— Увы, я так и думал.

— Какая умница этот доктор Бауэрстайн, к тому же, говорят, он крупнейший токсиколог[34].

— Да, — сухо подтвердил Джон. Затем он неуверенно спросил: — Вы думаете, всем нам придется выступить в качестве свидетелей?

— Во всяком случае, вам и… э-э… мистеру Инглторпу.

Возникла небольшая пауза, и мистер Вэлс мягко добавил:

— Показания остальных свидетелей будут просто небольшой формальностью.

— Да, я понимаю.

Мне показалось, что Джон облегченно вздохнул, что было странно, так как в словах мистера Вэлса я не услышал ничего обнадеживающего.

— Если вы не против, — продолжал юрист, — я хотел бы назначить дознание на пятницу. Мы уже будем знать результаты вскрытия, ведь оно состоится, кажется, сегодня вечером?

— Да.

— Итак, вы не возражаете против пятницы?

— Нет, нисколько.

— Думаю, нет нужды говорить вам, дорогой мистер Кэвендиш, как тяжело я сам переживаю эту трагедию.

— В таком случае, мосье, я уверен, что вы поможете нам в расследовании. — Это были первые слова, произнесенные Пуаро с момента, как мы зашли в кабинет.

— Я?

— Да, мы слышали, что миссис Инглторп написала вам вчера вечером письмо. Вы должны были его получить сегодня утром.

— Так и есть, но вряд ли оно вам поможет. Это обыкновенная записка, в которой миссис Инглторп просила меня зайти сегодня утром, чтобы посоветоваться по поводу какого-то важного дела.

— А она не намекнула, что это за дело?

— К сожалению, нет.

— Жаль, очень жаль, — мрачно согласился Пуаро.

Мой друг о чем-то задумался, последовала долгая пауза. Наконец он взглянул на нотариуса и сказал:

— Мистер Вэлс, я хотел бы задать вам один вопрос, конечно, если это позволительно с точки зрения профессиональной этики. Словом, кто является наследником миссис Инглторп?

Немного помедлив, мистер Вэлс произнес:

— Это все равно скоро будет официально объявлено, поэтому, если мистер Кэвендиш не возражает…

— Нет, нет, я не против.

— …То я не вижу причин скрывать имя наследника. Согласно последнему завещанию миссис Кэвендиш, датированному августом прошлого года, все состояние, за вычетом небольшой суммы в пользу прислуги, наследуется ее приемным сыном мистером Джоном Кэвендишем.

— Не считаете ли вы, — простите мой бестактный вопрос, мистер Кэвендиш, — что это несправедливо по отношению к ее другому сыну, мистеру Лоренсу Кэвендишу?

— Не думаю. Видите ли, согласно завещанию их отца, в случае смерти миссис Инглторп, Джон наследует всю недвижимость, в то время как Лоренс получает весьма крупную сумму денег. Зная, что мистер Джон Кэвендиш должен будет содержать поместье, миссис Инглторп оставила свое состояние ему. На мой взгляд, это справедливое и мудрое решение.

Пуаро задумчиво кивнул.

— Согласен, но мне кажется, что по вашим английским законам это завещание было автоматически аннулировано, когда миссис Кэвендиш вторично вышла замуж и стала зваться миссис Инглторп.

— Да, я как раз собирался сказать, что теперь оно не имеет силы.

— Вот как! — Пуаро на мгновение задумался и спросил: — А миссис Инглторп знала об этом?

— Точно утверждать не могу.

— Зато я могу точно утверждать, что знала. Только вчера мы обсуждали с ней условия завещания, аннулированного замужеством, — неожиданно произнес Джон.

— Еще один вопрос, мистер Вэлс. Вы говорили о ее «последнем завещании». Означает ли это, что до него миссис Инглторп составила еще несколько?

— В среднем каждый год она составляла, по крайней мере, одно новое завещание, — спокойно ответил мистер Вэлс. — Она часто меняла свои пристрастия и составляла завещания попеременно то в пользу одного, то в пользу другого члена семьи.

— Предположим, что, не ставя вас в известность, она составила завещание в пользу лица, вообще не являющегося членом этой семьи, ну, например, в пользу мисс Говард. Вас бы это удивило?

— Нисколько.

— Так, так. — Кажется, у Пуаро больше не было вопросов.

Пока Джон обсуждал с юристом что-то по поводу просмотра бумаг покойной, я наклонился к Пуаро и тихо спросил:

— Вы думаете, миссис Инглторп составила новое завещание в пользу мисс Говард?

Пуаро улыбнулся.

— Нет.

— Тогда зачем же вы спрашивали об этом?

— Тише!

Джон повернулся в нашу сторону.

— Мосье Пуаро, мы собираемся немедленно заняться разбором маминых бумаг. Не хотите ли вы присутствовать при этом? Мистер Инглторп поручил это нам, его самого не будет.

— Что значительно облегчает дело, — пробормотал мистер Вэлс. — Хотя формально он, конечно, должен был… — Он не закончил фразу, а Джон тем временем сказал Пуаро:

— Прежде всего мы осмотрим письменный стол в будуаре, а затем поднимемся в мамину спальню. Самые важные бумаги она обычно держала в лиловом портфеле, поэтому его надо просмотреть с особой тщательностью.

