремонно произнес он.

Графиня взяла деньги. Мистер Саттерсуэйт, будучи джентльменом, отступил. Женщина посмотрела ему в лицо, и он твердо ответил на ее взгляд. Один или два игравших обратили внимание крупье на его ошибку, но тот лишь нетерпеливо покачал головой. Он принял решение, и на этом все было кончено.

– Faites vos jeux, Messieurs et Mesdames![35] – громко выкрикнул он.

Мистер Саттерсуэйт вернулся к мистеру Кину. Несмотря на свой безукоризненный внешний вид, внутри он весь клокотал. Мистер Кин с симпатией выслушал его.

– Что ж, вам не повезло, – сказал он, – но такие вещи иногда случаются. Попозже мы встретимся с нашим другом Франклином Руджем. Я устраиваю небольшой ужин.

Они встретились в полночь.

– Такие вечеринки обычно называют вечеринками вслепую, – пояснил мистер Кин. – Мы определяем место вечеринки, а потом каждый из нас идет на улицу и обязан пригласить на нее первого же человека, который встретится ему на пути. Наша вечеринка состоится в богемском кафе, куда можно приходить с незнакомыми. Оно называется Le Caveau[36].

Он объяснил, где оно находится, и они разошлись в разные стороны. Мистеру Саттерсуэйту повезло – первой ему встретилась Элизабет Мартин, которую он и пригласил с собой. Они подошли к кафе и спустились в какое-то подобие подвала, где нашли стол, накрытый для ужина и освещенный свечами в старинных подсвечниках.

– Мы первые, – сказал мистер Саттерсуэйт. – А вот и Франклин…

Он неожиданно замолчал, так как вместе с Франклином вошла графиня. Момент был очень щекотливый. Элизабет повела себя грубее, чем это было необходимо, а графиня, как женщина светская, сохранила лицо.

Последним появился мистер Кин. Вместе с ним пришел аккуратно одетый невысокий человек с загорелым лицом, которое показалось мистеру Саттерсуэйту смутно знакомым. Минуту спустя он его узнал. Это был тот самый крупье, который ранее совершил такую досадную ошибку.

– Месье Пьер Воше, позвольте представить вас моим друзьям, – сказал мистер Кин.

Казалось, что крупье смущен. Мистер Кин легко и непринужденно представил его сидящим за столом.

Накрыли ужин – роскошный. Разлили вино – восхитительное. Оно несколько смягчило атмосферу вечера. Графиня была очень молчалива, так же как и Элизабет. А вот Франклин Рудж, напротив, был очень разговорчив. Он не переставая рассказывал истории, но не смешные, а серьезные. Мистер Кин незаметно и прилежно подливал вино.

– А сейчас я расскажу вам – и это истинная правда – о человеке, которому в жизни повезло, – со значением заявил Франклин.

Как человек, прибывший из страны «сухого закона», он уже успел отдать должное шампанскому.

И юноша начал свой рассказ, который оказался очень длинным и, как многие правдивые рассказы, сильно уступал историям выдуманным.

Когда он произнес последнее слово, Пьер Воше, сидевший напротив, казалось, проснулся. Он тоже успел отдать должное шампанскому. Месье Воше подался вперед.

– Я тоже расскажу вам одну историю, – сказал он густым голосом. – Но моя история о человеке, которому в жизни не повезло. Эта история о мужчине, который, вместо того чтобы оказаться на вершине, скатился в глубокую канаву. И, как и ваша, она абсолютно правдива.

– Прошу вас, расскажите, месье, – радушно попросил мистер Саттерсуэйт.