Агата Кристи - Свидание со смертью

– Все это неправильно! – воскликнула Сара.

Надин не ответила. Ее молчание ледяной рукой сдавило сердце Сары. «Эта женщина куда лучше меня понимает всю безнадежность положения, – подумала она. – Она ведь живет с этим!»

Двери лифта отворились, и из кабины вышла старая миссис Бойнтон. Она опиралась на палку, а с другой стороны ее поддерживал Реймонд.

Сара слегка вздрогнула. Она видела, как взгляд старухи скользнул от нее к Надин и назад к ней, и была готова увидеть в нем неприязнь, даже ненависть, но вместо этого увидела торжествующую злобную радость. Сара отвернулась, а Надин направилась к свекрови и Реймонду.

– Вот ты где, Надин, – сказала миссис Бойнтон. – Я посижу здесь и отдохну перед экскурсией.

Ее усадили на стул с высокой спинкой.

Надин села рядом.

– С кем ты разговаривала, Надин?

– С мисс Кинг.

– Ах да, с девушкой, которая позавчера вечером говорила с Реймондом. Почему бы тебе не подойти и не побеседовать с ней, Рей? Она сидит за письменным столом.

Губы старухи скривились в злорадной усмешке. Реймонд покраснел и что-то пробормотал.

– Что ты сказал, сынок?

– Я не хочу с ней разговаривать.

– Так я и думала. Впрочем, ты бы не смог этого сделать, даже если бы захотел. – Она хрипло закашлялась. – Я наслаждаюсь этим путешествием, Надин. Ни за что бы от него не отказалась.

– В самом деле? – Голос Надин звучал бесстрастно.

– Рей.

– Да, мама?

– Принеси мне газету – с того стола в углу.

Реймонд послушно отошел. Надин подняла голову. Она наблюдала не за юношей, а за старухой. Миссис Бойнтон склонилась вперед, ее ноздри расширились от возбуждения. Реймонд приблизился к Саре, и на ее лице отразилась надежда, которая тотчас же померкла, когда он прошел мимо, взял газету и зашагал назад.

На его лбу выступили капельки пота, а лицо было мертвенно-бледным.

– Та-ак! – еле слышно пробормотала миссис Бойнтон. Она заметила, что Надин наблюдает за ней, и в ее глазах внезапно вспыхнул гнев. – А где же мистер Коуп? – спросила она.

Надин вновь опустила взгляд и ответила негромким, безучастным голосом:

– Не знаю. Я его не видела.

– Мне он очень нравится, – продолжала миссис Бойнтон. – Мы должны почаще с ним видеться. Тебе ведь он тоже нравится, не так ли?

– Да, – ответила Надин. – Очень.

– Что происходит с Ленноксом? В последнее время он кажется таким унылым. Надеюсь, вы не поссорились?

– Конечно, нет. Из-за чего нам ссориться?

– Ну, супруги не всегда ладят. Возможно, вы были бы счастливее, живя в собственном доме?

Надин не ответила.

– Что ты на это скажешь? Идея тебя не привлекает?

Надин покачала головой и улыбнулась:

– Не думаю, что она привлекает вас, мама.

Веки миссис Бойнтон слегка дрогнули.

– Ты всегда была настроена против меня, Надин, – возвысила голос она.

– Мне жаль, что вы так думаете, – спокойно отозвалась молодая женщина.

Пальцы старухи стиснули рукоятку палки. Лицо побагровело еще сильнее.

– Я забыла мои капли, – неожиданно заявила она. – Принеси их, Надин.

– Сейчас.

Надин встала и направилась к лифту. Миссис Бойнтон смотрела ей вслед. Реймонд безвольно развалился на стуле; в его глазах застыли печаль и уныние.

Выйдя из лифта, Надин зашагала по коридору и скоро вошла в гостиную семейных апартаментов. Леннокс сидел у окна. В руках у него была книга, но он не читал. При виде жены он поднялся.

– Привет, Надин.

– Я пришла за каплями твоей матери. Она их забыла.

Надин прошла в спальню миссис Бойнтон, отмерила в маленький стаканчик несколько капель из пузырька, стоящего на умывальнике, тщательно проверив дозу, и разбавила их водой. Проходя через гостиную, она остановилась.

– Леннокс!

Прошло несколько секунд, прежде чем он отозвался. Казалось, голос жены не сразу до него дошел.

– Прошу прощения. Что ты сказала?

Надин поставила стаканчик на стол и подошла к мужу.

– Посмотри в окно, Леннокс. Жизнь прекрасна. Мы могли бы выйти на солнце, а не смотреть на него через окно.

Последовала очередная пауза.

– Ты хочешь выйти? – спросил Леннокс.

– Да, – быстро ответила Надин. – Я хочу выйти на солнце – туда, где настоящая жизнь, – и остаться там с тобой.

Леннокс съежился на стуле. В его глазах появилось выражение затравленности.

– Надин, дорогая, неужели мы должны начинать все это снова?

– Да, должны. Давай уедем и будем жить своей жизнью.

– Каким образом? У нас нет денег.

– Мы можем их зарабатывать.

– Как? Что мы умеем делать? У меня нет профессии, а тысячи людей, имеющих ее, не могут найти работу.

– Я смогу зарабатывать деньги для нас обоих.

– Дорогая, ты даже не завершила стажировку. Это невозможно.

– Невозможна наша теперешняя жизнь.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Мама очень добра к нам. Она обеспечивает нас абсолютно всем – любой роскошью.

– Кроме свободы. Леннокс, сделай над собой усилие! Уедем сегодня же!

