– По-моему, он переехал в Эссекс. Не захотел здесь оставаться. Понимаете, здесь многие косо на него посматривали. Хотя мне и в голову не приходила мысль, что он как-то в этом замешан.

Мистер Саттерсуэйт занялся стейком, и мистер Кин присоединился к нему. У хозяина появилась возможность высказаться. Мистер Саттерсуэйт не возражал, совсем напротив.

– А этот Матиас, – спросил он, – что это был за человек?

– Средних лет… когда-то был, видимо, очень силен, но сейчас жестоко страдал от ревматизма. Приступы были просто ужасными, и ему приходилось лежать пластом – ничего не мог делать, бедняга. Мне кажется, что мисс Элеонор держала его просто из милости. Как садовник, он был никем, а вот жена его в доме была очень полезна. Хорошая повариха и всегда была готова помочь по дому.

– А что она была за женщина? – последовал быстрый вопрос мистера Саттерсуэйта.

Но ответ хозяина его разочаровал.

– Ничем не примечательная. Тоже средних лет и очень замкнутая. Да к тому же еще глухая. Хотя я знал их не очень хорошо. Они жили здесь всего месяц, когда все это случилось. Говорили, что в свое время он был очень хорошим садовником. Мисс Элеонор получила прекрасные рекомендации.

– А она что, увлекалась садоводством? – негромко спросил мистер Кин.

– Нет, сэр. Не могу так сказать. Она была совсем не похожа на тех леди, которые платят большие деньги садовникам и тем не менее проводят все свое время, ползая по саду. По мне, так это полная глупость. Понимаете, мисс Ле Куто не слишком часто появлялась здесь – разве что зимой, в сезон охоты. Остальное время она проводила в Лондоне или на этих заграничных морских курортах, где, как говорят, француженки даже не подходят к воде, чтобы не испортить свои наряды – уж не знаю, правда это или нет.

Мистер Саттерсуэйт улыбнулся.

– А у капитана Харвелла не было… э-э-э… другой женщины? – спросил он. Хотя его изначальная теория не получила подтверждения, он все-таки не хотел полностью от нее отказываться.

Мистер Уильям Джонс отрицательно покачал головой.

– Ничего похожего. Ни одного намека. Нет, это всё темные силы, и больше ничего.

– Ну а вы сами? Сами-то вы что думаете? – настаивал мистер Саттерсуэйт.

– Что я думаю?

– Да.

– Не знаю, что и подумать. Уверен, что его прибили, но вот кто – ни малейшего представления. Сейчас я принесу сыр, джентльмены.

Он захромал из комнаты, унося пустую посуду. Буря, которая понемногу стихала, вдруг разыгралась с удвоенной силой. Сверкание молнии и грохот грома заставили маленького мистера Саттерсуэйта подпрыгнуть на месте.

Не успели раскаты грома стихнуть, как в комнату вошла девушка с подносом, на котором лежал разрекламированный сыр. Она была высокой, темноволосой и по-своему симпатичной. Ее сходство с хозяином «Шута и Колокола» не оставляло сомнения в том, что она его дочь.

– Добрый вечер, Мэри, – сказал мистер Кин. – Жуткая ночка.

Девушка кивнула.

– Я ненавижу такую погоду, – пробормотала она.

– Может быть, вы просто боитесь грома? – предположил мистер Саттерсуэйт.

– Боюсь грома? Ну нет, только не я! Я вообще мало чего боюсь. Просто в непогоду все начинается по-новой. Все эти бесконечные разговоры, разговоры… И все об одном и том же, как заведенные. И начинает их мой отец: это все напоминает мне о той ночи, когда несчастный капитан Харвелл… И так до бесконечности. – Девушка повернулась к мистеру Кину. – Вы же это уже слышали. И к чему все это? Неужели нельзя уже обо всем забыть?

– Понимаете, о прошлом забывают, когда в нем нет больше загадок, – пояснил мистер Кин.

– Да о каких загадках вы говорите? А может быть, он сам хотел исчезнуть? Эти хлыщи иногда так поступают.

– Вы думаете, что он исчез по своему собственному желанию?

– А почему бы и нет? В этом гораздо больше здравого смысла, чем в предположении, что такой добряга, как Стефан Грант, его убил. Из-за чего, хотела бы я знать? Стефан однажды выпил чуть больше положенного и дерзко поговорил с капитаном, за что тот его и выгнал. Ну и что из того? Он тут же устроился на место ничуть не хуже. Разве это причина, чтоб хладнокровно убивать человека?

– Но ведь полиция, – заметил мистер Саттерсуэйт, – была удовлетворена его объяснениями.

– Полиция!.. А кого она интересует? Когда по вечерам Стефан заходил в бар, все глазели на него с подозрением. Конечно, люди не думали, что он сам убил капитана, но и уверены на сто процентов в этом не были – поэтому смотрели на него искоса и старались держаться от него подальше. Отличная жизнь, ничего не скажешь – видеть, как от тебя все шарахаются, как будто ты чем-то от всех отличаешься. И почему отец не хочет слышать о нашей свадьбе, моей и Стефана? «Ты достойна лучшего, девочка моя. Я ничего не имею против Стефана, но… мы ведь ничего не знаем наверняка, правда?»