— Да, — подтвердил мистер Вэлс, — возможно, там обнаружится завещание более позднее, чем то, которое хранится у меня.

— Там действительно есть более позднее завещание, — произнес Пуаро.

— Что?! — хором воскликнули Джон и мистер Вэлс.

— Точнее, оно там было, — невозмутимо добавил мой друг.

— Что вы имеете в виду? Где оно сейчас?

— Оно сожжено.

— Сожжено?

— Да. Вот, взгляните. — И Пуаро показал им обуглившийся клочок бумаги, найденный в камине спальни миссис Инглторп, и в двух словах рассказал, как он попал к нему.

— Но, может быть, это старое завещание?

— Не думаю. Более того, я уверен, что оно составлено вчера днем.

— Что?! Это невозможно, — хором воскликнули наши собеседники.

Пуаро повернулся к Джону.

— Если вы позовете садовника, я смогу это доказать.

— Да, конечно, но я не понимаю, при чем тут…

— Сделайте то, что я говорю, а потом я отвечу на все ваши вопросы, — перебил его Пуаро.

— Хорошо.

Он позвонил в колокольчик, и в дверях появилась Доркас.

— Доркас, мне надо поговорить с Мэннингом, пусть он зайдет сюда.

— Да, сэр, — ответила Доркас и вышла.

Наступила напряженная тишина, один лишь Пуаро сохранял полное спокойствие. Он обнаружил островок пыли на стекле книжного шкафа и рассеянно стирал его.

Вскоре за окном послышался скрип гравия под тяжелыми, подбитыми гвоздями сапогами. Это был Мэннинг. Джон взглянул на Пуаро, тот кивнул.

— Заходи, Мэннинг, я хочу поговорить с тобой…

Садовник медленно зашел в комнату и нерешительно остановился у двери. Сняв шапку, он нервно мял ее в руках. Спина у Мэннинга была очень сгорбленная, и поэтому он выглядел старше своих лет, зато умные живые глаза никак не вязались с его медлительной речью.

— Мэннинг, я хочу, чтобы ты ответил на все вопросы, которые задаст тебе этот джентльмен.

— Ясно, сэр.

Пуаро шагнул вперед, и садовник смерил его с головы до ног несколько презрительным взглядом.

— Вчера вы сажали бегонии с южной стороны дома, не так ли, Мэннинг?

— Точно, сэр, еще Вильм мне помогал.

— И миссис Инглторп позвала вас из окна, так?

— Верно, хозяйка нас звала.

— Расскажите, что произошло потом.

— Так ничего особенного не произошло, сэр. Хозяйка первым делом попросила Вильма, чтобы он сгонял на велосипеде в деревню и купил, знаете, такую форму для завещания, бланк, что ли, не знаю точно, как называется, она все на листке записала.

— И что же?

— Ну, он, понятное дело, привез что нужно.

— И что было дальше?

— А дальше, сэр, мы опять занялись бегониями.

— Потом миссис Инглторп позвала вас еще раз? Так?

— Верно, сэр. Хозяйка опять позвала нас с Вильмом.

— Зачем?

— Она велела подняться к ней и дала подписать какую-то длиннющую бумагу, под которой уже стояла ее подпись.

— Вы видели, что там было написано? — резко спросил Пуаро.

— Нет, сэр, на ней промокашка лежала, и ничего было не увидеть.

— И вы подписали, где она велела?

— Да, сэр, сперва я, потом Вильм.

— Что она сделала с этой бумагой?

— Положила в большой конверт и засунула его в лиловую коробку, которая стояла у нее на столе.

— Во сколько она позвала вас в первый раз?

— Да где-то около четырех, сэр.

— Может, раньше? А не в половине четвертого?

— Нет, сэр, скорее даже после четырех.

— Спасибо, Мэннинг, можете идти.

Садовник взглянул на своего хозяина, тот кивнул. Приложив пальцы к виску и что-то бормоча, Мэннинг деликатно попятился из комнаты.

Мы переглянулись.

— Господи, — пробормотал Джон, — что за странное совпадение.

— Какое совпадение?

— Странно, что мама решила составить новое завещание как раз в день смерти!

Мистер Вэлс откашлялся и сухо спросил:

— А вы уверены, что это просто совпадение, мистер Кэвендиш?

— Что вы имеете в виду?

— Вы говорили, что вчера днем у вашей матери был крупный скандал с… с одним из обитателей дома.

— Что вы хотите сказать… — Джон запнулся на полуслове и страшно побледнел.

— Вследствие этого скандала ваша мать в спешке составляет новое завещание, причем его содержание мы так никогда и не узнаем. Она никому не сообщает об этом. Сегодня она, без сомнения, собиралась проконсультироваться со мной по поводу этого документа… собиралась, но не смогла. Завещание исчезает, и она уносит его тайну в могилу. Мистер Кэвендиш, боюсь, что все это мало похоже на цепь случайностей. Мосье Пуаро, думаю, вы согласитесь со мной: все эти факты наводят на определенные мысли.