– По-моему, ты сошла с ума, Надин.

– Нет, я в здравом уме. Я просто хочу жить своей жизнью – с тобой, на воле, – а не задыхаться в тени злобной старухи, которая наслаждается, делая других несчастными!

– Возможно, мама слегка деспотична…

– Твоя мать безумна!

– Неправда. У нее замечательная голова – для бизнеса.

– Для бизнеса – возможно.

– И ты должна понять, Надин, что мама не будет жить вечно. Она стареет, и у нее плохо со здоровьем. После ее смерти деньги отца будут разделены между нами поровну. Помнишь, она читала нам завещание?

– Когда она умрет, может быть слишком поздно.

– Слишком поздно? Для чего?

– Для счастья.

Леннокс неожиданно вздрогнул. Надин подошла ближе и положила руку ему на плечо.

– Я люблю тебя, Леннокс. Но… Ведь идет битва между мной и твоей матерью. На чьей ты стороне?

– Конечно, на твоей!

– Тогда сделай то, о чем я прошу!

– Это невозможно.

– Нет, возможно. Подумай, Леннокс, мы могли бы иметь детей…

– Мама хочет, чтобы у нас были дети. Она так сказала.

– Да, но я не хочу, чтобы мои дети воспитывались так, как вы. Твоя мать может влиять на тебя, но надо мной у нее нет власти.

– Иногда ты сердишь ее, Надин, – пробормотал Леннокс. – Это неразумно.

– Она сердится, понимая, что не может мне диктовать, что мои мысли ей неподвластны.

– Я знаю, что ты всегда добра и вежлива с ней. Ты слишком хороша для меня, Надин. Когда ты согласилась выйти за меня замуж, это было как в прекрасном сне.

– Я ошиблась, выйдя за тебя, – тихо сказала Надин.

– Да, – уныло отозвался Леннокс. – Ошиблась.

– Ты не понимаешь. Я имела в виду, что, если бы ушла тогда и попросила тебя следовать за мной, ты бы согласился. Мне не хватило ума понять, что собой представляет твоя мать и чего она хочет. – Надин сделала паузу. – Значит, ты не хочешь уехать со мной? Ну, я не могу тебя заставить. Зато я могу уехать сама и сделаю это!

Леннокс недоверчиво уставился на нее. Впервые он ответил сразу же, как будто заторможенное течение его мыслей внезапно ускорилось:

– Но… но ты не можешь так поступить! Мама не пожелает об этом слышать.

– Ей меня не остановить.

– У тебя нет денег.

– Я могу зарабатывать, одалживать, попрошайничать, наконец, воровать! Пойми, Леннокс, у твоей матери нет надо мной власти! Я могу остаться или уехать в зависимости от моего желания. Но теперь мне кажется, что я терпела эту жизнь слишком долго.

– Надин, не покидай меня…

Она задумчиво смотрела на него. Он говорил как ребенок. Надин отвернулась, чтобы скрыть слезы отчаяния.

– Тогда уедем вместе! – Она опустилась на колени рядом с Ленноксом. – Ты сможешь это сделать, если захочешь!

Но он отшатнулся от нее.

– Не смогу… Боже, помоги мне… Я боюсь…

Войдя в туристическую контору господ Касл, доктор Жерар увидел у прилавка Сару. Она повернулась к нему:

– Доброе утро. Я договариваюсь о поездке в Петру. Вроде бы вы тоже туда собираетесь?

– Да, я выяснил, что могу успеть съездить.

– Вот и отлично.

– Интересно, у нас будет большая группа?

– Говорят, что, кроме нас с вами, только две женщины. Поместимся в один автомобиль.

– Чудесно, – с легким поклоном отозвался Жерар и занялся своими делами.

Вскоре, держа в руках письма, он догнал Сару у выхода из конторы. День был солнечный, но прохладный.

– Какие новости о наших друзьях Бойнтонах? – спросил доктор Жерар. – Я немного отстал от жизни – был на трехдневной экскурсии по Вифлеему, Назарету и другим местам.

Сара неохотно поведала о своих попытках установить контакт.

– Как видите, мне это не удалось, – закончила она. – А сегодня они уезжают.

– Куда?

– Понятия не имею. – И Сара сердито добавила: – По-моему, я сваляла дурака.

– В каком смысле?

– Сунула свой нос в чужие дела.

Жерар пожал плечами:

– Зависит от того, как на это смотреть.

– На что именно – следует вмешиваться или нет?

– Да.

– Ну и как вы на это смотрите?

Француз усмехнулся:

– Вас интересует, входит ли в мои привычки вникать в дела других людей? Отвечу откровенно: нет.

– Значит, вы думаете, что я поступила неправильно?

– Нет-нет, вы меня не поняли, – быстро возразил Жерар. – По-моему, это спорный вопрос. Должен ли человек, видя, что творится зло, пытаться исправить положение? Вмешательство может принести пользу, но может и навредить. Трудно все рассчитать заранее. У некоторых есть талант к вмешательству, а некоторые делают это так неуклюже, что лучше бы и не начинали. К тому же нужно учитывать возраст. У молодых есть идеалы и убеждения, но их ценности скорее теоретические, чем практические. Они еще не знают по собственному опыту, что факты опровергают теории. Если вы верите в себя и свою правоту, то можете добиться успеха, но можете и причинить вред. С другой стороны, у людей средних лет есть опыт – они знают, что попытка вмешательства чаще вредит, чем помогает, и благоразумно остаются в стороне. Но результат один и тот же – горячая молодость приносит и пользу, и вред, а благоразумная зрелость не делает ни того, ни другого.