Она замолчала, грудь ее вздымалась от возмущения.

– Все это жестоко, очень жестоко, – вырвалось у девушки. – Ведь Стефан мухи не обидит. А теперь на него всегда будут смотреть как на преступника. Он из-за этого озлобляется и сходит с ума, что не удивительно. А чем больше он нервничает, тем больше людей считают, что во всем этом что-то есть.

Она опять остановилась, не отрывая взгляда от лица мистера Кина, как будто именно его выражение заставило ее потерять контроль над собой.

– И что, ничего нельзя сделать? – спросил мистер Саттерсуэйт.

Он был искренне огорчен, хотя и понимал, что подобное отношение неизбежно. Сама расплывчатость и бездоказательность улик против Стефана Гранта затрудняла для него возможность оправдаться.

Девушка повернулась к нему.

– Ему может помочь только правда! – воскликнула она. – Если бы только капитана Харвелла нашли или если бы он вернулся… Если бы только выяснили всю подноготную…

Она замолчала, издав звук, очень похожий на всхлипывание и выбежала из комнаты.

– Симпатичная девушка, – заметил мистер Саттерсуэйт. – И очень грустная история. Я бы хотел – я бы очень хотел, – чтобы можно было что-то для нее сделать.

Будучи человеком добрым, он расстроился.

– А мы и делаем все, что в наших силах, – сказал мистер Кин. – И у нас еще целых полчаса до того момента, когда будет готова ваша машина.

Мистер Саттерсуэйт пристально посмотрел на своего собеседника.

– Вы хотите сказать, что мы сможем выяснить правду вот так просто… разговаривая о произошедшем?

– Вы знаете жизнь, – серьезно произнес мистер Кин, – лучше многих других людей.

– Жизнь прошла мимо меня, – с горечью сказал мистер Саттерсуэйт.

– Но сделала ваше зрение значительно острее. Там, где другие слепы, вы хорошо видите.

– Это правда, – согласился мистер Саттерсуэйт, – я неплохой наблюдатель.

Он самодовольно выпрямился на стуле. Момент отчаяния остался позади.

– Мне кажется вот что, – сказал он через пару минут, – чтобы понять, что произошло, нам необходимо изучить результат произошедшего.

– Отлично, – одобрительно заметил мистер Кин.

– А результатом в данном случае является то, что мисс Ле Куто, или миссис Харвелл, как вам больше нравится, – и жена, и в то же время не жена. Она не свободна, поэтому не может опять выйти замуж. И хотим мы этого или нет, но капитан Харвелл выглядит фигурой таинственной, возникшей ниоткуда и с таинственным прошлым.

– Согласен, – сказал мистер Кин. – Вы видите то, что очевидно для всех, – в свете прожектора капитан Харвелл оказывается фигурой подозрительной.

Мистер Саттерсуэйт посмотрел на своего собеседника с сомнением. Слова последнего вызвали в его воображении несколько другую картину.

– Мы изучили результат, – заметил он. – Если хотите, назовите это эффектом – и теперь можем перейти…

– Но вы еще не рассмотрели результат со строго материальной точки зрения, – прервал его мистер Кин.

– Вы правы, – согласился мистер Саттерсуэйт, подумав пару минут. – К делу надо подходить тщательно. Тогда давайте скажем, что результатом трагедии стало то, что миссис Харвелл оказалась соломенной вдовой, которая не может опять выйти замуж, мистер Сайрус Брэдберн приобрел «Эшли Гранж» со всем его содержимым за – кажется – шестьдесят тысяч фунтов, а кто-то в Эссексе смог заполучить Джона Матиаса в качестве садовника. И при этом мы не подозреваем ни этого «кого-то» в Эссексе, ни мистера Сайруса Брэдберна в том, что они организовали исчезновение капитана Харвелла.

– Ваши слова полны сарказма, – заметил мистер Кин.

Мистер Саттерсуэйт пристально взглянул на него.

– Но ведь вы согласны, что…

– Ну конечно, согласен, – ответил мистер Кин. – Эта идея просто абсурдна. И что из этого следует?

– Давайте представим себе тот фатальный день. Предположим, что исчезновение произошло сегодня утром.

– Нет-нет, – улыбнулся мистер Кин. – Если уж наше воображение позволяет нам так обращаться со временем, давайте сделаем это по-другому. Давайте предположим, что исчезновение капитана Харвелла произошло, скажем, сто лет назад. И что мы рассматриваем его из две тысячи двадцать пятого года.

– Вы странный человек, – медленно проговорил мистер Саттерсуэйт. – Вы верите в прошлое больше, чем в настоящее. Почему?

– Не так давно вы упомянули атмосферу. Так вот, в настоящем нет никакой атмосферы.

– Возможно, что в этом вы и правы, – задумчиво сказал мистер Саттерсуэйт. – Да, правы. Настоящее, по определению, – вещь, принадлежащая только вам, и никому больше.

– Хорошо сказано, – согласился мистер Кин.

– Вы слишком добры ко мне, – мистер Саттерсуэйт отвесил церемонный поклон.